— Ладно. Иди. Просто будь…осторожна, малышка, пожалуйста.
— Как всегда, — я поцеловала его в щеку и сжала в объятиях на секунду дольше, чем обычно. — Я быстро. Если что-нибудь изменится, ты…
— Ты же знаешь, что да, — самые твердые его слова с тех пор, как мы прибыли в больницу.
Напоследок сжав папину руку, я еще раз поцеловала его в щеку и, поднявшись, скрылась в ночи, надеясь, что по возвращению меня будут ждать хорошие новости.
***
Тихий жнец, печально известный серийный убийца Нью-Йорка с 2009 года. Один из самых разыскиваемых преступников Америки, известный тем, что вырезал на лицах своих жертв улыбки и перерезал им горло.
Им была я.
Эта мысль всегда меня забавляла.
Полиция не знала, что я была женщиной. Черт, она вообще почти ничего не знала. За исключением того, что я снова нападу. Неожиданно и беспорядочно. Стоило признать, что придумывать почерк было не лучшей идеей, но тут от меня в буквальном смысле ничего не зависело. Я должна была. Словно где-то во мне щелкал переключатель, и за несколько секунд я превращалась из Иден — ангельской соседской девчонки, чей отец владел «Железом Скарзи» — в нее, мое альтер-эго. Ей было необходимо оставлять отметки, как мне было необходимо ее процветание. Убийство не считалось полным, если я не отмечала свои жертвы перед тем, как лишить их жизни. В конце концов, они были моими, и пускай я не могла прокричать о них, но гордилась своей работой и хотела, чтобы мир знал. Даже не особо одобряя мою маленькую шараду, папочка в итоге закрыл на нее глаза, поскольку я всегда справлялась с задачей.
Всегда справлялась и всегда буду справляться.
Когда он только начал заниматься со мной, никто из нас не думал, чем все закончится. Папа тренировал меня, потому что я сама хотела и не боялась, но скорее учил защищаться, чем нападать. Только когда я преуспела в каждом аспекте, он наконец-то признал правду.
Я наслаждалась процессом.
От и до.
В первую очередь мыслями об убийстве. Я жила ради них. Ради острых ощущений от слежки, адреналина при нападении и ради удовлетворения, приходившего, когда очередной вороватый ублюдок испускал дух в моих руках. Как и в случае с Алессио, семейный бизнес яростно бурлил у меня в крови. Однако план состоял в том, чтобы не оставлять следов, и зачастую папочкины головорезы превосходно справлялись, убирая за мной. Вы спросите, зачем им убирать за мной беспорядок? Потому что так хотел папочка. Хотел, чтобы я сосредоточилась на том, как войти и выйти, вместо ликвидации тел. Мы отлично сработались, и об успехе нашей командной работы говорил список без вести пропавших жителей штата Нью-Йорк. Тех, о ком больше никогда не слышали и кого не видели. К сожалению, иногда папочкины ребята работали недостаточно оперативно, и тела находили невинные граждане. Так и появлялись нераскрытые дела, связанные с Тихим жнецом. Алессио иногда хвастался своим безупречным послужным списком без каких-либо следов, но я всегда напомнила, что весь город боялся меня, а не его.
Наверное, от оранжевого комбинезона и камеры смертников меня спасала скрытность, ловкость и сознательность, благодаря которой я никогда не оставляла улик, способных вывести на мою семью. Я всегда надевала перчатки и подвязывала волосы. Предпочитала ножи, если огнестрельное оружие не оставалось единственным вариантом. Даже прибегнув к стали и пороху, я всегда возвращалась с лезвиями. Бесшумные инструменты с доказанной эффективностью. Хотя, наверное, все серийные убийцы такие, верно? У всех нас есть особый ритуал, который нужно выполнить, прежде чем покинуть место преступления. Меня отличало от них то, что я не слетала с катушек. Я мыслила трезво и не чувствовала потребности слепо убивать. Я была убийцей, личным папочкиным киллером и расправлялась с теми, кто того заслуживал. С людьми, считавшими нормой обидеть кого-то или причинить боль ради собственной выгоды. С ворами, хищниками, наркоманами — ну, вы поняли.
Вроде Джеймса Харта.
