Люби меня

Так какого черта она здесь делает?

– Почему ты молчишь? Я спросила, как тебя зовут?

Да потому что мне похрен на то, что ты спрашиваешь. Потому что мне похрен, как ты на меня смотришь. И, безусловно, похрен, что ты обо мне думаешь.

Просто…

Говорят, у мужчин таким образом работает психика, что они у каждой женщины высматривают признаки интереса, получив которые, решают: делать ли шаг на сближение.

У Богдановой я не то чтобы вижу какие-то признаки… Я вижу с ее стороны так много всего, что мне тупо стремно становится. А больше всего от того, как на этот фейерверк отзывается мое собственное гребаное нутро.

«Как за своей…»

Радары сбивает неожиданно.

Она шагает ко мне, очевидно, посчитав, будто я из-за музыки ее не слышу. Я совершаю судорожный вдох. И все, блядь… Внутри меня заваривается какой-то ебанутый коктейль.

Я даже не пытаюсь тормознуть процесс.

А она… Эта идеальная порнушная Соня ко всему прочему вдруг прикладывается ладонями к моей груди, чтобы приподняться и дотянуться губами до уха.

– Если ты правда от Чарушина, отвези меня, пожалуйста, домой.

Меня с искрами шарахает током. От макушки и до самых, мать вашу, ног гудящей вибрацией какая-то аномалия проносится.

Домой? Пути открыты?

Не ощущаю препятствий. Берегов не вижу.

Рассудок подыхает. Земля ему пухом, блядь.

Из-за моей потерянности Соня замечает меня первой. Но своим вниманием, очевидно, достаточно быстро выдергивает меня из воспоминаний. И едва я смотрю на нее, меня накрывает с утроенной силой. Грудь буквально разрывает на куски от гребаных чувств. И единственное, что я могу сделать, чтобы сдержать стон и те странные слова, которые рвутся за ним, прижаться к Сониному рту, как источнику своего спасения.

Но целую ее, как безумец, без каких-либо шансов на исцеление. Иначе свои чувства выразить неспособен.

А их ведь так много.

Их, мать вашу, так много, что в одиночку их носить я уже не могу.