головы.
Пол повернулся на подоконнике и уставился в мои глаза. Его лицо выглядело опустошенным и потерянным.
— Я не смог спасти их, Элиза. И я наказываю себя за это уже много лет. Но с тобой все по-другому. Я могу дышать полной грудью, когда ты рядом, не чувствуя ненависти к себе, не испытывая желания разорвать кого-то на ебаные кусочки.
Пол потянул меня за руку, крепко стискивая ладонями мое тело. Запах табака проник в мои ноздри, и сердце пустилось в лихорадочный пляс, как и каждый раз, стоит мне уловить знакомый запах. Пол обвел ладонью мое лицо, едва касаясь кожи, затем заправил волосы за ухо и провел пальцами по ушной раковине, спускаясь к точке пульса на моей шее.
— Мне сложно объяснить свою одержимость тобой, Элиза. Иногда я ловлю себя на мысли, что хочу запереть тебя дома, чтобы ты смотрела только на меня, слушала только меня и улыбалась, блять, только мне. Это чувство ставит меня в тупик, потому что я не испытывал его ни к кому другому уже очень давно. И если раньше это меня пугало, потому что я сойду с ума, если случится еще один пиздец в моей жизни. Но потом понял, что я просто лгал самому себе, избегая ответственности. Я боюсь снова что-то испортить, боюсь лишиться чего-то, к чему могу привязаться. Если бы я не был таким трусом, я бы давно умолял тебя стать моей.
Мать твою. Мое дыхание полностью замерло, пока пульс бешено колотился под кожей.
Ему не надо меня умолять, я давно и безоговорочно отдала ему свою душу вместе с разбитым сердцем.
— Я рассказал тебе все это, чтобы ты верила мне, Элиза. Я не хочу залезть тебе в трусики и утром не вспомнить, как тебя зовут. Доверься мне, принцесса, чтобы я мог помочь тебе. Потому что мне не справиться без тебя.
Я не заметила, как мои щеки стали мокрыми. Этот сильный, жестокий мужчина заставил меня растечься лужей и превратиться в хлюпающую носом кашу.
Могут ли слова вдохнуть в твое тело жизнь, которая, казалось, медленно ускользала?
— Боже, — нервно засмеялась я, стирая слезы со своего лица, — кажется, что в последние месяцы я плачу больше, чем за всю свою жизнь.
Пол медленно поцеловал меня, не обращая внимание на соленые капли. Этот поцелуй не был пропитан похотью или желанием. В нем чувствовалась забота и тепло, и мне хотелось забраться с ногами на его тело, чтобы спрятаться в этом коконе. Медленно, но верно, он разрушал стены, которые я воздвигла вокруг себя, пытаясь спрятаться от чужих взглядов. И я была благодарна Полу за то, что он поделился со мной своими тайнами. Почему-то мне казалось, что об этом мало кто знает, и этот факт делал меня важным для него.
А он всегда будет единственным для меня.
Глава 18
Пол
Пока я считал единорогов и гребаных бабочек в своем животе, находясь в экстазе от того, насколько продвинулись наши отношения с Элизой, беда пришла оттуда, откуда ее ждали, но, блять, надеялись, что кому-то хватит мозгов не творить херни. Наши молитвы не были услышаны и Кэтрин снова пришлось страдать. Сука. Кристофер обезумел настолько, что я не узнавал собственного брата, и это чертовски напугало меня. Мысль перевезти Элизу в Четвертый Центр на время покинула мою голову, поскольку он оказался не настолько безопасный, как мы думали. Пока Кэтрин восстанавливалась, мы с братом занялись поиском крыс в нашем новом городе. Гектор любезно поделился с нами информацией, и мне хотелось оторвать ему голову за то, что он не додумался посвятить нас во всю эту хуйню гораздо раньше.
— Блять, — я схватился за голову и вцепился в короткие волосы, — ты же не серьезно, да?
Гектор хмуро покачал головой, пока мы все переваривали информацию о ебаном братстве, культе педофилов и клоповнике, под названием Сенат.
— Давай по порядку, — Кристофер сжал ладони в кулаки, пока они не побелели, хотя его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, как и его ровный голос, — до катастрофы некоторая кучка богатых ублюдков имела свои связи в нужных местах, поэтому могла управлять обществом. Ладно. Предположим, что это так. После катастрофы потомки этих кланов или сами кланы смогли уцелеть и теперь пытаются снова сесть за руль, чтобы управлять нами. Пока все верно?
Джонатан, лидер не только Главного Центра, но и остальных поселений, согласно кивнул головой, почесав шрам на своей щеке.
— В Сенате есть пять семей, которые основали какое-то общество, которое вы называете братством. Что это, блять, такое?
— Влиятельные друзья, которые иногда хотят кое-чего необычного, — хрипло отозвался Джонатан. При этих словах Гектор поморщился и подвинул к себе стакан, чтобы налить выпить. Мы все сидели довольно тесным кругом в новом кабинете Кристофера, и сейчас наш отец еле сдерживал себя в руках. Джонатан, Доминика, которая руководила Третьим центром, ее брат Дэмиен, Кристофер, Гектор и я, который находился в полном шоке от всего услышанного, — вот и вся наша компания.
— Ладно, допустим, — мой близнец потер пальцами глаза, под которыми залегли темные круги, — они продвинули всех нужных людей в отдел охраны, правопорядка, заняли место в суде, в Сенате есть их люди, которые всегда следят за решениями и, в случае необходимости, вносят свои коррективы. Я даже не знаю, что нужно иметь, чтобы всем этим управлять.
— Легко, — Джонатан закинул ногу на ногу, поправив полу своего пиджака, — если у тебя есть деньги, и ты свяжешь всех одной большой тайной, тогда остальные дважды подумают, прежде чем идти против остальных членов, потому что сами попадут под удар. Изначально они просто влезали в торговлю, стараясь обеспечить себя и тех, кого им нужно, всем необходимым. После катастрофы людям потребовалось некоторое время, чтобы наладить производство, как вы уже знаете. Со временем их аппетиты возрастали, как и желания, которые становились все более и более изощреннее. Один человек придумал культ братства, нарядив его членов в мантии и вложив слово божье в их уста. Вера всегда была одним из способом прикрыть свои грехи. Так начался темный путь, который поработил их умы, сделав орудием господа в руках праведников.
