Но бывают ночи, когда он рывком сдёргивает покрывало с кровати - бархат комком тонет в ворсе ковра - и ложится на спину, раздвигая ноги. Он любит именно так, лицом к лицу. Когда он сверху, это непредсказуемо, но когда я вхожу в него, мы смотрим друг другу в глаза, и никак иначе.
Почему после этих ночей, когда я почти теряю сознание от того, какой он жаркий и тесный, я чувствую себя куда более использованным, чем когда всё наоборот?
Я запутался. В себе, в Поттере, в том, что между нами происходит.
И Поттер понимает не больше меня.
Он учит меня окклюменции - каждый раз после секса. Насупленный, мрачный, будто не кончил только что, а по собственной неловкости долбанулся локтем о стену.
Я настолько не хочу, чтобы он знал, о чём мои мысли, что делаю, по его словам, «головокружительные успехи». Пожалуй, это единственное из всего, что мы делаем вместе и в чём я оных успехов достигаю. Я пытаюсь с ним разговаривать, но это всё равно как если бы я пытался объяснить старший рунный алфавит улитке, спрятавшейся в свою раковину. Даже если она - улитка - меня и понимает, то я об этом узнать не могу. Это бесполезно.
Поттер чаще всего уходит после секса и окклюменции; но иногда он остаётся и засыпает, крепко обняв меня. Он обвивается вокруг меня, как плющ - как вообще можно заснуть в такой позе? Его горячее дыхание обжигает мне шею, и я подолгу лежу без сна, чувствуя попеременно прохладу и жар, когда он вдыхает и выдыхает, размеренно и глубоко.
Я мог бы пролежать так всю мою треклятую жизнь.
Но утром я встаю и тащусь на завтрак, где бдительно проверяю еду и скамью на наличие сюрпризов от Блэка, нейтрализую эти сюрпризы, ем и иду на, скажем, совместную с Гриффиндором Трансфигурацию. На которой нет Поттера, зато есть злобный, как три голодных волка, Блэк и тонко замаскированное взрывное заклятие на моём столе; когда оно срабатывает, я оказываюсь с ног до головы в ярко-голубой краске.
Я ненавижу всё это.
19.03.
Позавчера Блэк превратил мою мантию в полусотню очень злых гадюк, высказавшись в том духе, что подлым змеям должно быть комфортно друг с другом.
Вчера он ударил меня в спину заклятием Expello; угодил прямиком в позвоночник. Если бы Обри не сбегал вовремя за мадам Помфри, я мог бы остаться парализованным на куда более долгое время, чем хотелось бы.
Сегодня Блэк успел подкинуть навозную бомбу в мой котёл на Зельеварении и наложить за обедом на всю еду чары иллюзии: всё, что угодно, казалось мне - да и всем прочим слизеринцам тоже - трупиками голубей, которые даже пахли соответственно. Не знаю, откуда у Блэка такая извращённая фантазия. Остаётся только радоваться, что он чистокровный. Будь он магглорожденным, с него сталось бы придать сосискам вид фаллоимитаторов. Впрочем, в таком случае, с меня, в свою очередь, сталось бы съесть это просто из вредности…
Так или иначе, я желаю знать, что обо всём этом думает Поттер. Во всяком случае, на обеде он присутствовал, уныло ковыряясь в пюре.
Я ни на что не претендую, но чертовски хочу знать, что он думает об этом.
- Послушай, - сказал я после привычного сеанса окклюменции. - Нам надо поговорить.
- О чём? - Поттер безучастно глядит в потолок.
- О Блэке?
- Зачем? - ощетинивается Поттер.
- Мне интересно, как ты относишься к тому, что он меня травит последние недели.
- В этом не должно быть для тебя ничего нового, по-моему, - огрызается Поттер.
- В принципе - да, - признаю я. - Но он совсем с цепи сорвался.
- А я что могу сделать?
- Утихомирить его, как минимум.
- С какой стати я должен это делать? Это между тобой и ним, сами и разбирайтесь.
- Кто сказал, что ты должен? Ты спросил, что ты можешь. Я ответил. Мало ли, кто что может…
- Зачем ты тогда завёл этот разговор? - взрывается он, резко перекатывается по кровати и нависает надо мной, уперевшись локтями в кровать по обе стороны от моей головы. Смотрит в упор - тёмные, коричневые, как настоявшаяся заварка, глаза. А золотых искорок нет. Куда они исчезли?
- Я же сказал - я хочу знать, как ты к этому относишься.
- Я… - он замолкает, резко вздыхает и нетерпеливо встряхивает головой; чёрные пряди падают на лоб. - Какая разница, что я думаю?
- Ещё какая, - заверяю я спокойно. - Не будь тебя, у Блэка не было бы повода так меня травить.
- Я, что ли, во всём виноват?! - он отталкивается локтями и встаёт.
- Нет. Я просто говорю, что ты послужил Блэку поводом, - у меня странное чувство - будто наши роли поменялись. Теперь он постоянно психует, а я успокаиваю. Правда, в силу отсутствия у меня хотя бы капли какого угодно обаяния, фамильного или нет, я вечно только добавляю масла в огонь. - Ты ни в чём не виноват.
- А если виноват?! - яростно выплёвывает Поттер.
- В чём?
Поттер старательно молчит, натягивая штаны.
- Может, скажешь? - я сажусь, заворачиваясь в одеяло.
- Это неправильно, - говорит Поттер наконец. - Я и ты.
Теперь уже я молчу. Жду, что он скажет такого, чего я не знаю.
- Я всё думаю о тебе. Всё представляю последние дни, как отправлю тебе со школьной совой письмо, что всё кончено, и не могу этого сделать. Я не знаю… чёртово обаяние, наверно, вернулось ко мне бумерангом.
Я молчу и жду.
- Ты знаешь, оно действует обычно на тех, кто мало чувствует сам, - Поттер, забыв застегнуть пуговицы рубашки, с хрустом сгибает и разгибает пальцы рук. Так он обычно разминает их, чтобы они не утеряли гибкости, и легче было поймать снитч. - Я первый раз подумал, что оно может сработать с тобой, когда боггарт сдох при виде тебя. Так бывает с теми, кому нечего терять… ты ничего не боишься и никого не любишь. Ты только учишься круглые сутки, пашешь, как землеройка! Боггарт не нашёл в тебе ничего, на что мог воздействовать… а я нашёл. Я же умнее боггарта, Мерлин побери!..
Я зябко кутаюсь в одеяло.
- А потом оно вернулось!! - выкрикивает Поттер, и я вздрагиваю от неожиданности. - Оно ко мне вернулось! Я думал, это зелье или что… а это ничего! Это само по себе! Ты ничего не делал, а я не могу перестать о тебе думать!! Я ненавижу тебя за это, слышишь, ненавижу?!
Я молча слушаю.
- Это всё неправильно, так не должно быть, с меня хватит, - тарахтит Поттер непрерывным потоком; никогда не понимал, как он ухитряется разговаривать без пауз по нескольку минут подряд.
И уже никогда, должно быть, не пойму.
- Я ненавижу тебя! Не-на-ви-жу!!!
- А я тебя люблю, - говорю я буднично.
Почему бы и не сказать на прощание? Это ведь не что иное, как прощание… в оригинальной поттеровско-гриффиндорской манере, но всё же.
Пусть порадуется. Обаяние или ещё какая-нибудь * * * * * - я люблю его.
Это единственное, что я знаю точно. Пусть даже узнал только что, слушая его истеричную речь о неправильности.
