Не знаю, что с этим делать.
Не знаю… Не знаю… Не знаю…
Он ведь мое небо… Господи, да весь мой мир!
Должна признать, как-то так случилось, что Сашины чувства стали важнее моих собственных. Я не могу пожаловаться ему на мать. Ее ведь он тоже любит. Он беспокоится о ее здоровье. Не хочу, чтобы злился и ругался с ней из-за меня. Если вдруг новый приступ случится, ни я, ни он себе этого не простим.
Может, у нее непорядок с головой?! Мало ли, какие сосуды там во время микроинсульта лопались… С виду здоровая, а сама – двинутая?
Боже, что я такое думаю? Как не стыдно!
Просто не осталось стыда. Слишком больно эта женщина мне сделала.
Из-за двери начинают доноситься голоса. Один – родной, второй – ненавистный… Я беру себя в руки. Умываюсь яростно. Решительно смотрюсь в зеркало. Стискиваю кулаки. Приказываю телу остановить дрожь.
Обещаю себе, что не поддамся на манипуляции Людмилы Владимировны. Не позволю себе расстраиваться. Больше ни минуты. Пусть эта стерва думает, что ее травмированному мозгу угодно. Мне всегда было плевать на мнение посторонних людей. Что ж, она не станет исключением. В конце концов, общаться с ней Саша меня не заставляет. Теперь понимаю, что держать меня подальше от семьи – разумное решение со стороны Георгиева. Он пришел к нему, как только наши отношения стали настоящими. Потому что нет больше цели – насолить родителям. Теперь он меня оберегает. И я с благодарностью позволю ему делать это дальше.
– Сань, – окликаю нежно и якобы беззаботно.
Кто бы только знал, чего мне эта легкость стоит!
– Куда-то собралась? – оценивает Сашка мой внешний вид.
Я улыбаюсь и, минуя застывшую рядом с ним мать, обнимаю его. Кажется, она слегка офигела. Прищурилась-то как… Гадюка! И ей ухмылочку дарю. Все равно ведь отношение ко мне не изменит.
– Саш, мне тут Лиза звонила, – опираюсь на правду, но по факту просто рвусь сбежать. Ненадолго, конечно. Успокоиться нужно. – В общем, Лиза хочет заехать домой за какими-то вещами. Помогу ей собрать. Да и поболтаем. Соскучилась по ней. Расспрошу, не обижают ли ее в доме Чарушина… – лазерные прицелы на будущую свекровь. – Ну и… Все такое.
– Настолько серьезно? – выплевывает эта мегера нейтральным тоном. – Твоя сестра уже живет у Чарушиных? – спрашивает и вдруг, покачивая головой, смеется. – Господи… Вот это девки!
– Мам, – тотчас одергивает Сашка.
– Да я же так… Удивилась, – притискивает к груди ладонь. – Все понятно, конечно. Татьяна в принципе бесхарактерная, а Артему не до сына сейчас. Вернулись из онкодиспансера, как с того света… И нате вам – неждачник.
– Мам, – повторяет Саша жестче.
Наконец, она, взмахнув рукой, затыкается. Я же с огромным трудом молчу. За себя как за себя, а вот за сестру… Готова вцепиться этой женщине в лицо. Если бы не Саня, точно бы не сдержалась.
Слава Богу, в этот самый момент пиликает мой мобильный.
– Такси подъехало, – извещаю я.
– Зачем ты вызвала такси? – хмурится Сашка. – Я сам тебя отвезу.
– А как же я? – тут же вставляет его мать.
– А как же мама? – повторяю с натянутой улыбкой я. Очень горько на душе в этот момент становится, но я, конечно, скрываю. – Отвезешь мамулю, Сань. И заберешь меня. А туда я как-то сама.
Сашка очень недоволен таким раскладом. Не возражает только потому, что Людмила Владимировна, едва я отхожу, вцепляется ему в руку, будто бы у нее голова закружилась. Хотя, возможно, и правда ослабла. Я просто предвзято к ней отношусь.
Господи, надеюсь, я не заставила ее слишком сильно нервничать.
Не хватало только, чтобы ей реально плохо стало…
Не дай Бог!
В общем, сбегаю я беспрепятственно. Но дома меня ждет новый виток конца света. Только я захожу в квартиру, без каких-либо предпосылок заявляется моя собственная мать. А ее я, на минуточку, не видела с тех самых пор, как в феврале ушли мы с Лизой из дома.
Она в истерике. Жалуется на парня сестры. Оказывается, тот приходил к ним и едва ее не придушил. От Чарушина неожиданно, конечно. Но винить его не могу. Сто процентов, причины были вескими.
– И? Что ты от меня хочешь? – выпаливаю раздраженно. – Чем я могу помочь?
– Поговори с Лизой… Она должна меня простить!
– Никто тебе ничего не должен.
Только я втрамбовываю это матери, на пороге кухни появляется сама Лиза.
– За что простить, мам? – чеканит она необычайно резким тоном. – За то, что ты воспользовалась моим беспомощным состоянием, чтобы убить моего ребенка?
Сначала я теряюсь. Но… Слово за слово, и открывается такая кошмарная правда относительно того, что она сотворила с сестрой… С ее, сука, родной дочерью! Я снова впадаю в состояние безграничного ужаса.
Она убила своего внука… Она просто убила его?
– Боже… Боже… – выдыхаю урывками. Мой мир раскалывается и разлетается на осколки. Не справляясь с эмоциями, выплескиваю на маму весь развернувшийся внутри меня гнев: – Как ты могла?! Еще хватило наглости прийти сюда! Жалуется она… Да лучше бы Артем тебя реально придушил! Правильно бы сделал! Прибежала тут, когда деньгами запахло… Ты серьезно думаешь, что такое можно простить?! Конечно, думаешь… Потому что ты сама жестокая тварь! Вот ты кто! Убирайся!
