— Я.
Азелера снова щелкнула пальцами, возвращая себе привычный облик.
— Поверь, мне было совсем несложно произнести нужное заклинание, чтобы привязать тебя…
— Зачем?
Азелера небрежно откинула прядь волос, зевнула.
Почему она так спокойна? Ал ведь прервал ритуал, спутал ее планы. Хотя я до сих пор не понимаю, для чего она все это затеяла. Но в любом случае богиня должна злиться и гневаться. Но Азелера стоит, напоминая прекрасную статую, усмехается. И нет в ней ни капли света. Я это интуитивно чувствую. И снова возникает страх, давит изнутри. Что она с нами сделает? Безумная и сильная. А таким чужие жизни
— ничто. Разменная монета. Вспомнить хотя бы гидр на берегу…
— Девчонка бы тебя погубила. Хотя, признаться, я с удовольствием наблюдала, как ты тонул в море, когда проявлялся рисунок. Даже бурю специально наслала. Аты…
— Выжил, — Ал сжал мою ладонь. — И что, все не успокоишься, Азелера? Я никогда не желал тебе зла.
Она не ответила, лишь достала нож, покрутила и отбросила к камням. Затем приторно вздохнула, повела плечом. А оно такое белое, будто мраморное, едва прикрываемое платьем. И для кого этот спектакль? Видно же, что она играет. И в глазах Азелеры вдруг на мгновение полыхнула ярость.
Все же себя выдала. Происходящее ей небезразлично. И на моего жениха смотрит так, будто готова всадить нож в сердце. И мне страшно. До темноты в глазах.
И вопрос, что ей нужно от Алэрина, не дает покоя. Чем не угодил? Откуда эта вражда? Не понимаю.
— Честно? — спросила богиня, усмехаясь. — Поначалу хотелось, чтобы ты умер.
— А теперь?
Надо же… Ал даже не поинтересовался причиной такого желания. Значит, она ему известна.
— Теперь… Когда ты мучаешься, это доставляет мне большее удовольствие.
Мерзость! Противно до тошноты от ее слов, голоса и даже того, как она поправляет волосы. Если бы ненависть не была разрушающим чувством, я бы по отношению к ней его точно испытывала. А что еще заслуживает та, кому чужая боль дарит наслаждение?
Я сжала ладонь Ала, который вдруг напрягся. Азелера тоже встревожилась, вглядываясь в небо, с беспокойством оглянулась.
— Предлагаю честный поединок, Алэрин.
Что? Да как она смеет! Он же изначально будет несправедливым! У нее есть огромная сила, а у Апарина…
— Честный — это какой? — уточнил он.
Силы моря! Неужели он…
— Ал…
Но мой шепот он не услышал.
— Победишь — отпущу, проиграешь — убью.
— Прекрасное предложение, — едко заметил Алэрин. — Согласен!
Мне показалось, что я ослышалась. Неужели он настолько безрассуден?
— Трин, побудь здесь.
Ал погладил мои дрожащие руки, заглянул в глаза, пытаясь успокоить.
— Что? Ты с ума сошел! Ты… ты…
— Я никогда не был трусом, Трин.
— Это верно, — рассмеялась Азелера, с ненавистью смотря на Алэрина.
— Зачем соглашаться? И что ты ей такого сделал?
— О, как все запущенно! Смотрю, девочка даже не знает, кто ты на самом деле. Неожиданно, Алэрин.
Она о чем?
— Сам скажешь или я?
— Не смей!
Азелера рассмеялась. Ал вздохнул, повернулся ко мне.
— Морской Бог — мой отец.
Я глупо моргнула. Неверяще. И даже не сразу поняла, что он сказал. Но вспомнила, каким Ал был, когда бился с духом, защищая меня, и осознала, что он не лжет. Да и магию, что используют русалки, он преодолел слишком быстро. Теперь я понимаю почему. Полубог. И этим все сказано.
Это что же получается, Азелера — мачеха Ала? Тогда сразу становится понятна ее ненависть. Какой женщине понравится, что ей изменил муж? Особенно, если считать себя лучшей. А тут Морской Бог даже не с богиней, а с человеком завел интрижку. И для Азелеры неважно, как все было. Хотела ли такого внимания мама Ала или нет. Сдается, она просто не могла отказать. Все‑таки Бог. И сила его велика. Но он… наигрался с ней, как ветер с волной, и забыл. И Алу пришлось принести клятву, чтобы спасти маму.
В чем он виноват? В том, что родился?
— Трин…
Я посмотрела ему в глаза.
— Боишься? — уточнил Алэрин.
— Чего?
Страх затаился где‑то в глубине и сейчас не показывался.
— Меня, — как‑то удивленно ответил он.
— А должна?
И с этим простым вопросом боль из его глаз исчезла. Нет, Ал что, правда, думал, будто я от него откажусь, узнав, кто он?
— Трин…
Он вздохнул и растерянно на меня посмотрел.
— Для меня имеет значение только то, что мы друг к другу чувствуем.
И взгляд Ала смягчился. Он улыбнулся, заставляя сердце бешено биться. Как я могла без него жить?
— Какая милая картина! Противно до тошноты!
Я обернулась на Азелеру. Злоба исказила ее лицо. Оно уже не было прекрасным, стало хищным. Богини бы еще когти, чтобы терзать жертву.
— Ты обещал поединок, Алэрин!
— И свое слово сдержу.
Водный маг снова развернулся ко мне.
— Жди здесь, Трин.
— Ал…
— Пожалуйста. Верь мне.
Легко сказать, но трудно сделать.
Алэрин меня отпустил, скрылся за деревьями следом за Азелерой.
Я села на камень, пытаясь унять дрожь в руках. Происходящее все еще казалось сном. Страшным и неправильным.
Но что я могу? Ничего. И бессилие сводит с ума.
Я выдержала минут десять, а потом рванула к берегу. Бежала, задыхаясь и боясь не успеть… чего? Зачем Ал согласился на поединок? Не понимаю. Или же просто богиня бы не ушла? Но даже если победит, она не успокоится! В ней столько ненависти и гнева, что на вечность хватит.
Я упала, споткнувшись, тут же вскочила, потирая колени.
Небо превратилось в серое месиво. Ударила молния, прорвалась как игла сквозь клубки туч, утонула в темной воде. Море призывно отозвалось, зашипело и обрушилось на берег, сбивая с ног.
Подняться я не успела. Что‑то холодное придавило к земле. И страх пополз маленькими жалящими змейками по венам. Больно не было, лишь леденели руки и ноги. Я смутно знала, что такое уже со мной происходило, но мысли путались. И ужаснее этого ничего нет.
Звук грома чуть не заставил кричать. Неожиданный и страшный. В сказке про Морского Бога, которую каждый в Кардосе знал наизусть, повелитель воды разъезжает на своей серебряной колеснице. И ее колеса, наполненные магией, гремят так, что создают гром. Молнии Морской Бог тянет из неба, швыряет в пучину. Забавляется?
Очередной раскат — и холод почти не позволяет шевелиться. И как же страшно! Даже не от того, что со мной происходит. Ал… Где он? Что с ним? Как он? Знаю, нельзя сомневаться в единственном для тебя мужчине, но любовь все переворачивает с ног на голову.
И я боюсь, что Ал умрет. Если не от руки мачехи, так есть еще и отец. Ритуал‑то маг сорвал…
