- Боже правый, Нора, - произнес он, увидев ее избитой и перевязанной бинтами.
- Эй, Зак. Какого черта ты здесь делаешь?
- Уесли позвонил мне в состоянии истерики. Теперь я понимаю, почему.
- Малой погорячился и, практически пинками и криками приволок меня сюда. Он думал, что у меня сломано ребро, однако это оказался всего лишь синяк. Серьезно, все не так плохо.
Нора поправила свою подушку.
Все не так плохо? Ее щека была синюшной, а нижняя губа разбитой и опухшей. Истон увидел у нее красные отметины на обоих запястьях, и даже вокруг шеи.
- Синяк на ребре? Ты, наверное, шутишь.
- Вообще-то, это была моя вина. Я неправильно уклонялась. Давно не было практики. Такие ушибы само собой разумеющееся. Не велика беда.
- Не велика беда? Это был сотрудник полиции?
Сатерлин расплылась в прежней дерзкой улыбке, которой не помешала просочившаяся из треснутой губы кровь.
- Детектив Купер, мой полицейский друг. Он работает с сообществом, спасает нас от проблем.
- Ты сумасшедшая, Нора. Для чего ты это сделала?
Холодно и пусто усмехнувшись, она поморщилась от боли, по-видимому, причиненной этим действием.
- Помнишь тот день на моей кухне…, - произнесла Нора, сделав паузу, чтобы перевести дыхание.
- Первый день, когда мы работали над моей книгой. Ты спросил меня про Уеса.
- Помню. А что?
- Я сказала, что удавлю любую назойливую сучку, которая посмеет глянуть в его сторону. Вышло так, что ею оказалась я. Знаешь, никогда не поздно признаться, что не получается сдерживать своих обещаний.
- Нора… ты сведешь меня в могилу, - сказал Зак, желая рассмеяться, но находя это абсолютно невозможным.
- Ты всегда это говоришь. И все же, ты пока живой. Так какого черта ты здесь делаешь? Где Грейс?
- Я отвез ее в аэропорт.
- И позволил ей улететь без тебя? Ты ненормальный?
- Я просто не могу взять и улететь…
- Нет, можешь, - парировала Сатерлин.
- Просто лети. Не собирай вещи. Не звони на работу. Просто сядь в этот гребаный самолет и верни свою жену. На этот раз, навсегда.
Истон уставился на плиточный пол. Его глаза следили за черными и белыми точками, позволяя им перемешиваться и становиться серыми.
- Лети, Зак. Ты даже не представляешь, как сильно я хочу, чтобы ты остался. Самопожертвование не в моем характере. Лети, пока я не передумала.
- А как же Уесли?
- С ним также все будет в порядке. У нас все будет в порядке. Мы переписали книгу. Твоя работа закончена.
Подняв взгляд, Зак посмотрел ей в глаза.
- Ты должна ненавидеть меня.
- Я понимаю. Поверь мне.
В его груди что-то до боли сжалось.
- Я бы не смог вернуть ее… я бы не знал, как это сделать, если бы не ты. Что, наверное, не имеет никакого проклятого значения.
- Нет же, еще как имеет, - рассмеялась Нора. - Я научила тебя, как оставить меня.
- Мне очень жаль.
- А мне нет. Сорен говорил мне, что ты по-прежнему любишь Грейс. Мне стоило прислушаться.
- Сорен… почему?
Истон покачал головой.
- Почему?
Откинувшись на подушку, Сатерлин ненадолго закрыла глаза.
- Почему? Сорен любил меня со дня нашей первой встречи. Он любил меня с моих пятнадцати лет. Он всегда любил меня без страха, без вины, без предательства и без остановки.
Открыв глаза, она посмотрела на Зака.
- Сорен единственный мужчина, который никогда не причинял мне боли.
Он искал слова, любые слова, но не мог их найти.
- Нора, я…
- Все в порядке. Правда. Тебе нужно лететь. Ты теряешь время. Твои чемоданы стояли собранными со дня нашего знакомства. Но ты никогда не хотел в Лос-Анджелес. И мы оба это знаем. Возвращайся домой.
Поднявшись, он в онемении направился в сторону выхода.
- Зак?
Он обернулся. Сатерлин смотрела прямо на него.
- Для тебя это что-то значило, так ведь? Я? Моя книга? Прошлая ночь была не просто…
Ему потребовалось меньше секунды, чтобы пересечь расстояние от выхода до кровати. Осторожничая из-за синяков, Истон взял ее лицо в ладони и поцеловал Нору со страстью мужчины, который знал, что следующая женщина, которую он поцелует, будет для него единственной до конца его жизни.
- Да, - бездыханно произнес он. - Это что-то значило.
Нора кивнула.
- И ты останешься моим редактором, верно?
- Навсегда.
- У меня есть идея для новой книги. Но мне понадобится твоя помощь.
Зак коснулся нетронутой стороны ее лица.
- Только помни – не говори, показывай, - он подмигнул ей.
Сатерлин снова рассмеялась своим порочным, непристойным, неповторимым смехом.
- Сколько тебе за это платят?
***
Поездка от больницы до дома казалась нескончаемой. Уесли не разговаривал, и Нора боялась нарушать тишину. Он притормозил у подъездной дорожки. Выбравшись из машины, она слишком быстро встала и ощутила головокружение, как только на нее подействовало вколотое медсестрой обезболивающее. Нора думала, что вот-вот потеряет сознание, но подняв на руки, Уесли занес ее в дом.
- Тебе не следовало покидать больницу.
Малой усадил ее на диван.
- Я и раньше имела дело с подобными учреждениями. От них либо делаешь ноги, либо они настаивают на прохождении психологического анализа и подобного дерьма, которое мне не нужно.
- Ты уверена, что оно тебе не нужно?
- У меня складывается впечатление, что ты и правда считаешь меня чокнутой, - сказала Нора.
Сев рядом с ней на диван, парень отклонился назад и закрыл свое лицо руками.
- Мне хочется думать, что ты сделала это со мной, пребывая не в здравом рассудке.
Нора откинулась на диванные подушки. Каждый сделанный ею вздох был болезненным, но не из-за ушибленных ребер.
- Я сделала это не с тобой, - произнесла она. - Я сделала это для тебя.
- Это бессмысленно, Нора.
- Ты обещал мне, что уйдешь, если я вернусь к Сорену. И это лучшее, что ты можешь сделать.
- Ты хочешь, чтобы я ушел? – спросил Уесли тихим от потрясения голосом.
- Нет. Никогда не хотела.
Норе было ненавистно отразившееся на его лице облегчение.
- Но мне нужно, чтобы ты ушел. Я больше не могу держать тебя рядом с собой.
Парень пробежал руками по волосам. Его лицо было красным, а глаза полными непролитых слез.
- Тогда позволь мне держать тебя рядом с собой.
- Нет, малой, я не могу. Я…
- Ты любишь меня?
- Уесли, утро не наступает, пока ты не проснешься. И пока ты не уснешь в своей кровати под моей крышей, не наступает ночь. Я могу продолжать в том же духе, но надежда – штука отвратительная и я люблю тебя слишком сильно, чтобы ею кормить. Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделал.
