семьи действительно свободны. Да, у некоторых из них все еще есть рабское клеймо на запястье, но здесь, в Вербинии, не существует рабства, и этот знак ничего не значит. И я уверена, наша умница Мариам в конце концов найдет средство, которое позволит избавиться от клейма. А сколько времени это займет — уже не имеет никакого значения.
А важно только то, что Айсылу может наконец открыть свое ателье, Маруф — театр, а Тария — больницу. Каждый может выбирать то, что ему по душе. Денег на все нам хватит, да и дальше изобретения Ирмаина продолжат приносить прибыль.
Осталось лишь одно маленькое дело… только мое. И очень личное.
Своего мужа я увидела издалека. В Вербинии большинство мужчин дворянского сословия передвигались на лошадях — и Демьен не стал исключением. На коне он смотрелся так, будто родился в седле, и я поневоле залюбовалась.
Да… как же, должно быть, странны ему были неторопливые портшезы Аифала — да и вся его размеренная жизнь. Тайлас, казалось, кипел и бурлил, здесь был совсем иной темп и ритм жизни.
— Нила! — Демьен, легко соскочив с коня, просиял счастливой улыбкой. Пожалуй, это единственная вольность, что появилась в наших отношениях после заключения брака: мы по-прежнему были на “вы”, но теперь звали друг друга просто по именам. — У меня чудесные новости!
— Вот как? Рада слышать.
Демьен подошел ко мне и взял за руку. Сопротивляться я не стала.
— Король не только восстановил меня в должности. Министр иностранных дел собирается ходить в отставку — и мне уже почти обещано это место…
— Счастлива за вас, — я кивнула. Что ж, я и впрямь, пожалуй, рада за него. Просто… черт, да может он просто перестать улыбаться этой шальной мальчишеской улыбкой? Отвлекает! — Но я хотела с вами поговорить.
— Да? — похоже, он наконец заметил мое настроение, и посерьезнел.
— Это не займет много времени. Мы с вами теперь в расчете. Каждый получил свое. Никто никому ничего не должен. И я… я требую развода.
У Демьена сделалось такое лицо, будто я его ударила. На секунду он качнулся назад — однако тут же справился с собой.
— Вот как… что ж. Не вижу препятствий для вашего желания. Однако можно ли узнать, что послужило поводом?..
Я пожала плечами.
— Насколько помню, вы и сами не горели желанием жениться. Да и прежде предлагали лишь фиктивный брак — чтобы я могла покинуть Зенаил. Теперь ваше желание может быть исполнено. Я в Вербинии, на свободе, вы получили свое… и нас больше не связывают никакие обязательства, кроме брачных. Полагаю, будет лишь логично устранить эту формальность.
Демьен чуть склонил голову к плечу, разглядывая меня.
— Что ж… — повторил он. — Думаю, мы можем отправиться в храм прямо сейчас.
…Отправляться решили на ковре-самолете — это куда быстрее, чем искать и нанимать карету. Думаю, совсем скоро такие ковры должны и вовсе сменить наземный транспорт. Если, конечно, нам удастся договориться с местным королем.
Храм всех богов в Вербинии отличался от зенаильского — был более светлым и просторным, да и статуи вдоль стен здесь оказались не каменными, а деревянными. Но боги были все те же, как и наряды жрецов.
Жрец был тоже совсем не похож на зенаильского — маленький улыбчивый толстячок, который искренне расстроился, когда узнал, что мы пришли не жениться, а разводиться. Впрочем, отговаривать нас он все-таки не стал, за что ему душевное спасибо.
Если в Зенаиле для развода достаточно одного слова мужа, то в Вербинии для этого существует специальная процедура, которую проводит храмовый жрец. Впрочем, она тоже довольно проста. Нам снова повязали на запястья общую ленточку — а затем разрезали ее.
— Этот мужчина и эта женщина более не связаны перед богами и ничего друг другу не должны, — протараторил жрец, а затем попросил нас расписаться в толстенной храмовой книге.
И уже спустя несколько минут мы снова стояли вдвоем на пороге храма — уже окончательно свободными. В том числе и друг от друга.
И почему-то, выйдя, разом остановились на ступеньках.
— Что ж, — Демьен смотрел мне в глаза. — Теперь мы в самом деле ничего друг другу не должны и ничем не связаны — ни клятвами, ни брачными узами.
— Да, — я кивнула.
— И… теперь я наконец могу предложить вам выйти за меня замуж — чтобы больше никогда не разводиться и быть честными друг с другом. Не потому что между нами есть какие-то обязательства, не потому что это единственный способ вас спасти или сделать свободной, или вывезти вашу семью, не по каким-то еще очень важным причинам — а просто… просто потому что мне этого хочется. И я буду счастлив, если вы разделите мое желание.
Он поймал мою безвольно повисшую руку и сжал в ладони. А потом медленно опустился на одно колено.
— Вы… — я пораженно разглядывала мужчину, пытаясь найти слова. Мысли разом куда-то улетучились.
Я же вообще-то обижалась на него! Кто бы помнил еще — за что…
— Я весь перед вами. Больше мне скрывать от вас нечего. Я не раз совершал дурные поступки — и вы знаете об этом. Я не самый знатный из дворян — но скоро займу не последнюю должность при дворе, и сам король Вербинии по-прежнему считает меня другом. Пожалуй, я не так уж много могу предложить такой женщине, как вы… кроме самого себя. Просто знайте: и мне будет достаточно только вас — хотя я готов принять тех людей, которых вы считаете своими близкими. Я, наверное, не лучший из людей — и не самый достойный кандидат в мужья. Уверен, предложений у вас будет еще немало. Здесь у вас всегда будет выбор. Кстати, я в любом случае советовал бы вам составить брачный контракт — чтобы вы могли быть уверены, что жениха привлекли не сокровища вашего покойного мужа… Вы в любом случае сможете выбирать. Но, надеюсь, я все еще могу по крайней мере мечтать, что вы выберете меня.
Зачем ему это? Еще и сам посоветовал мне насчет контракта! Впрочем, об этом я и сама бы подумала, но ему-то зачем?
— Зачем вам это? — спросила я вслух.
— Зачем?! — Демьен изумленно посмотрел мне в глаза снизу вверх и вдруг… расхохотался. — Зачем! Затем, что вы — самая невозможная женщина, какую я когда-либо встречал! Только вам мог прийти в голову этот вопрос в ответ на предложение руки и
