– Но-но! Конечно, берете! Вдруг посланник великой Сааризы объявится?
Аргумент был убедительный, и спор заглох в самом начале.
– Ну и где копать?
– Подожди, дай Руслану прийти в себя, – попросила я блондина, тревожно наблюдая за вертигром.
Где-то самозабвенно пел сверчок. Ночные фиалки и чубушник щедро дарили свои ароматы. Убывающая луна то скрывалась за лохматыми облаками, то выныривала обратно.
Три часа после полуночи. Если верить исследователям биологических часов человека, это время самого крепкого сна, когда сознание отключается, а тело полностью отдыхает.
Наша троица была бодра и озадачена выбором места раскопок. У меня вдобавок странные ощущения, которые наверняка знакомы всем начинающим расхитителям гробниц с еще трепыхающейся в предсмертных муках совестью. Сомнение, страх, любопытство и благоговение перед тем, что можем найти, – странное сочетание. Нет, мы, конечно, не собирались вскрывать чьи-то могилы, просто место с ангелом, точнее, с двумя ангелами оказалось специфическим и невольно вызывало оторопь.
Мраморные скульптуры крылатых стражей стояли метрах в двадцати от пожарища под сенью разлапистого остролистого клена. Опустив мечи, ангелы грустно смотрели на каменный стол, заставленный огарками толстых белых свечей и вазами с привядшими цветами. В центре этого своеобразного места памяти стояла фотография молодой симпатичной женщины. Брюнетка на снимке улыбалась, ее глаза были широко распахнуты от счастья.
Ксения Чернова. Мать Руслана… или правильней будет сказать Гордея? Именно ее лицо снилось вертигру ночами, а утром развеивалось вместе со сном, превращая пробуждение в кошмар из-за невозможности вспомнить.
Бледный в лунном свете, осунувшийся, парень долго стоял неподвижно, всматриваясь в снимок. А когда я решилась подойти и тронуть за плечо, заговорил. Глухо, горько, почти шепотом.
– Это ее любимое место, ее и теткино… Помню, было жарко и очень солнечно. Мы с братом катали мяч и не хотели идти обедать. Она просила успокоиться, огорчаясь из-за моего непослушания, а я смеялся и продолжал носиться по саду. На следующий день, поехав за покупками в областной центр, она не вернулась домой. А я… я так и не успел попросить прощения… думал, всегда успею…
Сопереживая, сжала плечо вертигра, прошептав:
– Мать прощает своих детей, даже когда ее об этом не просят.
– Мне от этого не легче.
Что на это ответить? Увы, я не знала. Поэтому просто прижалась к его плечу щекой.
– Так мы будем искать или нет? – нарушил тягостный момент вампир, нетерпеливо поигрывая мельхиоровой лопаткой для торта, которая должна была заменить полноценный инструмент землекопа.
– Ищи.
– А где, Герда? У ног ангела слева? Или того, что стоит справа? – Лазарус потерял терпение.
Но тормошить оборотня, который забыл о реальности, погрузившись во всплывающие обрывки воспоминаний, по-моему, было жестоко.
– Давай подождем еще немного? Разве и так не ясно? Откопаем его как-нибудь потом.
– Отчего же не сейчас? Мне любопытно, что вы найдете.
Из-за ароматных зарослей чубушника, в народе ошибочно прозываемого жасмином, вышел Демид Чернов с охапкой фиолетовых калл в руках. Под обманчивой безмятежностью скрывалась ярость, которую выдавали стиснутые губы и прищуренные глаза. И что-то подсказывало, что он не только присутствовал, когда спорили про место раскопок, а и слышал пересказ воспоминаний, которыми поделился с нами Булатов.
Ох, и как мы его не заметили? Точнее, Лазарус. Руслан затерялся в нахлынувших обрывках из недоступных ранее уголков памяти, мои органы чувств периодически сбоили, отказываясь работать в сверхрежиме, поэтому ответственность за утрату бдительности следовало возлагать лишь на вампира.
– Доброй ночи, Демид, – невозмутимо улыбнулся блондин. – А мы все-таки решили заглянуть к вам, но не на вино, а на серьезный разговор.
Лидер клана вертигров молчал несколько секунд, холодя взором наши лица.
– Что ж, пройдем в мой кабинет, – наконец приказал он, после чего заменил в вазе несвежие цветы принесенными каллами.
И мы пошли. Возле дома столкнулись с двумя охранниками, которые проводили нас недобрыми взглядами. Проштрафились – босс лично обнаружил незваных гостей. Что ж, сами виноваты, что не обошли территорию, положившись на магическую охранную систему. Проникнуть в сад легче легкого, если вы невидимые для заклинаний поиска рыцари с Гласом.
В полутемном холле повстречались с третьим охранником, у которого чуть лицо не треснуло от счастливой улыбки, когда он увидел, кто пришел с Демидом. Не напрягаясь, я тут же вспомнила добродушного парня, просившего подарить ему танец на юбилее Чернова. Как сказал Лазарус, Влад был моим верным поклонником, заваливал подъезд букетами, пока рыцарям не надоело и они его не отвадили. Эх, обидно не помнить о своем «миллионе алых роз»…
– Какая приятная неожиданность! – догнал нас женский возглас. – Дорогой, у нас гости?
Эмма, вероятно, как и ее супруг, страдала бессонницей. Или просто караулила мужа, пока тот посещал место памяти первой жены. Судя по количеству свечных огарков и свежести цветов, к ангелам Чернов приходил еженощно. И теперь мне понятнее, почему Эмма такая. Несчастная в любви женщина нередко становится злой и старается сделать невыносимой жизнь не только близких, но и окружающих.
– Да, дорогая, – процедил вертигр, распахивая дверь кабинета, – у нас гости, с которыми мне предстоит конфиденциальная беседа.
Магичка намек поняла – и ее плечи поникли. Без макияжа, в шелковом халате цвета молочного шоколада, она выглядела милой и домашней. Но все равно не той, о которой продолжал помнить Демид.
– Могу я предложить им хотя бы чай или кофе?
Чернов не успел открыть рот, как я его опередила:
– Спасибо, от чая мы не откажемся. Зеленый, если можно.
Дождавшись, пока благоверная уйдет, мужчина спросил:
– Итак, что вы искали в моем саду?
– Доказательства, что в жилах ваших и Руслана течет одна кровь, – без всяких экивоков ошарашил собеседника Лазарус. Ну, или не ошарашил, раз вертигр подслушал наш разговор.
Взяв объяснения на себя, вампир сделал большое одолжение Булатову, который будто до конца не осознавал, где находится (если так возвращается память, то стоит подумать, надо ли подобное счастье?!), и мне, не имевшей желания разговаривать с разъяренным оборотнем.
– И каков результат? – с нейтральной интонацией спросил Чернов, впиваясь еще человеческими пальцами без когтей в подлокотники кресла.
