Во сне она превращалась в оборотня и визгливо лаяла на Кэш, бросаясь ей в лицо:
— Руки прочь от него! Он — мой!
В следующую секунду, она уже улыбалась Кэш и протягивала к ней руки, требуя от нее чего-то.
— Давай-давай!
Все смешалось — мечты, сны, кошмары и бред вызванный горячкой.
Кэш открыла глаза, сонно вздохнув, и тут же закрыла их, ослепленная солнечным светом.
Несколько минут она просто лежала на подушке, натянув на лицо пушистое одеяло, пытаясь продлить сновидение. Ведь однажды у нее получилось?! Давно ей не снились сны, даже такие странные, но разве грезы могут быть нормальными?
Но у Морфея на ее счет были совершенно другие планы, или если уж быть совсем точным — не было никаких. Пугливый бог сбежал, лишь посмеявшись над ее ничтожными попытками и желаниями вернуться в его царство.
Она открыла глаза, наконец сфокусировав взгляд на окружающей ее обстановке, на потолке с люстрой на цепи: каркасным кубом с заключенной в него классической хрустальной люстрой, такие чаще всего можно увидеть во дворцах времен Людовика XVI или в дизайнерских интерьерах типа бохо. Любопытное сочетание, не лишенное вкуса, но…
Кэш резко поднялась, до нее наконец дошел смысл увиденного.
Это не ее спальня! Даже близко не ее!
— Вот же чёрт!
Ее дом, спальная комната такая уютная и местами старомодная, со старой, нет, старинной мебелью, вместо штор на окнах тюль, что впускает свет, цветочный рисунок которого ложится красивой тенью на стену, а это… Это просто прямоугольник окна с тяжелой серой портьерой!
— Лежу себе! Валяюсь! И люстра эта! Чёрт ее дери!
Обвинила она предмет непонятно в чем, а именно признала за ним всю вину собственного легкомыслия!
Кэш свесила ноги на пол, откидывая одеяло в сторону. Где она? Который сейчас час? Если солнце так высоко, то на часах не меньше одиннадцати! Она пропустила кормежку собак!
Кэш отвлеклась от панических мыслей о том, что она безнадежно проспала, взглянув на свои ступни в вязанных серых носках, потом на голые щиколотки, затем и вовсе оглядела себя, возвращая одеяло на место, накрывая им голые коленки.
Слабенькая попытка накрыться одеялом! Она в одном белье!
События вчерашнего вечера обрушились на нее. Кэш прикрыла глаза, стараясь сконцентрироваться на воспоминаниях — хоть убей ее еще раз, но не помнит она лица того мужика!
Не просто сбил ее, убил! Нет-нет-нет! Добил! Вдобавок ко всему привез ее к себе домой, раздел…
При мысли о том, что ее кто-то «раздел» Кэш стало слегка не по себе. Сразу возникла аналогия с Белоснежкой и заходившими к ней, до принца, другими претендентами на руку и сердце, что решили не ограничиваться одними лишь поцелуйчиками.
Гадство!
Она прислушалась к себе: ничего не болит, но при таких обстоятельствах — это и не удивительно! Не должно ничего болеть! Все заросло, зажило!
Очень мерзко.
Сглотнув тошнотворный комок и поежившись от пробежавшей по телу изморози, Кэш, плотнее закутавшись в одеяло, быстро прошла к окну, оглядев заснеженный пустующий двор. В другой раз она бы обязательно полюбовалась панорамой заснеженного леса вдалеке, романтично залитого солнцем, с кружащими в воздухе снежинками, что смахнул с крыши ветер. Но сейчас, ей было не до лирики! Ей нужно найти свою одежду или то во что можно было бы одеться и убраться отсюда.
— Не мог он не видеть ее на дороге!
Да, что она такое говорит?
Мог! Еще как мог!
Сколько раз она разговаривала по телефону или тянулась к сумочке в его поисках, не глядя при этом перед собой? Преступная, смертельная беспечность. Безответственность! Такое было и не раз, но все слава Богу обходилось! Но вот водитель действительно мог бы ее и не заметить, все могло выйти случайно, если бы не одно, но…
Он стоял и смотрел, как она умирает. Без паники и без этого: «о мой Бог! что я же я наделал?! Мисс! Что с вами?!»
