хотела было пренебрежительно отложить прочь, но для очистки совести всё же раскрыла наугад и пробежала взглядом первые попавшиеся строчки.
Опомнилась только добравшись до конца книги: сама не заметила, как прочла всё от первой до последней страницы! Это не было похоже на романы, где герои влюблялись друг в друга с первого взгляда и жили долго и счастливо. К сожалению, нет. Автор (кем бы он ни был — человеком или змеем), при явном мастерстве слога, питал слабость к трагическим развязкам. Девицы, как правило, сбегали, испугавшись будущего мужа, или в самый неподходящий момент их спасал какой-нибудь случайно подвернувшийся красивый незнакомец. Обманутый и преданный жених оставался один или вовсе погибал, сражаясь за призрачную возможность взаимности.
Не было бы ничего странного в том, чтобы радоваться за тех, кто оказался удачливее и покинул лес, но я почему-то прониклась к несчастным змеям настолько глубоким сочувствием, что пару раз приходилось даже поспешно стирать слёзы.
— Понравилось, — тихо констатировал Эсайдес.
Только тогда я осознала, что всё это время он сидел рядом — настолько близко, что мы уютно соприкасались плечам. Когда успел? Не представляю. Впрочем, ничего удивительного. Мама частенько ругалась, утверждая, что зачитавшись, я перестаю видеть и слышать происходящее вокруг.
— Так легенды подсунул ты? — уточнила, чтобы хоть как-то прервать паузу. — Я-то думала, виноват библиотекарь.
Слова словно утонули в густой, плотной тишине комнаты.
— Ты похожа на Наорию из легенды о хранителе зачарованного сада, — Эс медленно, боясь спугнуть, протянул руку и невесомо коснулся выбившейся пряди волос, вспыхнувшей от волнения щеки и губ. — Шёлковые длинные волосы. Нежная, как лепестки цветов, кожа. Розовые, манящие губы… Это моя любимая история.
Легенда о том, как Зартасс, вечно одинокий хранитель волшебных садов богини, встретил и полюбил заблудившуюся в лесу прекрасную девушку, мне тоже запомнилась: она — одна из немногих закончилась хорошо.
Надеялся ли Эс, что сборник убедит меня в возможности обрести счастье с нечеловеком?
Наверняка.
Не могу сказать, что грустные истории в корне изменили моё мнение, но теперь хотя бы стало очевидно, что змеи не причиняют людям вреда и способны на глубокую привязанность. Уже одно это здорово успокаивало.
— Я, пожалуй, пойду, — пробормотала, не глядя ему в глаза.
Быть столь безусловно любимой и не любить самой — горько для нас обоих. Тяжесть ненужных и непринятых признаний ощущалась в каждом взгляде, в каждом слове и прикосновении, в неловкой недосказанности, с недавних пор прочно обосновавшейся между нами. Я видела, что он честен, но не могла ответить взаимностью. Уверена, Эс всё чувствовал, и это делало ему больно.
Почему он выбрал именно меня и столько ждал? Мог бы уже давно поймать какую-нибудь хорошенькую зазевавшуюся девчонку, окружить её такой же заботой, и вскоре получить любящую жену. Какие б глупые страшилки не наполняли её голову поначалу, со временем она всё равно полюбила бы: нежности невозможно сопротивляться.
— Если хочешь, конечно, иди. Спокойной ночи, любимая.
Это обращение тонкой иглой пронзило сердце, и, наклонив голову, я ускорила шаг.
Зачем он продолжает? Зачем изводит себя надеждой, а меня — виной?
Мне никак не удавалось заснуть. Я вертелась, порой погружаясь в зыбкий сон и почти сразу же просыпаясь, вглядывалась в темноту за окном и пыталась различить там хоть какое-то движение. В деревне по ночам почти никого не встретишь, а как здесь? Отправляются ли змеи перед сном на прогулку? Выставляют ли они охрану? Ходят ли по улицам стражники? Все эти вопросы имели отнюдь не праздный характер.
Попробовав в очередной раз перевернуться, не смогла двинуть ногой. С головы до пят тут же окатил холод нехорошего предчувствия. Рывком сев, посмотрела на кровать и вдруг увидела, что поверх одеяла вьются, оплетая мои ноги, белоснежные кольца змеиного тела.
В горле мигом пересохло от страха.
Эсайдес угрожающе шипел, плавно и неумолимо перебираясь выше, опутывая грудь и руки. Борясь за дыхание, я изо всех сил пыталась разжать эти невыносимо тесные объятия, но голос не слушался, а пальцы раз за разом бессильно соскальзывали с блестящей чешуи.
— Клирия?
Очнувшись от ужасного сна, обнаружила, что жуткая змея — просто запутавшееся одеяло, а сам Эс, встревоженно заглядывающий в глаза, — рядом, присел на край кровати.
— Кошмар приснился?
— Угу, — невнятно отозвалась я, часто и неглубоко дыша.
Вздохнув, он стал гладить по волосам.
— Всё хорошо. Пока я с тобой, ты в безопасности. Тебя никто здесь не тронет… Расскажешь, чего так испугалась?
Признаваться, что перепугалась змей, в которых никогда раньше особо не верила и не боялась, не хотелось. К тому же, Эсайдес ведь и сам один из них. Ему, наверняка, было бы неприятно слышать подобное.
Между тем, ожидая ответа, Эс прислонился спиной к спинке кровати и ненавязчиво обнял за плечи. В этом дружеском жесте не было ничего предосудительного, только стремление поддержать. Не став спорить, я придвинулась ближе, положила голову ему на грудь. Ненадолго можно. Поцеловав в макушку, он укрыл нас обоих одеялом.
Постепенно моё бешено колотящееся сердце успокаивалось, а напряжённое тело расслаблялось, убаюканное звуком чужого мерного дыхания и окутанное теплом.
Проснулась, к счастью, уже одна. Не представляю, что бы делала, реши Эс остаться.
Сон, ставший причиной переполоха, за ночь успел окончательно выцвести и утратить силу. К полудню от него не осталось даже неприятного осадка, и я сама удивлялась тому, что так перепугалась из-за пустяка.
В целом, второй день в змеином царстве прошел тихо и без происшествий. Разве что утром, когда я пришла завтракать в своих обычных вещах, а не в очередном платье, Эс «случайно» уронил мне на подол кусочек черничного пирога. Он, конечно, очень извинялся, делая вид, что вытирает пятно, а на деле только больше его размазывая, но в искренность этих заверений совсем не верилось. Вид у парня был скорее удовлетворённый, чем виноватый.
Возобновившийся после переодевания завтрак проходил в наполненной солнцем тишине, пока я не спросила:
— Тебе не скучно сидеть со мной дома? Чем ты обычно занимаешься?
— Скучно? — он удивлённо глянул из-за упавшей на глаза чёлки и с совершенно искренним непониманием переспросил: — Разве вдвоём может быть скучно? Даже если мы просто пьём чай, это гораздо интереснее того, что я делал до твоего здесь появления.
— И что же ты делал?
— Помогал отцу: ездил к нашим соседям, сопровождал товары в ближайший город, договаривался насчёт поставок продуктов, тканей и кожи, закупал инструменты. Так уж вышло, что именно я взял на себя эту работу. У меня много свободного времени, и, к тому же, благодаря нашим с тобой встречам,
