И только когда мы проехали полпути до дома, я обернулась к ней, расплылась в ухмылке и выпалила:
— Я трахнула Тревора Митчелла!
— Что ты сделала? — крикнула она в ответ, чуть было не съехав с дороги. — С кем?
— Я трахнула Тревора Митчелла.
— Не может быть! Ты не могла! Ты этого не делала!
— Не в буквальном смысле, конечно. Но в переносном трахнула, да еще как! Смотри, Беки, у меня тут все его манатки в знак доказательства. — И я стала вытаскивать из мешка одежду, один предмет за другим.
Когда до Беки дошло, в чем дело, она покатилась со смеху. Когда машина сворачивала за угол, неподалеку от Бенсон-хилл, мы обе чуть ли не бились в истерике.
Нет, конечно, из лесу этот козел как-нибудь да выберется, но с какой физиономией он предстанет перед своими приятелями?! Голый, продрогший — смех, да и только. Всем будет ясно, чего он стоит на самом деле.
В конце концов, сладкое шестнадцатилетие должно запомниться на всю жизнь. Уж я-то свое запомню, это точно. Тревор Митчелл его тоже не забудет.
* * *
Когда мы ехали по пустынной загородной дороге, огибавшей Бенсон-хилл, посвечивая фарами на мрачные деревья, мошкара атаковала ветровое стекло, словно предупреждая нас, чтобы мы выбрали другой путь.
— Особняк в полной темноте, — сказала я, когда мы приблизились к нему. — Давай остановимся и посмотрим?
— Твой день рождения закончился, — устало откликнулась Беки, держа ногу на педали газа. — Сходим в следующем году.
Неожиданно фары выхватили из тьмы фигуру, стоявшую посреди дороги.
— Осторожно! — заорала я.
Парень, с белой, как лунный свет, кожей и длинными черными волосами, в черной куртке, черных джинсах и черных ботинках «Док Мартенс», вскинул руку, чтобы прикрыть глаза от ослепительного света фар, а не от неминуемого столкновения с пикапом.
Беки надавила на тормоз. Мы услышали глухой стук.
— Ты в порядке? — крикнула подружка.
— Да. А ты?
— Я ударила его? — В ее голосе звучала паника.
— Не знаю.
— Я не могу смотреть, — пролепетала Беки, уронив голову на руль. — Не могу! — И заплакала.
Я выскочила из машины и с тревогой стала всматриваться в дорогу перед нами, боясь увидеть на ней распростертое тело, но ничего не увидела. А вот осмотр капота и бампера принес менее утешительные результаты. Там обнаружились пятна крови.
— Эй, вы в порядке? — крикнула я, но ответа не было.
Я выудила фонарь из бардачка.
— Что ты собираешься делать? — спросила подруга с беспокойством.
— Поискать.
— Что?
— Там была кровь.
— Кровь? — вскричала Беки. — Я кого-то убила?
— Успокойся. Может быть, это был олень.
— Олени не носят черные джинсы! Я позвоню в службу спасения.
— Валяй, но где тело? — урезонила я ее. — Ты ехала не настолько быстро, чтобы отбросить его в лес.
— Может быть, он под машиной?
— Я уже посмотрела. Наверное, ты просто стукнула его и он удрал. Но я хочу убедиться в этом.
Беки схватила меня за руку, больно впившись в нее ногтями.
— Рэйвен, не ходи! Давай уберемся отсюда! Лучше вызвать подмогу!
— Запри дверцу, если боишься, — сказала я и вырвалась. — Но не выключай мотор и фары.
— Рэйвен, скажи мне вот что, — прерывисто пробормотала она, глядя на меня перепуганными глазами. — Какой нормальный парень станет бродить посреди дороги в кромешной тьме? Как думаешь, может, он…
Я ощутила приятный, возбуждающий холодок.
— Беки, не обнадеживай меня!
Я прочесала кусты, которые спускались к воде, а когда стала подниматься к особняку, пронзительно взвизгнула.
— Что там? — крикнула Беки, опустив окно.
Кровь! Лужицы крови в траве! И никакого тела! Я последовала за кровавыми пятнами, боясь увидеть разбросанные ошметки плоти, зацепилась ногой за что-то твердое, решила, что сейчас увижу отсеченную голову, но, когда с опаской направила под ноги луч фонаря, оказалось, что это помятое ведерко из-под краски.
— Он мертв? — охнула Беки, когда я вернулась к тачке.
— Нет, но я думаю, что ты, наверное, оставила его без краски, — ответила я и помахала перед ней ведерком. — Но что он делал на дороге посреди ночи, с ведром краски? И куда он подевался?
— Так это была всего-навсего краска! — облегченно вздохнула Беки, убирая телефон и запуская двигатель. — Раз так, давай сматываться.
— Но что было нужно этому придурку ночью на дороге? — продолжала недоумевать я. — Он что, собирался разукрасить полосу граффити или чем-то в этом роде?
— А откуда он взялся? И куда мог он так быстро деться? — подхватила Беки.
В зеркало заднего вида я уловила отражение особняка, погруженного в темноту, и успела заметить, как в окне мансарды загорелся свет.
История о голом Треворе моментально разнеслась по Верхнему Занудвиллю. Некоторые ученики говорили, что он притащился в дом Мэтта, прикрывая чресла мешком для мусора, другие утверждали, что его нашли без сознания в голом виде на задней лужайке, но насчет моей причастности к этой истории никто так и не догадался. Единственным, кто знал подлинную историю, был сам красавчик Тревор. Не знаю уж, что он там наплел, небось какую-нибудь ахинею про свидание с девицей из группы поддержки футбольной команды, но, так или иначе, все посмеялись и успокоились.
Меня Тревор оставил в покое, даже в мою сторону не смотрел. Ладно, по всему выходило, что готическая девица уделала-таки милашку футболиста, но ведь получалось, будто я украла его одежду. Я не хотела, чтобы меня обвинили в краже, а значит, шмотки следовало вернуть. Сперва башмак. По-моему, левый. Я повесила его на мой школьный шкафчик. Поначалу никто вроде бы не заметил болтающегося мокасина. Если кто и бросал на него взгляд, так потом шел себе дальше, мимо. Однако на следующее утро он исчез. Один человек заметил его. Теперь пришла пора и остальным все это заметить, не только славному старине Тревору.
Правый коричневый мокасин был повешен таким же образом, но рядом с ним красовалась записка: «Ты потерял что-то, Тревор?»
На сей раз ученики проходили мимо со смешками. Правда, похоже, никто особо не вникал, чей это шкафчик. Ничего, скоро въедут.
Каждый день появлялся то носок, то футболка. Я начала замечать, как три девчонки, из самых больших наших задавак, которые никогда раньше со мной не разговаривали, стали вдруг посматривать на меня с одобрительной улыбкой. Эти три девушки Тревора только трепались, зато мне было что показать.
К тому времени, когда были вывешены его штаны-хаки в пятнах от травы и земли, все уже поняли, чей это шкафчик. Теперь ребята в холле улыбались, завидев меня. Не то чтобы я стала нарасхват, но, безусловно, добилась своего рода популярности. Конечно, у кого угодно, только не у Тревора.
