Я лежала не шевелясь и прекрасно слышала всё, что происходит. Гулкая, давящая тишина как-то сама собой перестала быть гулкой и давящей, наполнилась звуками. Едва слышно гудели какие-то приборы. Очень похоже на шум вентиляторов в процессоре. Время от времени раздавался электронный писк, неясные скрипы и шорохи. Но всё это было лишь фоном для разговора двух человек.
— …наложить график на запись. Тогда будет понятно, где ты прокололся. — холодно-покровительственно цедил первый. Завораживающая музыкальность его голоса неприятно напомнила о похитителях. Второй отвечал голосом, не менее красивым, но слишком сильно растягивал звуки, и из-за этого раздражение в его тоне едва угадывалось.
— Я не прокололся. Ты сам видишь, что весь разговор был выстроен очень аккуратно. Нигде нет прямого искажения. Всё, что она слышала от пса — правда. Единственное, что я допустил, — не заставил мохнатого напрямую сказать, что он влюблён. Его обычная влюблённость — слабый козырь, хотя и правда. Другое дело импринтинг. Девчонка должна была сама дойти до мысли, что и этот волк запечатлён на неё, потянуться к нему и ослабить связь с Альфой. Не представляю, что её могло оттолкнуть от этого мачо. Не мешало бы выяснить. Это могло бы нам помочь найти слабые места псов.
— Слишком длинно оправдываешься, — отрезал первый. — Несколько часов назад ты утверждал, что эти манипуляции оборвут связь между Альфой и девчонкой. Волк будет сломлен и не станет рыскать по окрестностям в поисках. Только поэтому я и разрешил тебе попробовать. Но эксперимент, на который ты меня подбил, провален. Результаты отрицательные.
— Так и должно было получиться. Никогда раньше подопытные не могли выходить из транса самостоятельно. Ты это прекрасно знаешь. И, между прочим, отрицательный результат — тоже результат. Это только первая попытка. Мне бы её на месяцок. Лучше на два, пока пленный оборотень ещё жив. Не понимаю, о чём там думают в Вольтерре. Такая редкостная удача. Нам в руки попала запечатлённая самочка, и что мы имеем? Приказ убить её. Это расточительство. Ты уверен, что Аро знает обо всём? — Тянул второй, и его речь всё больше напоминала звуковую запись, пущенную на замедленной скорости. Сообразив, что закрытыми глазами никого не обману, я разлепила веки и сквозь ресницы оглядела комнату.
Помещение, наверное, раньше было гостиной, судя по отделке стен, картинам, которые до сих пор висели на своих местах и декоративному камину. Но привычной мебели не было. Вместо диванов, журнальных столиков, торшеров и полок вдоль стены напротив двери вытянулся ряд электронных приборов и установок. Светились экраны, попискивали зуммеры, с негромким механическим клацаньем и низким жужжанием работало печатающее устройство. Стульев не было.
— Не думаю, что Кай стал бы скрывать от него сложившиеся обстоятельства.
— Кай временами очень многое не договаривает своим братьям, как я погляжу.
Окна были наглухо закрыты снаружи. Рольставни видимо. Или что-то вроде того. У стены напротив окон стояли две низкие кушетки. На одной лежала я. На другой — Коллин в одних коротких шортах. Он был без сознания. От прибора, который располагался между кушетками, тянулись провода к датчикам, закреплённым на его висках. Руки и ноги парня были скованы широкими толстыми полосами металла. Видимо, это были те самые наручники, о которых он говорил. Или не говорил? Я уже не знала, чему верить.
— Не твоё дело — обсуждать действия Кая и его приказы. Ты приготовил криоконтейнеры?
— Да.
В центре комнаты стояли и разговаривали двое. Мне было видно только их спины, обтянутые простыми рубашками в клетку. Такие рубашки носило большинство мужчин в округе. Обычные синие, порядком вытертые джинсы, сидели на этих людях ладно, как влитые. Но открытые участки кожи, которые были видны, на шее и руках, имели неестественный бледный оттенок. В мертвенном свете длинных люминесцентных ламп это особенно бросалось в глаза.
— Вот и отлично. Целиком вывезти тушу пса в Италию ликаны нам, судя по всему, не дадут. Ни морем, ни по воздуху. Когда убьём девчонку и заберём образцы тканей волка, избавься от тел. Да поживее. Пора домой. Я уже устал от этой дикой страны. Правительство, подконтрольное волкам, должно быть реорганизовано. Кай прав. Если всё пройдёт по плану, любые жертвы с нашей стороны будут оправданы.
— Угу. Только мне не хочется становиться жертвой. У нас земля горит под ногами, неужели не чувствуешь? Или ты надеешься выскочить сухим из воды? Нас было четверо. Вендана уже нет.
Немного повернув голову, я почувствовала, что датчики прикреплены и к моим вискам тоже. Но руками шевелить я могла. И ногами тоже. Наверное, эти двое не опасались, что я могу сбежать. Они даже не обращали на меня внимания, занятые разговором, хотя было понятно — о том, что я очнулась, знают прекрасно.
— Вендан сам виноват. Надо было крепче держать оборотня на сворке. И, да, что-то мне не нравится запах. — Первый замолчал на минуту и уточнил. — Не запах. Не пойму…
— Ему попалась певица! — Медленно цедил второй. Возмущенные интонации я уловила скорее по смыслу. — Любой потерял бы контроль на время, если б кровь еды пела для него так же сильно!
— Ч-ч-чёрт. — Оборвал его первый. — Да когда же ты научишься говорить, как эти двуногие. Слишком сильно тянешь. Говорил тебе — тренируйся. А сейчас лучше заткнись. Что-то, и правда, не та…
Что он хотел сказать, я так и не узнала. Неожиданно в комнате возникла воздушная волна и оба бледных человека, за которыми я наблюдала сквозь ресницы, вдруг превратились в фонтаны из пыли и каменного крошева. Тонкая белёсая взвесь повисла в воздухе, ухудшая видимость. Обалдев от неожиданности, я смотрела, как клубы пыли двигаются, завихряясь от сквозняка из приоткрывшейся двери.
Стало трудно дышать. Я закашлялась, рванула с себя датчики и сползла с кушетки. Подтянула ворот футболки так, чтобы он закрывал нос и рот. Прислушалась. Тишина пугала. Комната напоминала кадры из документального фильма про войну в Чечне, где показывали помещения больницы после бомбежки. Мне не нравилось, что Коллин никак не реагировал. Я сдернула датчики и с него. Ощупала наручники. На них не оказалось даже замков. Искать ключи, чтобы попробовать их открыть было бесполезно. Я попробовала встряхнуть его, похлопала по щекам, трясла за плечи. Бесполезно. Парень в себя не пришёл. Я не могла помочь ему, и на его помощь рассчитывать было нечего.
Но надо же было что-то делать!
Пригибаясь, как под обстрелом, я побежала к двери. Выглянула. Просторная прихожая была пуста. Обычная прихожая в доме с достатком. Паркет, деревянные панели, картины на стенах, с одинаково буколическими пейзажиками. После разгромленной лаборатории видеть всё это было дико, но времени на эмоции не было. Лучше поискать выход. Пыльная, взъерошенная, я чувствовала себя в этой прихожей так, будто у меня на лбу светился красным крестик оптического прицела.
