Как вдруг ее грубо дернула за руку молодая женщина. Нивия чуть не оскалилась инстинктивно.
— Подержи мою дочь, пока я надену сапоги, — недовольная женщина сунула Нивии слабо пискнувший сверток из засаленного листа дюветеда и, придерживаясь за низкую ветку бекимуса, принялась разматывать сухую лиану, которой к ее ступне был привязан кусок коры.
Нивия осторожно держала младенца. Девочка, всхлипнув, посмотрела на нее темными мутными глазами, будто затянутыми пленкой. Нивия дрогнула. Нечто болезненное, в то же время приятно согревающее зашевелилось в ее теле. Девушка улыбнулась малышке и крепче вцепилась в сверток, побоявшись, что внутреннее оцепенение подберется к рукам, и она выронит ребенка. Девочка снова пискнула, рассматривая ее. Этот звук, судя по блеску, появившемуся в мутных глазах, означал, что малышка счастлива.
— Как ты ее держишь! Ужас! — вырвав из рук Нивии свою дочь, женщина рассерженно посмотрела на нее и грубовато бросила. — У тебя, что, нет детей?!
— Нет, — призналась Нивия, смутившись.
— Счастливая, — встряхивая грязными косами, пробурчала молодая мать. — А я вот в лесу родила, мужа убили роботы, и не знаю, как жить теперь с этой обузой.
Мать встряхнула свиток так сильно, что малышка едва не выскользнула из перевязанного плетью лианы листа дюветеда, и зашагала дальше в своей обуви из коры, устроив дочь на руках.
Нивия обессилено прислонилась к стволу дереву.
“Неважно где она родила эту милую кроху. Велянка не понимает, какое чудо — появление на свет живого существа. Как, должно быть, приятно ощущать, что внутри тебя развивается новая жизнь. Жаль, что этого счастья никогда не испытать мне. Веле не нужно существо с третью нелианских генов”.
Нивия прижалась к дереву, отвернувшись от потока переселенцев.
— Возвращайся в бункер. Мы сами дальше справимся, — предложил подошедший Кэм.
— Я скоро вернусь, — пообещала Нивия.
— Не возвращайся. Отдохни. Я побуду на дежурстве. Ты, кстати, не видела Виалу?
— Они с Тотилом бродили около цыжсекров. Я вернусь на станцию управления тлинами. Как всегда, на связи.
Нивия поспешила ко входу в бункер.
— Передай старцу Мелкенсипу, что я хочу побеседовать с ним, — попросил Кэм.
— Подожди несколько дней, — обернувшись, сказала Нивия. — Старца пока нельзя утруждать нашими проблемами.
— Я подожду. Как он чувствует себя?
— Хорошо, но я воздержусь от прогнозов.
Кэм проводил Нивию до входа и отправился к стоянке цыжсекров. Из кустов, вынырнула тонкая женская рука и поманила к себе. Кэм остановился, удивленно заозирался и сердито сказал, подумав, что кроме Шадпи, в кустах прятаться некому.
— Не время шутить.
Вслед за раздвинувшей ветви рукой, появилась тихо смеющаяся Виала. В другой руке она держала запечатанные в бумагу слойки, а вокруг ее шеи обвилась двойным кольцом Пати.
— Тихо! — прикрикнула Виала, хотя Кэм и не произносил ни звука. — Пирожные. Специально для рыцаря, — она подала упаковку в его опущенную руку. — Последняя пачка. Рекомендую съесть в кустах, пока лесные дикари не заметили. Я давно сижу в колючках из заботы о брате.
— Ценю твою заботу, но пирожные не настолько ценны, чтобы подвергать себя неимоверным пыткам, — высказал свое мнение Кэм, отчужденно разглядывая упаковку.
— Держи ее, — Виала сняла дапатитию с шеи и передала ему в руки. — Пати скучала по тебе. Мы с Нивией замучились. Не могли ее успокоить. Кричала громче трехголосной лекнуфии. Решили привезти ее сюда. Клетка и корм — в цыжсекре Крошки Нив.
— Не знал, что ты у нас невоспитанная, — тихие слова Кэма были адресованы Пати, приподнятую щетину на спине которой он почесывал, — Я не могу повсюду брать тебя с собой. Привыкай оставаться одна. Мы все стали очень занятыми и не можем уделять тебе так много внимания, как прежде.
Пати смотрела на него умным взглядом и, казалось, она улыбается. Шерсть на ее спине опустилась, лишь кончик хвоста нервно подергивался.