Не было этого всего. Хладнокровный ублюдок.
А теперь она неизвестно где!
Он что увидел, как она приходит в себя? Решил спрятать тело, а потом заметил, что она не собирается умирать?
Кэш еще раз прикрыла глаза, но как не старалась у нее не получилось приблизить лицо убийцы в своих воспоминаниях, разглядеть в нем хоть что-то.
Она повернулась, еще раз оглядев свою комнату с темными досками полов, ковром возле кровати (или под кроватью), темной кушеткой в ногах, на прикроватные тумбочки и темные торшеры по обеим сторонам, на длинную темную картину на стене и на саму кровать что выделялась посреди этого мрачного царства светлым цветовым пятном с белоснежным постельным бельем, одеялами, подушками и даже отброшенным в сторону покрывалом.
Спальня однозначно мужская. Нет ничего, что выдавало бы в комнате присутствие женщины. Нет ничего милого, ни тебе цветов, ни украшений, ни вещей, ни запаха духов. Кэш прошла в ванную, очень надеясь на то, что там найдет свои вещи, заботливой рукой сложенные на тумбочке или развешенные после ночной стирки на сушилке для полотенец.
Разумеется, ничего подобного там и в помине не было. Это могло отчасти обрадовать — она не попала в руки к какому-нибудь маньяку или же, все еще впереди!
Синяя стена с квадратом огромного зеркала на ней, сферы светильников, плотно подогнанные к стене, деревянная тумба мойки, словно парящая над полом. Каркас треугольной полки на другой стене, точь-в-точь перекликающейся с люстрой в комнате, а на ней баночки с ватными шариками, палочками, флаконами с жидким мылом и туалетной водой.
Все очень даже стильно, со вкусом. Порадоваться ей что ли, что она попала в гости к эстету, ценителю прекрасного?
Не хочется.
Кэш прислушалась к происходящему вокруг. На первый взгляд, а точнее слух — все тихо и, кажется, что она одна в доме.
Хочется одеться и чувствовать себя увереннее.
Кэш взглянула на себя в зеркало, отмечая, что неизвестный не просто раздел ее, но еще и привел в порядок: лицо чистое, очищенное от крови, а волосы… тут уж ничего не поделать, с маньяком или без, утренний колтун непобедим.
Кэш включила воду, поплескав в лицо прохладной водой. Да и вернулась к осматриванию ванной тире туалетной комнаты.
Она старалась не задумываться над заботой неизвестного, потому что как бы мило — это все не выглядело со стороны, но пугающий момент все же никуда не делся. Стоит только задуматься о том, что до нее дотрагивался кто-то посторонний, незнакомый человек, что он мыл ее и смотрел на нее голую…
Кэш еще раз вздрогнула, потерев свободной рукой плечо от выступивших мурашек.
Она лишь покрепче перехватила одеяло на поясе, путаясь ногами в его длине, подошла к полке с флаконами, потянувшись к одному из них, неловко открыла его и поднесла к носу.
Такая женская привычка, если говорить откровенно — понюхать все, что плохо «привинчено».
Мир запахов погрузил ее в воспоминания. По телу прошелся на этот раз уже приятный озноб и выступили совершенно другие мурашки.
Кэш, не веря своему обонянию, потянулась к другому парфюмированному не то мылу, не то шампуню, открывая и вдыхая очередной запах. Она уже знала кому принадлежит эта ванна, спальня, дом. Просто не могла поверить в это, наслаждаясь приятной композицией. Затем потянулась к другому флакону, но уже с туалетной водой, повторяя действие с крышкой.
Ароматы наслоились один на другой, по отдельности они пахли где-то резковато, где-то излишне свежо и даже немного сладко, но вот вместе с духами, они пахли замечательно, невероятно приятно. И все же в этом букете запахов не хватало одного ингредиента…
— Чертов извращенец! Я убью его.
Вторя ее мыслям откуда-то снизу послышался шум закрывшейся двери, отдаваясь легкой вибрацией пола под ногами.
Кэш быстро оставила свое занятие, поставив флакон на место и скинув одеяло на пол, она поспешила завершить все свои утренние дела. Потом, она пойдет и обязательно потребует у этого извращуги вернуть все свои вещи, выскажет ему все, что думает о его заботе, в частности поинтересуется почему он не отвез ее домой, а повез к себе?
