толстую, некрасивую, с желтой кожей.
Надо сказать, она почти сразу забеременела, Стефану даже мучиться не пришлось, и после того, как наследника, который внешностью удался в него, отлучили от материнской груди, Стефан отправил надоедливую супругу в монастырь… Как же ее звали-то, Мария, что ли.
Подъехав к небольшому особнячку, доставшемуся Генриху от матери, Стефан отпустил охрану. Увидел в гостиной служанку и заорал: "Где она?" Перепуганная женщина – а это была Ядвига – сразу поняла, что к чему, склонилась в низком поклоне и ответила севшим от страха голосом:
-– В библиотеке, Ваше Величество. Какая честь для нас…
"Что сейчас начнется, Господи, спаси и сохрани нашу милую крошку, спаси и сохрани. Надо послать Петера в полк к молодому господину, пусть поскорее возвращается."
Стефан увидел молоденькую девушку, склонившую черноволосую головку над толстым фолиантом, и закричал:
– Ты не выйдешь замуж за моего сына! – и тут стал медленно оседать на пол.
На него участливо смотрела Эльза – женщина, укравшая его сердце, женщина из его кошмаров, которая так часто являлась к нему во сне и протягивала руки-кости с кусками обугленной кожи и свисающей плоти, протягивала синего утопленного младенчика и все твердила: "Стефан, что ты сделал с моим Якобом?"
В такие ночи Стефан просыпался в холодном поту и приказывал принести себе самого лучшего вина и привести двух-трех фрейлин, желательно помоложе да погорячее. И вот сейчас Эльза, боль его сердца, наваждение, вечный ночной кошмар, участливо усаживала Стефана в кресло у камина и собиралась звонить в колокольчик, чтобы вызвать прислугу.
– Вам нездоровится, мой господин? – девушка даже не знала, кто он такой, Стефан. – Я сейчас…
– Подожди, – прохрипел Стефан. – Ты кто?
– Я Эльза, мой господин. Я…
Тут в библиотеку влетел Генрих.
– Что происходит? Отец? Что ты с ним сделала, Эльза? Что ты с ним сделала?
"Эльза…". Сердце снова сдавили тиски боли. "Эльза, любовь моя, боль моя, мой ночной кошмар, ты все-таки пришла за мной…"
– Подожди… – прохрипел Стефан.
– Я принесу Вам воды, мой господин! Сейчас попрошу Петера съездить за доктором, он недалеко от нас живет.
– Такая же чистая душа, как и твоя мать…
Стефан взял Эльзу за руку, а Генрих остался стоять как вкопанный. Что-то происходило, и эта сцена ему совсем не нравилась
– Вы знали мою маму? Она бросила меня, да? Кто она? Где она? Я могу ее увидеть? – Эльза просто забросала Стефана вопросами.
– Прости меня, девочка, прости, если сможешь…
Глава 12
Стефан принялся открывать Эльзе сердце. Генрих был поражен случившимся и никак не мог прийти в себя. Он знаком отослал Петера, прибежавшего на звонок колокольчика. Стефан рассказывал, из-за чего мучился столько лет: как всю жизнь завидовал своему другу Якобу, который был и умнее, и сильнее, и благороднее самого Стефана, всегда чужд порокам и открыт добродетелям…
а уж когда Якоба выбрала неискушенная красавица-принцесса, ярости Стефана не было предела.
Именно такая спутница и нужна была Стефану: умная, красивая, скромная, неиспорченная. Из такой девушки получится идеальная супруга, которую Стефан приучит к тому, что ее удел, как и у всех светских женщин – блистать на приемах и ждать мужа.
А девушка, как назло, выбрала этого дурака Якоба! Стефан не понял, когда зависть и обида от того, что девушка досталась не ему,переросли в нечто большее…Стефан мог лишь издали восхищаться красавицей-королевой, которая при встречах с ним была всего лишь приветлива, как могла быть приветлива и с уличным мальчишкой на ярмарке.
Хотя нет, с мальчишкой Эльза была ласковее – наверное, чувствовала, что притяжение Стефана к ней низменно.
Эльза слушала этого благородного, красивого, не старого еще и такого похожего на Генриха мужчину, и слезы ручьем лились у нее из глаз. Он что-то говорил о прощении, о том, что до сих пор любит ее маму, что Эльза похожа на нее как две капли воды, только волосы и глаза у нее отцовские.
Эльза плакала и вспоминала, как маленькой девочкой она часто горевала, считая, что настоящая мама ее не любила, бросила. А оказывается, ее мама умерла. И ее отец был самым лучшим и самым добрым королем… А Генрих…как мог Генрих быть таким нежным и ласковым с ней, ведь он сын своего отца?
Надоест ему Эльза – удавит, утопит или сожжет её, ведь любовь не убивает, любовь никогда не убивает.
– Эльза, пожалуйста, послушай меня, – Генрих, столь же ошеломленный признанием отца, попытался взять девушку за руку. – Эльза, я люблю тебя. Все будет хорошо. Мы со всем справимся, ты слышишь меня, Эльза?
Эльза смотрела в небесно-голубые глаза Генриха.. и видела медноволосую молодую женщину, которая горела на костре, видела мертвого короля, над которым уже кружились вороны – ведь все те, кто мог его похоронить, тоже были убиты.
Видела пожилую женщину, спешащую к монастырю с живым свертком за пазухой… О какой любви может идти речь?
– Ненавижу тебя, Генрих. – прошептала девушка.
И добавила, оглянувшись на белого как мел Стефана:
– Я не выйду замуж за сына убийцы моих родителей.
Девушка выбежала прочь из библиотеки – на кухню к Ядвиге:
– Ядя, миленькая, где Петер?
– Детка моя, ты плакала? – старая женщина тактично ни о чем не спрашивала. – Петер на конюшне, позвать его?
– Ядечка, миленькая, помоги мне, пусть Петер отвезет меня.
Ядвига не стала спрашивать, куда хочет уехать девушка, просто сунула ей узелок с едой и закрыла дверь через черный ход. А уж господ она как-нибудь задержит.
– Эльза, подожди! Эльза! – Генрих попытался было догнать девушку, но Стефан остановил его:
– А не пора ли тебе заняться делами королевства, сынок?
– Это ее королевство! – взорвался Генрих. – Отпусти меня!
– Ты не слышал, что тебе сказала девушка? Она никогда не вернется к тебе!
– Я ненавижу тебя, отец! Я ненавижу тебя!
– Пусть так, но твой долг перед народом еще никто не отменял.
Как ни странно, Стефану стало легче, когда он выпустил из сердца демонов, терзавших его столько лет. Ненависть и обиду Генриха он как-нибудь переживет, да и девушку вернет обязательно.
Глава 13
Король Дамиан распустил министров и остался один в тронном зале. Он думал о том, что у него не осталось сил и ему не для кого нести свое тяжкое бремя. Думал о дочери.
Он знал, что сейчас старый Фриц принесет ему глинтвейн и будет бормотать что-то утешительное, лишь бы отвлечь короля от грустных мыслей.
– Ваше величество, Ваше величество! – в тронный зал, забыв об этикете, ворвался радостно-возбужденный Фриц.
– Что случилось, Фриц? Повар опять испортил мой глинтвейн? Так это не бе… – слова застряли у Дамиана в горле.
На пороге тронного зала стояла Эльза, милая доченька, радость очей и нынешняя печаль. Дамиан протер глаза, ущипнул себя за руку – не мерещится ли.. а Эльза вдруг бросилась в его объятия с возгласом: Дедушка! И горько-горько расплакалась…
Дамиан гладил девушку по волосам – и как он не обратил
