Вероятно, любая другая девушка сморщилась от отвращения, оказавшись в таком свинюшнике, а вот Ализе, наоборот, почувствовала, какая яростная боль бушевала в этих стенах. Осторожно на пальчиках она подошла к кровати и присела на ее краешек.
— Иди сюда, — позвала она мужа. Он, молча сел рядом с ней. — Можно я прилягу? — спросила она, Даххарст с деланным безразличием пожал плечами. Ализе, завернувшись в покрывало, вытянулась на этом лежаке и попыталась представить на своем месте мужа. Вот он также лежал и смотрел в потолок. Зрелище было тоскливое и тягостное. В этот момент Даххарст завозился и тоже лег рядом с ней. Лежак был узкий, поэтому им пришлось тесно прижаться друг к другу.
— Назови меня по имени, — вдруг попросил Даххарст.
— Даххарст, — как-то неуверенно сказала Ализе.
— Нет, назови меня моим тайным именем, — еще раз попросил он. Ализе охватил ужас.
— Даххарст, — чуть не плача сбивчиво стала говорить она. — Зачем, зачем ты мне сказал это имя? А вдруг что-то случится, и на меня наложат заклятие, вдруг меня обманом, мороком, гипнозом заставят его произнести. Вдруг в меня вселится чужая душа и узнает об этом. Даххарст, ты не должен был мне этого говорить! Понимаешь, не должен!
Он не отвечая смотрел в потолок, а потом каким-то глухим и до того страшным голосом, что у Ализе сжалось сердце, сказал:
— Знаешь, когда отца призвали этим ритуалом, он знал, что впереди ждет смерть. Как он боролся, как он сопротивлялся, как он хотел выжить!
При этих словах голос Даххарста дрогнул, и из горла вырвались сдавленные звуки… рыданий. Ализе изо всех сил прижала к себе голову мужа, целуя его в затылок, гладя по волосам и щекам, и быстро-быстро стала повторять:
— Тише, тише, все уже прошло, все уже прошло.
Но Даххарст не успокаивался.
— Он извивался так, что чуть не вывернул руки из суставов. Он бился в силках, как сумасшедший, — Даххарст вытер ладонью глаза, и вновь прижался лицом к жене. — Когда я думаю об этом, я просто схожу с ума от отчаяния, что не мог помочь ему. Если бы я только мог!
— А ты, что видел, как твоего отца затянуло в эту ловушку? — осторожно спросила Ализе. Он отрицательно затряс головой. — А, откуда же ты тогда знаешь эти подробности? — еще тише и еще осторожнее спросила она.
— Так этот же ублюдок мне все и рассказал, — едва слышно ответил он, и, увидев, как Ализе непонимающе взглянула на него, нехотя уточнил: — Отец Таггерта.
— А, эачем он тебе это рассказал? — удивилась Ализе. — Ведь это выдавало его, выдавало его причастность к смерти твоего отца.
Даххарст немного помолчал.
— Понимаешь, ему было необходимо вынудить меня вызвать его на дуэль, — заметив, что Ализе не совсем его понимает, он начал объяснять. — По нашим законам вызвать на дуэль может только более слабый, более сильного, а никак не наоборот. Отцу Таггерта во что бы то ни стало было нужно убить меня. Иначе он всю жизнь должен был бы оглядываться, ожидая от меня удара в спину.
— Не проще ли и ему было убить тебя из-за угла? — не удержалась Ализе, и тут же вцепилась в Даххарста, ужаснувшись только от одного предположения, что его могли убить.
— Нет, не проще. Моя смерть (не вследствие дуэли), положила бы конец и его жизни. Он это понимал. Даже если бы он нанял посторонних исполнителей, ему бы это не помогло. Дед достал бы их и из-под земли. Даже мертвыми, они выдали бы заказчика. Заставить меня вызвать его на дуэль, а потом убить меня было намного проще. Никто за это его бы не осудил. Со мной все было иначе, чем с отцом. Он ведь сказал, что между ними была дуэль по взаимному согласию. Ему не могли не поверить, и поскольку его силы и силы моего отца были, примерно, равно, то смерть отца ему практически сошла с рук. Оставалось только убить меня. Если бы ты знала, как он меня изводил, заставляя бросить ему вызов. Но я этого не делал. Не потому что боялся, а потому что не хотел доставить ему такой радости — убить меня. Я осознавал, что слабее, осознавал, что у меня мало опыта, как же я бесился от невозможности отомстить ему!
И вот тогда-то он мне и рассказал о последних минутах жизни отца. Он не врал, я это точно знаю, он упомянул такие подробности, что сомнений быть не может. И тогда я не выдержал, боль за отца меня буквально испепеляла, ненависть к убийце была такой, что я бросил ему вызов! — при этих словах Ализе сжала голову мужа своими тонкими худыми руками, не в силах выносить эту исповедь, она ощущала всю боль Даххарста, как свою собственную. А Даххарст уже немного успокоившись, продолжал.
— Он думал, что я, ослепленный гневом, брошусь на него, ничего не видя и не слыша, но он просчитался. Свою ярость я скрутил в тугой комок, и когда подвернулся нужный момент, выплеснул ее, увеличив свои силы. Я бил его. Не просто убил, я разорвал его.
— К-к-ак разорвал?! — ахнула Ализе.
— Я оторвал ему голову, — мертвым голосом сказал Даххарст. — Я в тот момент был таким чудовищем, что оказался способен на это. А потом сжег и тело и голову.
При этих словах он посмотрел в глаза жене, он хотел знать, что сейчас она думает о нем.
А Ализе… А Ализе еще никогда не любила его так сильно, как в эти минуты. Такая горячая любовь, такое горячее сочувствие затопило ее сердце. И еще она вдруг поняла, что можно влюбиться в красивого, успешного мужчину, но вот полюбить всем сердцем можно лишь приняв все недостатки любимого, его слабости, страхи боль. И она приняла их. Она знала, что всегда будет на его стороне. Чтобы ни случилось в их жизни.
Он без слов понял ее, ощутил ее эмоции, ее любовь. Он крепко прижал ее к себе, и это единение было дороже самых красивых слов любви, дороже самых горячих и страстных любовных ласк.
В эти минуты, в этом мрачном, захламленном гроте, Ализе испытала настолько пронзительные, настолько невероятные минуты счастья, забыть которые было невозможно.
И если раньше она любила Даххарста, заранее соглашаясь на второстепенную роль в их союзе, этакая серая мышка, при ярком, выдающемся муже, то сейчас ощутив, насколько важна для него, насколько дорога ему, ощутив, что она для него единственная во всем мире, она знала, что их союз будет союзом равных.
Даххарст сидел в кресле, Ализе сидела на подлокотнике, опираясь спиной о плечо мужа, они с интересом слушали последние новости, что принесли им Саннаэтель с Ранхгартом.
Ализе с мужем пока еще нигде не бывали, наслаждаясь обществом друг друга, и все новости узнавали только от гостей. Вот и сейчас, Саннаэтель, прибывший из королевского дворца Светлых, принес целый ворох сплетен и новостей.
