Алекс не поверил ни слову и сам, пересев на мотоцикл, отправился на указанное Марком место, искать следы Саши. И как же он себя проклинал, поняв, что только час назад проезжал по этой трассе, мчась домой. И не обратил внимания на одиноко стоящую на обочине машину, где насиловали его женщину…
Ни он, ни специальная поисковая группа ничего не нашла. А вскоре пошёл дождь и даже привезенные собаки, не смогли найти девушку.
Холодная промозглая ночь, сменилась ещё более холодным утром. Наверное, самым холодным утром за всё это лето. За всю мою жизнь, если учесть, что я впервые провожу ночь на автобусной остановке.
Я ещё ночью утеплилась, как могла, раскрутила подвёрнутые штанины и влезла в рукава футболки, стараясь хоть таким способом сохранить тепло. И всё равно к утру мои зубы громко стучали, а тело била крупная дрожь. Теперь я жалела, что Марк не довёл своё дело до конца, может быть после этого он бы отвёз меня домой, просто пригрозив, чтобы я молчала о случившемся, а может быть и бросил мёртвой в ближайшей канаве. Но, сейчас дрожа от холода, согласилась бы и на такую учесть.
Летом светает рано и мне трудно сказать, сколько я уже мерзну, сжавшись в комочек на гнилой лавке. А ещё этот туман. Отличная декорация для фильма ужасов. Вот только это было не самым страшным.
Страх накатил тогда, когда я поняла, что сижу на богом забытой остановке без документов, без денег, без места, куда бы могла попросить отвезти меня. Да и за всё время, что я тут сижу, проехала только одна машина и то, кажется, это была не машина, а мотоцикл, но проехала слишком быстро, и было слишком темно, чтобы я могла сказать точнее.
Я, конечно, могла бы назвать свой старый адрес, но ту квартиру, что я когда-то снимала, скорее всего, давно пересдали. Я совсем не москвичка и даже дальнее Подмосковье мне не родина. Далекий сибирский городок Енисейск и я, попытавшая удачу в Москве. И Москва пусть ненадолго, но улыбнулась мне. Позвонить на родину? Кому? Родителям? Я с таким скандалом покидала дом. Мать буквально выплюнула мне в лицо проклятье, крича на весь дом, чтобы я больше никогда не возвращалась. У нас в семье всегда были напряжённые отношения. В общем, и частном деваться мне было некуда.
И только поняв это, я по-настоящему перепугалась, сильнее вжимаясь в стенку остановки. Как же хотелось, чтобы вместо этой стенки была надёжная грудь Алекса, чтобы его руки согревали меня от утреннего холода, чтобы он тихо шептал мне всякие глупости, щекотал колючей щекой, обнажённое плечо… Господи! О чём я только думаю!?
Я встряхнулась, обхватила себя руками за плечи, и просто побрела по трассе, опять на что-то надеясь и уже не сдерживая слёз.
И даже не заметила, как передо мной затормозила машина, очнувшись только тогда, когда старая волга просигналила. Я застыла, тупо пялясь на чёрный капот багажника, а из салона ко мне уже выходили двое людей. Меня замутило, как вчерашним утром, перед глазами сгустились сумерки и всё. Очнулась я оттого, что меня несильно хлопали по щекам, что-то обеспокоено приговаривая.
— Кажись, очухалась, — добродушно усмехнулся мужской старческий голос.
— Тихо ты, Коль, не до шуток сейчас, смотри какая она бледная, ей в больничку надо, вдруг что серьёзное, — укоризненно шикнул в ответ женский голос.
— Не надо в больницу, — почему-то испугалась я. — Со мной всё хорошо, просто перенервничала, — тут же начинаю оправдываться, наконец, видя своих спасителей. Пожилая пара лет шестидесяти — шестидесяти пяти. Седой мужчина, чуть лысоватый на макушке, с множеством усталых морщин, смеющимися добрыми серыми глазами и женщина, крашенная прямо как у меня в тёмно русый цвет и карими глазами.
— Уверена дочка? А то ты смотри, какая болезненная, тощая как палка, бледная, как покойница, с красным носом и глазами, — шутливо произнёс мужчина.
— Николай! — возмутилась женщина, толкнув его локтем.
— Да молчу я, молчу, — он поднял руки, сдаваясь и, улыбнулся.
— Вот и молчи, — старушка тоже улыбнулась. — Может быть, всё же в больничку? — ещё раз обеспокоено спорила она у меня.
— Нет-нет, всё правда хорошо, — я попыталась сесть, и у меня это даже получилось, а заодно я поняла, почему больше не мёрзну. Я лежала на заднем сидении машины, а пожилая пара в пол оборота сидела на передних.
— Ну раз говоришь, значит действительно всё хорошо, — с улыбкой согласился мужчина. — Вот только видок у тебя красавица… — осуждающе поцокал он языком, а я почему-то расплакалась.
— Довел своими шутками ребёнка! — встрепенулась пожилая женщина, очень живо выбираясь из машины и пересаживаясь ко мне на заднее сидение. У неё на плече я и прорыдала всё оставшееся время, пока машина куда-то ехала.
— Ну всё дочка, заканчивай сырость разводить, приехали, — сообщила женщина не прекращая успокаивающе гладить меня по растрёпанным волосам.
— Куда приехали? — всхлипнула я, вскидывая голову в попытке рассмотреть, куда они меня привезли.
— Домой к нам. Ну не можем же мы тебя в таком виде на дороге оставить. Не правильно это. Мало ли что с тобой приключится, может, красавица, — улыбнулся мне мужчина.
— Вот именно, — подтвердила женщина и начала вылезать из машины. Я несколько секунд испуганно смотрела в открытую с её стороны дверь, но, решив, что всё равно терять мне уже нечего, тоже стала выбираться из машины.
Как говорится — у страха глаза велики, особенно после всего, что за мою короткую жизнь успело приключиться. Вот и сейчас всё оказалось куда проще. Деревенский домик с ровной оградкой палисадника, низкие расписные деревянные ворота с калиткой, такие же ставни на окнах и заливистый лай собаки с той стороны ворот.
Я осмотрелась и улыбнулась, первый раз за день. Обычная деревня недальнего Подмосковья, ещё не совсем поглощенная современной жизнью, но уже с электричеством.
— Не бойся дочка, в этом доме нету ничего страшнее Шарика, — подмигнул мне, кажется, Николай и распахнул калитку. И к нам с веселым приветственным лаем выскочил невысокий, короткопалый пёс, бешено виляя длинным хвостом. Дворняга оббежал несколько кругов вокруг хозяев, подбежал ко мне, обнюхивая и тут же начал облизывать мои ноги, обутые в открытые босоножки. Я не смогла сдержать смеха, опускаясь на корточки и чеша пса за ухом.
— Признал паразит, видать девчонка и впрям хорошая, — с усмешкой покачал головой мужчина. — Нука, давайте все в дом. А то устроили мне, тут понимаешь посиделки на сквозняке, а у меня, между прочим, радикулит! — беззлобно заворчал он, заходя в калитку.
— Давай дочка, идем, Коля прав. В доме куда лучше, — приветливо улыбнулась мне женщина и, дождавшись пока я и пёс зайдем во двор, закрыла за нами калитку, щёлкнув самой простой щеколдой.
