и обернулась. Тень юркнула в проулок.
Денег у меня с собой не было. Во всяком случае суммы, достойной заинтересовать кого-нибудь с длинными руками и без мозгов. Пытаться грабить некроманта настолько явно возвращающегося ранним утром с работы… Ну, не знаю. На мне даже форменная надзоровская мантия была, сразу по требованию выданная. Ночью и в промозглых сумерках осеннего рассвета одежка была совсем не лишней. Каменная мостовая и дома выстыли, из подворотен сквозило. Над крышами уже поползли полупрозрачные дымки разгорающихся очагов. Во многих домах здесь по старинке пользовались дровяными плитами, что несомненно придавало городу очарования, а пожарному расчету – работы.
Беззлобно наслав на толкнувшего почесун, пошла дальше.
Эфарель, обозвавший Халатира провокатором, сам провокатором и интриганом был еще тем. Теперь признание не шло у меня из головы. Я вовсе не собиралась сломя голову мчаться вручать ему всю себя, но, согласитесь, услышать в свой адрес подобное очень приятно. Как только теперь избавится от подспудного чувства, что я задолжала ему ответ?
Добравшись до отеля, я ввалилась в апартаменты и прямо с порога принялась раздеваться. Из кармана встряхнутой мантии вывалился клочок бумаги. Это оказался обрывок меню со двери кофейни с четырьмя кривыми строчками, написанными на обороте не то на весу, не то на дрожащей от волнения коленке.
“Згараю ат страсти весь
и весь ат тибя трипищуя!
слижу за табой па питам
илиш па тибе таскую!” – вопияло с клочка.
Внезапные признания сыпались, как из рога изобилия, и ведь день только начался. Выходит, меня не ограбить хотели, а одарить, а я внезапно остановилась и испортила незадачливому поклоннику момент. Интересно, где он за мной увязался? Да и кто это вообще? По грамотности изложения автору послания никак не больше десяти, но что десятилетка может знать о страсти и прочих “трепещуях”? Убрала опус в надежное место – обратно в карман мантии.
Затем я с огромным наслаждением использовала имеющуюся в номере шикарную ванную по прямому назначению и вдоволь назабавлялась с режимами подачи воды в небольшом круглом бассейне. Извела под это дело половину запасов шампуня и прочих пенных прелестей. Замоталась в пушистое и упала в мягкое, и благодарила мироздание, что плотные шторы покорно задвинулись по слову моему. Стало темно, и никто не мешал мечтать ни о руках, ни о пальцах, ни о другом.
В дверь постучали. Не сразу, но достаточно скоро, чтобы я успела основательно уснуть, а выспаться – еще нет.
Стучали настойчиво, потому вряд ли это был кто-то из персонала. Пришлось тащиться открывать. Щелкнул замок, распахнувшаяся дверь едва меня не снесла. Я устояла, а вот покрывало, в которое я на себя набросила, поторопилось меня покинуть.
– О, детка, я весь дрожу от страсти и желания! – выдал ворвавшийся в номер вампир, оценивший длину и прозрачность ночной сорочки. – Но боюсь.
– Я буду нежной, – пообещала я, загадочно покачивая синим, зловеще переливающимся в костистой руке пульсаром.
– Боюсь, что получу от Холина деревянный кол и совсем не в спину, а еще боюсь, что мы упустим моего пьяницу. Я засек его полчаса назад здесь, рядом с отелем. И, судя по следу, он успел кого-то употребить. Нужно найти жертву, пока та не вспомнила куда бежать жаловаться, да и след так легче взять.
– Дан, ты…
– Скотина. Помню, каяться и исправляться не буду. Одевайся уже, ну!
– Я сплю.
– Клан Атрай нанимает мага-некроманта Митику Ливиу. Разовый контракт. Одно задание. Оплата почасовая по наивысшему тарифу. Заключение соглашения на слове и магии через посредника.
Я окончательно проснулась и возрадовалась. Частный найм влегкую перекроет последнюю графу в моем путевом листке, и после Корре я буду совершенно свободна.
– Маг-некромант Митика Ливиу, исполнитель, принимаю соглашение, – произнесла я и с готовностью протянула руку.
– Каратель клана, Дантер Лодвейн ан-Атрай, посредник, принимаю соглашение, – ответил Дан и вытянул свою руку навстречу моей.
Между нашими ладонями засияло: алым с его стороны, зеленовато-синим с моей. Кожа на тыльной стороне украсилась знаком “веста”.
– Ну все, – произнес вампир, – теперь ты мне практически жена.
– Временно, – одернула я его. Забавно то, что в какой-то мере он был прав, на Изначальной речи “веста” обозначало то ли брак, то ли свадьбу.
А все началось с двух почти невинных признаний.
Время, которое я могла бы провести в уютной постели, прошло в почти бесцельном рысканье по улицам вокруг отеля и немного больше. Почти, потому что, хоть мы так и не нашли неуловимого клиента Дана, нам удалось отыскать жертву.
– Фууу, – сказала я вампиру и малодушно сунула в нос фильтры, – сам его осматривай.
– Ха! Я тебе плачу и тебе уже не воняет!
Мысль, что прикасаться к настолько ароматной тушке, мне, пусть и закаленной работой в лаборатории некроанатомии, было просто по-человечески противно, ему в голову не приходила. Тело свешивалось головой в недра утилизационного бака с просроченными и нерабочими печатями на заднем дворе ресторана средней руки. Тело было вполне себе живое и теплое. Телу было хорошо. Оно просто спало. И пахло.
Фильтры, побеждающие ядреный запах бальзамирующего состава на крайней стадии разложения, оказались не в силах справиться с отходами кухни и прочими отходами, щедро оставляемые посетителями данного заведения либо вместо чаевых, либо как выражение своего отношения к качеству обслуживания. За какой надобностью тело полезло в бак, не ясно. Ясно было, что коварный сон сморил на полдороги. И к уже имеющимся запахам прибавился еще один, свидетельствующий о любви тела к дешевому крепленому пиву. Последним знанием поделился Дан, я была далека от тонкостей различения марки спиртного по выдаваемому на утро выхлопу.
– А вы за какое место обычно кусаете? – спросила я. Мне было интересно и самой, и применительно к ситуации. Не хотелось бы это целиком осматривать.
– А вы?
– Некроманты не кусаются, – сказала и почувствовала, что краснею. К счастью, Дан смотрел не на меня.
– Вампиры тоже. Адекватные. Я бы к такому не подошел даже в крайней степени истощения.
– Знаешь, думаю, что неадекватный тоже вряд ли бы полез в бак, чтобы быть поближе к его шее, – заметила я. – Куда проще воспользоваться, частью, которая над.
Часть дернула растущими из нее ногами, с левой свалился ботинок и аромат заиграл новыми красками. Дан стал слегка бледнее, чем был, и, сдавшись, попросил фильтры. Выбираясь на охоту,