В конце тропинки промелькнул тонкий силуэт.
— Симни! — окликнул Кэм, удивившись, как быстро он стал запоминать имена новых знакомых.
Девочка послушно подбежала к нему, вытянулась по струнке, рассчитывая услышать распоряжение командующего, но, заметив животное на руках Кэма, просияла счастливейшей улыбкой.
— Угости малышей, — Кэм отдал ей упаковку слоек.
— Благодарю, — Симни радостно подпрыгнула и протянула руки к дапатитии, — Какая замечательная! Можно мне ее погладить?
— Можно, — разрешил Кэм, — Ее зовут Пати. Она умная и добрая. Вечером покажем для детей несколько ее веселых трюков, а пока погуляй с ней.
— Мне правда можно ее взять?
— Повесь ее на шею. Она не укусит. Пати никогда не кусается, — Кэм водрузил питомицу на плечи девочки.
Пати обиженно опустила хохолок, сердито засопела, но быстро смирилась и лизнула девочку в щеку. Симни, повторно поблагодарив Кэма, понесла ее к ручью, где затеяла шумные игры детвора.
— Пати поможет им отвлечься. Не думать о том, что пережили, — горестно вздохнул Кэм.
Он поднял с тропинки зеленый лохматый колосок, повертел его двумя пальцами и стал, отрывая по очереди каждое зерно, бросать их в траву, надеясь, что они еще смогут прорасти.
— Да, с нашей неугомонной Пати детям будет повеселей, — Виала сорвала с куста веточку, чтобы отогнать закрутившееся вокруг нее с громким жужжанием кусачее насекомое.
— Зимний аклуц, предвестник заморозков, — Кэм безошибочно определил вид насекомого, свалившегося на тропинку.
— Заморозков, — глухо повторила Виала. — Скоро Номинобин накроет снежным покровом.
— Не только Номинобин.
— Помнишь, как мы в детстве любили снег? Радовались первым летящим снежинкам?
— Тогда мы с нетерпением ждали первого снега как праздничного чудо.
— Старец Илмион говорил, что это и есть чудо. Вся наша жизнь состоит из маленьких чудес, которых мы попросту не замечаем.
— Нет, он говорил, что мы не хотим их замечать, а нужно присмотреться повнимательнее и…
— Чудо раскроет нам свои объятия.
— Да, говорил он именно так, «объятия», — Виала попыталась изобразить старца, вскинув руки вверх.
— Было бы чудом, если бы холодный сезон прошел без снега и сильных морозов, — Кэм бросил под ноги голый остов колоска.
— Морозы скоро наступят, — Виала тоже бросила веточку и сняла с головы пару круглых листьев. — Тлин засек воздушные завихрения над…
Ужасный вопль, доносящийся с полянки, где резвилась детвора, не дал ей поведать, в каком регионе планеты выпадет первый снег.
Вопль прозвучал трижды, эхом разносился по лесу. Голос был взрослый, мужской, и вроде бы знакомый Кэму.
— Что это? — Кэм удивленно глянул на сестру.
— Думаю, твой оруженосец, — ответила Виала.
Страшный крик, способный повергнуть в ужас опытного воина, не испугал девушку.
— Оруженосец! — воскликнул Кэм, предчувствуя неладное.
— Новенький, которого ты притащил в штаб. Забыл земное правило? У каждого рыцаря должен быть оруженосец, готовый повсюду сопровождать господина, — смеясь, ответила Виала.
— Зачем ты привезла в парк Воклита? — Кэм догадался, о ком говорит сестра:
— Нивия настояла. Он едва не раздавил одного из новых тлинов-разведчиков и устроил замыкание в лебтетовой системе. Нам повезло, что Тотил как профильный специалист быстро починил ее. Нивия попросила увезти Воклита из штаба, и я решила поселить его в заповеднике.
— Ты приняла ошибочное решение.
Кэм помчался на крик. Богатое воображение творческой личности рисовало ужасные картины, но только не ту, которую он увидел, прибежав на место происшествия.
Воклит, привязанный сухой лианой к стволу бекимуса, мычал, покачивая головой. В его рот был запихнут скомканный кусок листа дюветеда, который он безуспешно пытался выплюнуть. Рядом стоял разгневанный Тотил. Повернувшись, лесной воин устремил на Кэма недовольный придирчивый взгляд. В его вытянутой руке беззащитно извивалась Пати, схваченная за шею.
