На лице Стерлинга было написано сомнение, но он кивнул. Оуэн цинично подумал, что мальчик, вероятно, не принял его слова всерьез. Ничего, еще примет.
— Окей, если это ваше условие, то хорошо, я попытаюсь быть более терпеливым. Но… не могли бы мы… не знаю, поговорить еще об этом? — Стерлинг повернул голову в направлении идущих к ним студентов и понизил голос. — Не на территории университета. Я знаю, не слишком хорошо, если нас увидят вместе. Могут возникнуть разные домыслы о… как это называют? Неформальных отношениях? — Губы Стерлинга изогнулись в добродушной улыбке, которая отразилась и в его глазах, осветив их, отчего и так привлекательное лицо стало потрясающе красивым.
О Боже, Оуэну придется нелегко.
— Я могу пригласить вас на ужин, — предложил Стерлинг.
Оуэн покачал головой. Он не мог припомнить ресторан, в котором не было бы ни малейшего шанса наткнуться на кого-то из знакомых, к тому же для того разговора, что им предстоял, подобное место было не лучшим вариантом. Одних этих причин было достаточно для отказа от приглашения Стерлинга, но самое главное — Оуэн не хотел, чтобы его приглашали. Вероятно, Стерлинг все еще неосознанно боролся за контроль над ситуацией, но Оуэн не желал — и не мог — отдать власть в его руки.
— Нам нужно поговорить, — сказал он, — но я предпочитаю делать это в менее людном месте. Придешь ко мне домой в восемь. Уверен, ты сможешь узнать адрес. — Отдавал приказы, устраивал сессии… как много раз он делал это? Но по позвоночнику все равно пробежала дрожь желания, и Оуэн видел, что Стерлинг ответил на это желание, даже не осознавая, что делает — Оуэн машинально отметил едва заметные признаки — например то, как Стерлинг придвинулся к нему ближе, ловя каждое слово. — Поешь что-нибудь перед приходом, но не пей ничего спиртного, даже пива. — Он улыбнулся. — И нет, тебе запрещено снимать возбуждение, когда будешь в душе, но, уверен, это ты и так уже знаешь.
— Я много читал, — напомнил ему Стерлинг, и Оуэн расслышал в его голосе нотку столь знакомого дерзкого высокомерия. Сейчас в Стерлинге чувствовалось напряжение, которого не было раньше. Оуэн не сомневался — это оттого, что мальчик думал, что победил, добился своего, а значит, он теперь главный. — И да, я найду ваш дом. В восемь. Меня накажут, если я опоздаю?
— Как сказать, — почти ласково ответил Оуэн, знающий, как вести себя со Стерлингом, когда тот в подобном настроении. — Посчитаешь ли ты наказанием то, что я скажу тебе уйти и для начала научиться пользоваться часами или вообще больше не приходить, раз не можешь следовать даже самым простым инструкциям? — Он прошел мимо Стерлинга, чтобы взять с полки ключи. — В восемь, Стерлинг.
— Да, сэр, — поспешно ответил тот. — Я не опоздаю. Мне что-нибудь принести?
— Только себя, — сказал Оуэн, приятно изумленный рвением Стерлинга и задумавшийся о том, как долго тот будет пылать энтузиазмом после того, как он озвучит определенные условия.
Он не был в этом твердо уверен, но подозревал, что вечер его ждет занимательный.
До дома Оуэна Сойера Стерлинг добрался на автобусе. Почему-то что-то во всем этом казалось неправильным, он нервничал все сильнее. Он был почти уверен, что Сойер не желает иметь с ним дела, и хотя ему очень хотелось заставить того изменить мнение, он не думал, что ему это удастся. Он все еще не понимал, что же стало решающим фактором в этой перемене, и это его беспокоило; он предпочитал знать почему, хотя бы чтобы использовать это знание в будущем.
Автобус остановился в двух кварталах от дома Сойера — того адреса, что так услужливо предоставил Гугл. Стерлинг прошел один квартал, затем — второй, подмечая, что дома старые, но ухоженные. Ни облупившейся краски, ни заросших лужаек. Интересно, Сойер сам подстригает газон или кому-то платит?
Дом Сойера был большим и старым, как и все на этой улице, с широким крыльцом и какими-то странными кустами вдоль дорожки, ведущей к парадной двери. «Часть явно розы», — подумал Стерлинг, но других он совсем не знал. Он надеялся, что Сойер не ждет от него этого. И само собой эта мысль повлекла за собой целую лавину других, от которых Стерлинг стал еще сильнее переживать о том, как все пройдет.
К счастью, Стерлинг всегда умел притворяться уверенным и решительным, даже если это было совсем не так. Этот навык он отточил за много лет жизни с отцом — это было практически единственным, за что ему следовало бы того поблагодарить.
Он медленно приблизился к дому, понимая, что пришел на несколько минут раньше, и решил, что если постучать сейчас, это будет не лучше, чем опоздать. Его член сегодня весь день был в полувозбужденном состоянии и заныл, когда Стерлинг поднялся по ступенькам и посмотрел на часы — 7:59. Пожалуй, это уже не слишком слишком рано. Он сделал глубокий вдох, собрался с духом и позвонил в дверь.
Сойер не заставил его ждать, но промежуток между звонком и моментом, когда дверь открылась, казался бесконечным. Дверь была из темного дерева с тремя витражными вставками вверху, пропускающими свет, не нарушая уединения жильцов. Стерлинг успел заметить, что на стекле тоже розы, и сосчитать панели на двери (их было шесть), прежде чем перевести взгляд на Сойера с телефоном у уха и раздраженным выражением на лице.
Он щелчком пальцев пригласил Стерлинга войти, и когда тот переступил порог, приветственно кивнул.
— Прости, мне пора, — сказал он в трубку. — Не волнуйся; я об этом позабочусь… Да, я знаю, где ты хранишь планы занятий… Нет, забудь. Ты бы сделала для меня то же самое… Да, я знаю, что уже… Увидимся.
Стерлингу не хотелось задавать вопросы, да ему это было и не нужно. Сойер выключил телефон, бросил его на стол у стены и виновато улыбнулся:
— Прости. Университетская жизнь — это постоянный обмен услугам, мне нужно отдать долг. Улыбка померкла, и Сойер поджал губы, оглядев Стерлинга. Тот уставился на него в ответ, пытаясь скрыть нервозность. На нем были простая зеленая рубашка и потертые джинсы с тонким кожаным ремнем… ничего особенного, но сидят замечательно. Где бы ни был, Сойер всегда казался таким уверенным в себе. Он был не настолько привлекателен, чтобы на него оборачивались на улице: аккуратно подстриженные волосы обыкновенного каштанового цвета и светло-серые — сейчас Стерлинг стоял достаточно близко, чтобы их рассмотреть — глаза. Неважно. Все равно даже в толпе он безо всяких усилий будет притягивать взгляды.
— Туфли, — неожиданно сказал Сойер и махнул на встроенный шкаф слева от Стерлинга. — Снимай, и куртку тоже, пожалуйста.
