— Давай дочка, идем, Коля прав. В доме куда лучше, — приветливо улыбнулась мне женщина и, дождавшись пока я и пёс зайдем во двор, закрыла за нами калитку, щёлкнув самой простой щеколдой.
Деревенский двор встретил меня крыльцом дома и несколькими сараями, в самом дальнем углу стояла небольшая кабинка, скорее всего туалет, а главное море яблок на двух раскидистых деревьях нависающих над воротами и крыльцом. Я вздохнула полной грудью, ещё раз потрепала пса по голове и, воспользовавшись приглашением хозяев, вошла в дом. Простенькая прихожая, где я скинула босоножки. Небольшая кухонька с закрытым разноцветной тряпкой дверным проёмом, видимо, в кладовую. Рядом деревянная дверь в основную просторную горницу. Но до этого ещё одна маленькая комнатушка с синим столом, лавкой и диваном. Что-то типа столовой. Справа помещалась настоящая русская печь и ещё комнатка, снова отгороженная занавеской, там лестница на печку и кровать. И сам зал. Минимум мебели. Старые обои в цветочек, одна кровать, небольшой сервант, тумбочка с телевизором и стол на котором стояло большое зеркало.
Меня немедленно усадили за стол на вполне ещё пригодный для жизни диван, дали большую кружку горячего чая и булку, которую я тут же заглотила. А пожилая пара сидела на лавке напротив меня, тоже неспешно завтракая, и как только я закончила с едой, засыпала кучей вопросов, на которые я честно отвечала. Почти честно, кое-что я от них скрыла, например про Алекса. Сказала, что приехала из далёкой Украины поступать в институт, но на вокзале у меня украли все деньги и документы, один сердобольный мужчина предложил помощь, а потом завёз в лес, где попытался изнасиловать. Мне повезло, и я умудрилась сбежать от него, вот после этого они меня и нашли. Версия укороченная, но им хватило и этого, чтобы тут же начать активные действия по звонкам в милицию и ещё чёрт знает куда. Кое-как я смогла их успокоить, сказав, что всё равно бесполезно и быстрее заберут меня как бездокументную, чем будут искать того насильника. Старички с доводами согласились и пока решили оставить всё как есть. Выставили передо мной коробочку со сладостями, дали принять душ и можно сказать приютили сиротинушку.
Вот так мне в первый раз в жизни попались добрые бескорыстные люди, а я то думала, что таких уже не существует. Оказывается, я просто не туда смотрела. В общем, разобравшись с моей историей, дед Николай и бабушка Лида оставили меня у себя, так сказать, на реабилитационный период. А я, разумеется, была не против, активно помогая им по хозяйству. И главное они ничего не спрашивали, не выяснили подробностей моей жизни, а просто жили и радовались, что у них появилась вот такая чуть не изнасилованная, ограбленная, без копейки за душой внучка Саша. А я первый раз за эти пол года почувствовала себя счастливой.
* * *
— Саш! Ну чего ты таскаешь такие тяжести? — с укоризненной, но как обычно доброй усмешкой выглянул из окна Николай Семенович.
— Да никакая это не тяжесть! — с улыбкой отвечаю ему, ставя на землю полное ведро воды. Это я поросятам несла. Живность тоже есть — пить хочет, а мне в кайф такая работа. Не могу я сидеть без дела, особенно в таком замечательном месте.
— Ох, смотри кнопка непоседливая, радикулит тебя стукнет, — заохал он, исчезая в окне. Деда Колю на днях прихватил очередной приступ, и теперь он ходил, беззлобно ворчал и придирался ко всему, что видел. Но мне и это нравилось.
Разобравшись со свинками, я блаженно потянулась, помахала бабе Лиде, кормящей шумных и вечно голодных кур. И Шарик как обычно крутился у меня под ногами, требуя порцию ласки и завтрака, так и норовя при этом уронить меня.
— Ну что дружек, проголодался? — я присела на корточки, чеша пузо разомлевшей наглой псине, а тот только высунул язык и счастливо вильнул хвостом.
— Щас всё будет, потерпи блохастый, — щелкаю пса по носу и встаю. И либо я встала слишком резко, либо мир стремитесь начал меня точку соприкосновения со мной — в глазах потемнело и начало мутить.
Баба Лида видя, что мне плохо, бросила корзинку с кормом, на которую тут же налетели куры, кинулась ко мне, вовремя подхватив и усадив, на моё счастье, на рядом стоящую лавку, иначе бы я точно упала. Стало легче, мир перед глазами постепенно прояснился, но мутить не перестало. В итоге с завтраком всё же пришлось расстаться, и мне стало значительно легче. Бабушка принесла мне в ковшике колодезной воды, которой я промыла рот и устало откинулась на лавку, прикрыв глаза и обмахивая себя ладошкой.
Я почувствовала как Лидия Михайловна села рядом.
— Саш… — негромко позвала она.
Я открыла глаза, посмотрев на женщину. Она сидела, скрестив руки на коленях, как-то странно и очень внимательно смотрела на меня. А меня под её взглядом снова начало мутить.
— А ты случаем не беременна? — осторожно спросила она и на меня нахлынула волна паники.
Не может такого быть. Не могу я быть беременной. Какое сегодня число? Кажется, 23-е и значит… Стоп! Как 23-е!? Месячные в этом месяце должны были прийти числа 17-18-го. Не позднее. Мой организм никогда не подводил меня в этом плане. Один день в большую или меньшую сторону. Строго и точно как часы. Но чтобы пять дней! Да не может такого быть! Это всё из-за нервов. Слишком много переживаний и встрясок, вот организм и шалит. Я же не пила ничего, кроме того, дорогущего противозачаточно и всё было в порядке. Никогда не было такого чтобы. Если только… В прошлом месяце у меня адски болела голова, и я за день выпила целых три таблетки сильнейшего обезболивающего. К вечеру всё прошло. И как раз той ночью Алекс вспомнил о моём существовании…
Господи! Я закрыла рот ладонью, вскакивая с лавки и тут же села обратно. Снова начало мутить.
Если это так и он узнает, он же меня убьет! Нет-нет-нет! Я не верю! Это всё шутки моего организма. И больше ничего. Я не хочу.
— Тихо-тихо Сашенька, чего же ты плачешь глупенькая? Радоваться должна, если даже тот мужчина идиот, — я рыдала на плече у Лидии Михайловны, а она, как и тогда в машине, успокаивающе гладила меня по волосам.
— Он же убьет меня если узнает, — глотая слёзы пробормотала я. — Вы просто не знаете его.
— Да что ты такое говоришь Саш?! — чуть громче, чем нужно возмутилась она, перестав успокаивать меня. А я всё так же рыдала у неё на плече.
— Что за шум, а драки нет? — с улыбкой высунулся из окна Николай Семенович.
— Да тихо ты, Коль, тут такие дела творятся, а ты со своими шуточками. Сашенька, солнышко, ну почему ты так думаешь? — очень осторожно спросила баба Лида. А дед Николай лишь непонимающе смотрел на нас из окна. И тогда я решилась. Рассказала всю правду. От чего мне стало только тошнее. Лидия Михайловна на правду схватилась за сердце, Николай Семенович выругался таким отборным матом, что мне на секунду стало страшно за Алекса, а я лишь всхлипывала, поджав под себя ноги с чашкой уже остывшего чая. Рассказ был долгим, и на этот раз я не стала скрывать ни одной подробности. Рассказала даже то, что Маркус не просто пытался меня изнасиловать.
