Нора в покорном безмолвии ждала, пока Сорен разводил огонь в камине гостиной комнаты.
Оглядевшись по сторонам, она увидела тайные знаки их продолжительного союза: рояль Bösendorfer, который она подарила ему двадцать первого декабря прошлого года, на его сорок шестой день рождения, кисточку вышитой книжной закладки, торчащую из сборника поэзии Джона Донна, которую она изготовила для него в летнем церковном лагере в шестнадцать лет, замок от нижнего выдвижного ящика его рабочего стола, располагающегося под одним из книжных шкафов. Только они вдвоем знали, что хранилось под этим замком. На каминной доске виднелись десять следов, в отчаянии выцарапанных ее ногтями в одну из его немилосердных ночей. Нора знала, что этой ночью к ним добавится еще десяток.
Подойдя ближе, Сорен заглянул ей в лицо. Свои глаза она держала почтительно опущенными. Это был первый урок подчинения, который он ей преподал.
- Для чего ты здесь? – спросил Сорен.
- Чтобы отдать себя вам, Сэр.
- Ты снова хочешь принадлежать мне?
- Да, Сэр.
- Всецело?
- И полностью, Сэр, - произнесла Нора. – Без ограничений и условий.
Слова, дававшиеся с такой непринужденностью, должны были быть правдой. Возвращение казалось таким же легким, как падение, таким же простым, как смерть.
- Прошлой ночью ты принадлежала не мне, я прав? – потребовал Сорен, заставив ее покраснеть.
- Да, Сэр, - прошептала Нора.
- Прошлой ночью ты была со своим редактором. Верно?
- Верно, Сэр.
- Ты сделала так, как я сказал? Ты вынудила его причинить тебе боль?
- Да, Сэр.
Боковым зрением Нора увидела, как Сорен изогнул бровь в явном неверии.
- Покажи.
Подняв руки, Нора продемонстрировала свои запястья и оставленные на коже багровые синяки.
- Он удерживал тебя, - заключил Сорен. – Заведя руки над головой.
- Да, Сэр, - произнесла Нора, впечатлившись тем, как точно Сорен определил это по характеру повреждений.
- Что еще?
Расстегнув свою блузу, Нора позволила той упасть на пол, затем расстегнула юбку и выступила из нее. Без стыда и страха она избавилась и от нижнего белья. Теперь абсолютно обнаженная Нора ожидающе стояла перед Сореном. Он бродил по ее телу оценивающим взглядом. Встав сзади, Сорен откинул ее волосы со спины.
- Вижу, он кусал твое плечо. Несколько раз. Он брал тебя сзади.
- Да, Сэр.
- Анально?
- Один раз.
Сорен снова встал перед ней. Опустив руку, он взял Нору за заднюю часть колена и, подняв его, принялся осматривать внутреннюю сторону ее бедер с небрежной опытностью судьи на собачьей выставке.
- Следы от пальцев, - сказал Сорен, опуская ее ногу. – И коленей. Ты сопротивлялась ему.
- Я заставила его брать себя силой.
- Неужели?
- Да, Сэр.
- Сегодня ты будешь сопротивляться мне?
- Нет, Сэр. Ни сегодня, ни когда-либо еще.
Сорен ничего не ответил, продолжив изучать ее обнаженное тело.
- Несколько укусов, несколько синяков… боюсь, твой Закари дилетант в отношении искусства причинения боли. Это так? В отличие от нас.
На лицо Норы пришелся такой молниеносный и яростный удар, что она ахнула скорее от шока, чем от боли. Вздохнув, она почувствовала во рту привкус крови, сглотнув которую, встретила взгляд Сорена.
- Да, в отличие от нас… Сэр.
Улыбнувшись, он щелкнул пальцами. Ни секунды не думая, Нора упала на колени. Одев на нее белый, кожаный обод, Сорен скрепил его у основания ее шеи. Нора выдохнула, превозмогая его охват, позволяя ему впиваться в свое горло, словно сжимающей руке.
Почувствовав рассечение воздуха, Нора приготовилась к взмаху.
"- Как легко ты прощаешь, Элеонор. Как свободно ты отпускаешь чужие грехи. Скажи мне, малышка, когда придет время, как ты опустишь свои грехи?"
С первым ударом плети Нора почувствовала огонь, охвативший ее спину. От этой боли она вскрикнула так громко, что чуть не задохнулась. "Вот так, Сорен", она осмелилась только на мысленный ответ. "Вот так".
***
Истон зевая и спотыкаясь пробрался в свою квартиру. Целую ночь они с Грейс провели в ее номере отеля, изливая друг другу душу. За всю жизнь, Зак никогда не был так благодарен за бессонную ночь. Он глянул на висящие на стене часы – было без двадцати двух одиннадцать утра. Истон улыбнулся. Он опоздал на свой рейс до Лос-Анджелеса. Но успел позвонить Жан-Полю и сказать, что для принятия дальнейших решений, ему требовалось время. К счастью, Боннера эта новость совершенно не удивила. Отправившись с Грейс в аэропорт им. Джона Ф. Кеннеди, Зак проводил ее. Она поцеловала его на прощанье, чего не сделала, когда он улетал около восьми месяцев назад.
Добравшись до дома на крыльях этого поцелуя, Истон упал на свой диван. Для начала он собирался поспать час или два, затем позвонить Сатерлин. Зак не знал, что он скажет, но знал, что она поймет. Однако до того как он успел закрыть глаза, зазвонил телефон. Пытаясь на него ответить, Истон схватил трубку так, что чуть ее не выронил.
- Да? Алло?
- Зак, это я. Уес.
- Уесли, в чем дело? – спросил Истон, снова взбодрившись из-за безошибочной паники в голосе парня.
- Я в больнице. Мне пришлось привезти сюда Нору.
- Господи. Что произошло?
Он услышал, как тот откашлялся, словно из-за рвотных позывов, или чего-то подобного. Но последовавший ответ все объяснил.
- Сорен.
***
Дорога в больницу была почти такой же мучительной, как и дорога в отель Грейс днем ранее. Зак нашел травматологический пункт, куда, по словам Уесли, доставили Сатерлин. Он оказался посреди большой стерильной комнаты, готовый подраться с любым врачом или медсестрой, кто бы осмелился попросить его уйти. Истон не знал, где именно находилась Нора, за какую штору ему заглядывать.
Он прислушался, надеясь распознать ее голос, или даже слезы… что угодно, что бы привело его к ней. Вместо этого, Зак услышал ее смех. Последовав на затихающий звук, он разобрал тихое выговаривание мужского голоса. Через мгновение появился мужчина в темно-синем костюме. На его ремне Истон увидел вспышку блестящего металла. Сделав быстрый, успокаивающий вдох, он ступил за штору.
- Боже правый, Нора, - произнес он, увидев ее избитой и перевязанной бинтами.
- Эй, Зак. Какого черта ты здесь делаешь?
- Уесли позвонил мне в состоянии истерики. Теперь я понимаю, почему.
- Малой погорячился и, практически пинками и криками приволок меня сюда. Он думал, что у меня сломано ребро, однако это оказался всего лишь синяк. Серьезно, все не так плохо.
Нора поправила свою подушку.