Он был полнейшим придурком во всех отношениях, как я и сказала папочке. Пришел к нам более двух лет назад со слезливой историей о том, что его уволили из корпорации без малейшей на то причины, в то время как его жена не могла работать, поскольку сидела с двумя маленькими детьми. А еще ждала третьего. Очевидно, из-за несправедливого увольнения Харту сложно было найти новый источник дохода, и все его накопления стремительно убывали.
Будучи добрым человеком, папочка без долгих раздумий занял ему немалую сумму. И не один раз, а несколько из восхищения семьянином. Оказалось, что слизняк был холост, без детей и уволен после судебного процесса по обвинению в сексуальном домогательстве. Также он страдал определенной — то есть, большой — склонностью к азартным играм. Сигналом поднять Харта вверх в моем списке стало то, что мистер Эндрюс, наш семейный адвокат, раскрыл нам его истинную личность.
Видимо, азартные игры отупляли, поскольку едва поняв, в какое дерьмо угодил, Джеймс принял гениальное решение сбежать. Однако он совершил фатальную ошибку, выбрав гостиницу в восьмидесяти километрах от своего прежнего жилья, чтобы продумать основной план. Почему? Потому что я уведомила каждый отель в тройном радиусе и попросила сообщить мне, если номер забронирует некто под именем Джеймс Харт. Администраторы согласились, считая, что я действовала от лица правительства. Забавно, как легко было убедить их, что я из ФБР. Случайный номер значка и заготовленные реплики работали гипнотически.
Сидя в своей безопасной машине на другой стороне улицы, я наблюдала за парадными дверьми «Марриотт», выжидая свою цель. Харт мог прибыть в любой момент, и я хотела застать его врасплох. Тем не менее, я была здесь не одна. Папочкины ребятки тоже приехали и ждали во внедорожнике с тонированными стеклами, припаркованном прямо передо мной. Сегодня они сопровождали меня не только для уборки. Для безупречной ликвидации мистера Харта мне требовалась небольшая помощь.
К слову о мистере Харте…
Я удовлетворенно улыбнулась, наблюдая, как перед отелем остановилось такси, из задней двери которого вышла моя цель, посмотревшая вправо и влево. Когда машина уехала, Харт вошел в отель с большой сумкой, и я выбралась из своей машины. Перебежав улицу, я последовала за ним внутрь. Пока он флиртовал с молодой женщиной за стойкой регистрации, я опустилась на ближайший диван, откуда продолжила слежку.
Двадцать минут спустя после тщетных попыток заманить девушку в свой номер, мистер Харт получил отказ и, зарегистрировавшись, пошел к лифту, не имя ни малейшего представления о том, что ждало его.
Три…
Два…
Один…
Как по команде, в кармане моих джинсов завибрировал телефон, и я прочла сообщение, подтверждавшее, что план начал официально приходить в исполнение.
Ричи: Все готово. Иди. Но поторопись. У тебя максимум пятнадцать минут.
«Не беспокойся, малыш Ричи. Пятнадцати мне хватит».
Вернув телефон в карман, я встала и со всей возможной беспечностью прошла по тихому холлу, чувствуя, как у меня ускорился сердечный ритм от понесшегося по венам адреналина. Мистер Харт нажал на кнопку со светящейся стрелкой, и пока мы поднимались на пятнадцатый этаж, не удостоил меня ни взглядом, ни словом.
— Вы здесь по работе? — легко спросила я, казалось бы, дружелюбно.
— Что-то вроде того. А вы? — тихо промурлыкал он.
— Я тоже. Совершенно секретно. Честно говоря, дождаться не могу. — Совершенно секретно, да? — хохотнул Харт, проведя рукой по своим темным сальным волосам. — Вы из полиции или типа того?
— Хуже, — едва сдержала я смех, и Джеймс выгнул бровь. — Я — ваш худший кошмар, — плавным движением, которого он явно не ожидал, я толкнула его к металлической стене, рукой придавив ему горло. Я протолкнула дуло Харту в глотку так, что его чуть не вырвало. Он дернулся всем телом, и в его глазах вспыхнул страх, пробиравший до самых костей. Не отводя взгляда, я почувствовала, как мои губы изогнулись в улыбке чеширского кота. — Сюрприз, мистер Харт. Ваша ложь, наконец, вас настигла и забронировала вам местечко на верхней строчке моего очень престижного списка. Хотите знать, что за список? — проворковала я.
