Не успеваю закончить, как мама, скидывая маску жертвы, разражается проклятиями.
– Блядины неблагодарные! В долги нас загнали, опозорили… Еще и умничаете! Ишь, выросли! Тьфу! – плюет прямо нам под ноги. – Чтоб тебя Боженька недугом покарал! – горланит, тыча в меня пальцем. – А тебе… – сосредотачивает залитый злостью взгляд на сестре. – Чтоб никогда больше не понесла…
После этого Лиза буквально звереет. Хватает нашу мать за шкирку и тащит ее на выход.
– Убирайся! И никогда больше ни к Соне, ни ко мне не подходи, – высекает с ледяной яростью. – Сунешься, расскажу Чарушину. Свернет тебе шею, никто не узнает. Уж поверь, никакой Бог тебе не поможет.
Лиза бы никогда безосновательно не стала угрожать. Не в характере сестры это. Тут уже реально терпение закончилось. Никто не будет церемониться. Размажут ее Чарушины, как букашку, если сию секунду не исчезнет из нашей жизни. И мама это, наконец, понимает. Убегая, чуть дверь нам не вываливает. Вздыхаем и молча ее за ней закрываем.
Лиза сразу же уходит в ванную. А я обхватываю себя руками и снова пытаюсь успокоиться.
Что за день-то?!
Господи…
Меня всю колотит. Не могу унять эту дрожь. И когда вернувшаяся сестра принимается меня утешать, я, не сдержавшись, делюсь с ней стычкой, которая произошла между мной и Людмилой Владимировной.
– Представляю… – шепчет Лиза сочувственно. – Неприятно, конечно. И все же не смертельно. Думаю, Сашина мама отойдет от шока и поймет, что сама виновата в том, что застала вас.
– Ничего она не поймет, – выталкиваю и всхлипываю. – Слышала бы ты, что она мне наговорила! Похуже, чем эта недомать… Шлюхой меня назвала, нищебродкой, пустоголовой вертихвосткой, дрянью… Еще как-то… – откровенно рыдаю.
Мне просто нужно поделиться. С кем, как не с Лизой? Позволяю себе выплеснуть почти все, что беспокоит.
– Да, Сонь, подожди… – шепчет мне сестра. – Говорю же, она на эмоциях все это выдала. Пусть пройдет время. Все забудется и наладится. Ты у меня вон какая красивая. Светишься! Никто перед тобой не устоит. Даже Сашкина мама!
– Думаешь? – неуверенно улыбаюсь.
Слишком много боли сегодня вынесла. Позволяю себе сбежать в иллюзии. Укрыться там, чтобы не сойти с ума.
– Знаю, Сонь!
Обнимаю свою любимую сестренку и неожиданно смеюсь.
– Может, она увидела, какая я красивая, и позавидовала? – тарахчу, сама не понимая что. – Она такая, знаешь… На любителя! Высокая, крупная тетка. Сашка такой большой в нее, короче.
– Ну, неудивительно, – смеется следом за мной Лиза. – Прокурорша же!
И тут… Мое веселье обрывается. А все ложные надежды развеиваются.
– В смысле?
– А ты не знала? Родители Саши в прокураторе работают. Отец – главный прокурор Одессы. А мать – один из исполнительных, как я поняла со слов Артема.
– Хм… Саша мне никогда не говорил.
– Ну, может, тебе оно и не надо… Это я так… Вырвалось.
Я, конечно, слышала, как Даня называл Сашу прокурором, но… Боже, я всегда воспринимала это без особой смысловой нагрузки. Никогда не думала, что это может быть связано со статусом его семьи.
Знаю, что у них какой-то большой международный бизнес имеется. Думала, что достаток и влияние сугубо оттуда. А оно вон как оказывается, кроме всего прочего… Теперь понятно, почему Людмила Владимировна при разговоре со мной звучала так, словно зачитывала приговор.
Профдеформация, черт ее дери.
И эти ее угрозы… Дурка, решетка… Связи по другим городам страны…
Нет, это все не меняет дела.
Просто…
Почему Саша мне ничего не сказал?! Это очень странно.
Я в полной прострации от всех этих безумных новостей. Их слишком много на один день. А Лиза еще и о своей предстоящей свадьбе сообщает. Я, безусловно, счастлива за нее. Мечтала ведь о том, чтобы сестру любили. И вот она помирилась с Тёмой. Ее приняла его семья. Да не просто приняла… Что бы там не болтала Сашина мама, Чарушины рады за сына и уже полюбили Лизу. Они хотят большую шикарную свадьбу и просят, чтобы молодые жили в их доме всегда.
Блин, Чарушины настолько крутые, что Тёмыч, когда заезжает за Лизой, даже мне предлагает поехать с ними. Места, говорит, хватит всем. Я несколько в шоке. Но так рада за сестру. Ее не только Артем любит, она попала в прекрасную семью. Теперь точно будет счастлива, как того и заслуживает.
От идеи жить у Чарушиных я, конечно, отказываюсь. Заверяю, что не буду грустить. Но едва сестра с женихом уезжают, погружаюсь в тоску. Чтобы как-то отвлечься, убираюсь в опустевшей комнате Лизы. При этом с трудом сдерживаю слезы. Приходится закусывать губы.
Счастлива за нее… Конечно, счастлива.
Просто скучаю сильно.
Наверное, сегодня слишком много потрясений и эмоций перенесла. Уязвимая стала. Надо продышаться, и все само собой уляжется.
А мы ведь с Сашей сейчас тоже могли бы готовиться к свадьбе. Выбирали бы с Лизой вместе платья. Может быть, сделали бы одно торжество на двоих. Ой, как бы классно было!
