class="p">Мой взгляд метнулся к нему и Тори, и я знал, что это всего лишь мое гиперактивное воображение, работающее на повышенных оборотах, но я мог представить, как все это будет происходить. Мы все будем оплакивать Дариуса месяц за месяцем, затем год за годом, пока она будет находить утешение в Калебе, а он — в ней. В конце концов, они создадут что-то хорошее из руин своей утраты, и, возможно, решат, что этого достаточно, чтобы заполнить пустоты внутри себя. Я был почти уверен, что он любил ее раньше или, по крайней мере, был близок к этому; что, если это никогда не проходило?
— Сет, пожалуйста, поговори со мной, — сказал Макс, возвращая мое внимание к нему. — Я не буду осуждать ничего из того, что ты скажешь. Ты знаешь, что я всегда тебя прикрою.
— Я не понимаю, о чем ты, — пробормотал я, запирая те эмоции, которые испытывал к Калебу, не позволяя дару Сирены Макса прочесть их. Он никогда не должен был узнать этот секрет, потому что он ничего не значил. Безответная любовь, которую я бы задушил подушкой, пока она не прекратит пинаться.
Мы добрались до замерзших лиан, где повстанцы убивали всех живых нимф, попавших в нашу ловушку, и я спустил всех нас на землю по воздушному мосту, спрыгнув на каменистую землю и устремив свой взгляд на нимфу, которая вот-вот должна была освободиться ото льда, в который была заключена.
Нимфа прорезала своими щупами лианы, и лед рассыпался осколками, а монстр бросился вперед, чтобы перехватить меня, из его горла вырвался крик ненависти. С приливом энергии я поднял руки, сжимая в руке грубый металлический меч, предпочитая действовать один на один. Мне нужно было размять мышцы и почувствовать в жилах песню убийства.
Нимфа попыталась схватить меня, но я увернулся от ее ударов, взмахнул клинком и порывом воздуха доставил себя к ее груди. Я глубоко вонзил меч, и Нимфа на моих глазах превратилась в дым и пепел.
Я выпустил воздух из рук, с грохотом упал на землю и побежал к голове другой нимфы, торчащей изо льда. Она выглядела почти мертвой, но я отрубил ей голову, чтобы закончить работу, завывая от злости при мысли о Дариусе.
Умри за него, сволочь.
Повстанцы добивали последних из них, и мой взгляд упал на нимфу, которую они вытащили изо льда, когда он перешел в форму фейри, обнаженным он был брошен на землю к ногам моей матери. Это был стройный мужчина с исхудалым лицом и черными редеющими волосами.
— Подождите — пожалуйста! — крикнул он, его голос был с акцентом. — Я хочу поговорить с королевами Вега. Я не ваш враг.
Я оглянулся в ту сторону, куда ушла Тори, но она была занята тем, что вместе с Джеральдиной расправлялась со своими нимфами. Калеб встретил мой взгляд, и Макс трусцой побежал вперед, нахмурив брови, когда моя мать подняла руку, чтобы заставить нимфу замолчать навсегда.
— Я думаю, он говорит правду, — сказал Макс, почувствовав эмоции нимфы.
— Подожди, — обратился я к матери за секунду до того, как она смогла нанести убийственный удар.
Я двинулся вперед, протягивая свой грубо выкованный меч и подставляя его под подбородок нимфы, которая в страхе смотрела на меня. — Как тебя зовут?
— Мигель Поларис, — ответил он.
— Ты знал Диего? — спросил я удивленно, и он быстро кивнул, горе наполнило его глаза.
— Он был моим сыном, — прошептал он. — Пожалуйста, пощадите меня. Я могу помочь вам в вашем деле.
Я опустил меч, и моя мать подошла ближе.
— Он наш враг, щенок, — предупредила она.
— Я не щенок, — прорычал я, отталкивая ее.
Я вонзил меч в землю рядом с головой Мигеля, и он испуганно вздрогнул. Затем я сбросил свою рубашку и протянул ее ему, а затем сделал ему штаны из листьев.
— Сет, — шипела мама, подходя ближе и шепча мне. — Сейчас не время пытаться доказать размер своего писюна…
— Уходи, — рявкнул я на нее, в моих словах прозвучал тон Альфы, и она вздрогнула, почти подчиняясь, прежде чем оскалить зубы и зарычать от злости.
Клянусь луной, я не могу поверить, что она приплела сюда мой член.
— Я все еще твоя Альфа, — огрызнулась она. — Не говори со мной так, будто ты главный.
— Я не подчинюсь, — заявил я, подняв подбородок, и мы уставились друг на друга, желание сдвинуться проникало в меня, и я подумал, не настал ли наконец день, когда я брошу ей вызов.
Макс прижал ладонь к моей руке, посылая в меня поток успокаивающей энергии, и я перевел дыхание.
— Не сейчас, брат, — тихо сказал он. — Держи себя в руках.
Я посмотрел на Калеба, который смотрел на меня с жаром в глазах, его взгляд ненадолго упал на мою обнаженную грудь, прежде чем он прочистил горло и наклонился, чтобы поднять Мигеля на ноги. Он создал металлические наручники, закрепив их у основания позвоночника нимфы.
— Мы спросим Тори, стоит ли его оставлять, — сказал он.
— Калеб, ты же не думаешь, что уместно обращаться за советом к Вега, — в ужасе сказала моя мама.
— Черт возьми, это что, падающая звезда? — вздохнул Калеб, указывая на небо, и мама обернулась, чтобы посмотреть.
Калеб убежал с Мигелем на руках, а я фыркнул от смеха, обменявшись ухмылкой с Максом.
— Черт, этот мальчишка, — сказала мама, осознав, что он сделал. — Иди за ним, Сет.
Я направился прочь от нее с Максом, не имея ни малейшего намерения делать то, что она сказала, но радуясь возможности сбежать.
Калеб бросил Мигеля к ногам Тори, когда дошел до нее, и ее брови удивленно взлетели вверх. Мы с Максом перешли на бег, чтобы догнать их, и когда мы добрались до места, Тори нахмурилась.
— Как мы можем тебе доверять? — потребовала она у Мигеля.
— Позволь мне доказать это. Если шапка моего сына все еще у тебя…
— Я тебя к ней и близко не подпущу, — сказала Тори. — Ты пошлешь какое-нибудь сообщение с помощью шапки души и скажешь Лавинии, где мы находимся.
— Лавиния, — Мигель сплюнул на землю при ее имени. — Она — чума. Тени — ее пленники.
— Клянусь гуладами Грагории! — крикнула Джеральдина откуда-то слева от меня, и я понял, что она прорубила путь сквозь лианы с помощью своего цепа. — Я. Должна. Сразить. Тебя. О. Отвратительный. Мой. Враг.
Она говорила с каждым ударом своего цепа по лианам, стараясь пробраться ближе к нимфе, запутавшейся в колючках. — Услышь мое имя и услышь его хорошо — ибо оно последует за тобой в вечную ночь! — она с
