Особенно, когда Светка начинала доставать.
А делала она это частенько, коза рыжая, неуемная.
Поздний ребенок, безграничная любовь родителей и брата, Светка делала вообще все, что хотела.
Например, ничего ей не стоило упросить взрослого, серьезного мужика заскочить в обеденный перерыв в молл за специальной фигнюшкой, которой даже названия-то не было нормального. Ну, по крайней мере, Виктор этого названия не знал. Так же, как и не знал, почему он должен скакать в торговый центр за не-пойми-чем. Почему нельзя это не-пойми-что заказать с доставкой?
Но отказать не смог. Как всегда.
И, в принципе, даже порадовался, что не отказал.
Потому что иначе бы не увидел Снегурку, с упоением общавшуюся с какими-то девчонками.
Судя по не особо шикарному виду, либо с прежними коллегами, либо с детдомовскими обитателями.
Скорее, второй вариант.
Виктор, не раздумывая, пошел к ним.
Скрываться он не собирался после случившегося, делать вид, что не видит ее — тоже.
Что за херня еще?
Да и, может, она домой поедет, тогда с ней фигнюшку Светкину и передаст. А то и так дел полно.
И вот не ожидал он, что Снегурка от него под стол залезет.
Это что еще такое?
Настолько напугал, что ли?
Нет, он, конечно, хорош. И крышу у него вечером крещенским унесло.
Но слова Гора все же дошли до сознания, пусть и с опозданием.
И потому играть по навязанным правилам Виктор не собирался. Не хочет Снегурка секса необременительного, для обоих приятного, да и хрен с ней.
Работу свою сделает, тех, кто угрожает отцу, сдаст, и пусть топает на все четыре стороны.
За эти два дня Виктор успокоился значительно, да и работа после праздников не давала времени на расслабление и всякие размышления про мотивацию бабскую.
Тем более, что там, скорее всего, все дико примитивно, прав Гор.
И вот теперь, разглядывая аккуратную жопку в джинсах, торчащую из-под стола, Виктор едва сдерживался.
Чего она боится-то его? Словно зверя. Еще бы по-пластунски стала уходить, бля!
Девчонки, с которыми она сидела, пораскрывали рты, рассматривая Виктора так, словно к столику не обычный человек подошел, а по меньшей мере, супермен.
Это тоже настроения не прибавило. А потому тон получился холоднее обычного:
— Вылезай.
Снегурка, вздрогнув и, судя по звуку, треснувшись головой о столешницу, выползла задом из-под стола.
Встала, одергивая футболку и опустив глазки.
— Добрый день, Виктор Евгеньевич…
Он помолчал, разглядывая ее.
И думая о том, что, если выводы Гора верны, то играет она потрясающе. Румянец на щеках, потупленный взгляд, светлые растрепавшиеся волосы. Губки кусает.
Заводит такое. Однозначно заводит. И она наверняка это знает. Или, может, на уровне инстинктов работает. Чтоб привязать сильнее. Интерес вызвать.
— Что ты здесь делаешь?
— У меня выходной.
Тут Снегурка вскинула глаза и прищурилась с вызовом. Ну надо же. Подумала, что упрекать будет? Да зачем ему это надо.
— Понятно. Обратно когда?
— Уже… Собираюсь.
— Хорошо. Светлана Евгеньевна просила купить… — тут Виктор замялся, припоминая, как называется фигнюшка сестры, но так и не вспомнил, покрутил в руках пакет неопределенно, — мне неудобно сейчас заезжать домой, отвези, будь добра.
— Хорошо.
Опять опустила взгляд. Сама покорность. Такую бы покорность в спальне…
— На минуту тебя можно?
Не дожидаясь согласия, взял под локоть и отвел подальше, за квадратную колонну, углом упирающуюся в стену, затолкал в этот угол, шагнул ближе, заслоняя ото всех своей массивной фигурой.
Снегурка прижалась к колонне, не поднимая взгляда.
Нет, так дело не пойдет.
Пальцем приподнял за подбородок. Заглянул в глаза. И неожиданно задохнулся от выражения отчаяния в них. И еще… Чего-то.
Такие взгляды тоже хороши в спальне. В игре. Ему нравилось.
Как так она попала во все вкусовые пристрастия? Странно, очень странно.
Учитывая, что Виктор всегда считал, что вкус-то у него — другой. А тут выяснилось опытным путем, что такая вот нежная невинность, слабость, беззащитность невозможно заводят. Так, что некоторых усилий стоило не навалиться на нее полностью и не продолжить то, чего она, возможно, ждет.
И вот эта мысль привела в чувство. Ждет. Наверняка ждет, провокаторша. Думает, что еще раз на этом удастся сыграть. Нет уж.
Только рабочие отношения. Только деловые.
— Кто эти девочки?
— Это… Из детдома.
И губы облизнула.
Виктор моргнул. Выдохнул. И продолжил. Рабочие отношения. Да.
— Что говорили?
— Ванька искал меня. И бандиты. И еще…Наверно, ваши.
— Никто не в курсе, где ты? Не сказала им?
— Нет…
— Не говори. А телефон дай свой. Поняла?
— Да… Хорошо… — с выдохом таким, нежным-нежным…
Ох, ты ж сучка…
— Вот, возьми, Светлане Евгеньевне передашь пакет. Вечером пришлю тебе ноутбук, необходимо будет зарегистрироваться на почте. Чтоб инструкции получать. Мне не всегда удобно по смс.
— Хорошо… — опять мягко и нежно.
Ты б так в другом месте соглашалась…
— До свидания, Саша.
— До свидания…
Виктор развернулся, коротко глянул на настороженно изучающих его девчонок, дернул углом рта досадливо и пошел прочь из молла.
Настроение было откровенно паршивым.
Какая, все же, хрень происходит! Надо как можно быстрее перестраиваться на нормальный, деловой лад. И перестать так реагировать на девчонку.
В памяти — опущенные длиннющие ресницы, влажные губы, щеки, горящие румянцем… «Хорошо, да, хорошо», — с нежным сладким выдохом…
Рабочие отношения… Да…
15. Сестра Виктора
— Эээта КТОООО???
— Охереть… Охереть, какой мужик!
— Скажи, что ты с ним спишь! Сашка! Скажи, что ты с ним спишь! Если нет, то я его догоню сейчас!
— Ага, посмотрит он на тебя, замарашку, как же…
— Ну на Сашку же посмотрел? Чем я хуже?
— Охереееть…
Блин, хорошо, что Виктор отходит уже на серьезное расстояние и не слышит этих хрипов и визгов.
Я сжимаю в руках пакет для его сестры, смотрю вслед широченной спине, упакованной в стильное черное пальто, и ловлю себя на том, что закусываю губу.
Девки орут, прыгают вокруг меня, тормошат, спрашивают о чем-то…
А я все смотрю. И щеки горят так, что еще чуть-чуть — и прям пожар будет.
Он ни слова не сказал про… Он вообще сделал вид, что ничего не случилось. Вообще!
Это как так?
Это почему?
Это… Это же хорошо, да?
Хорошо же?
Я должна радоваться. Мужик нормальный, слова понял. Пусть не с первого раза, но все же.
И вроде как мстить не собирается… Не настолько мелочный.
Общался прям подчёркнуто по-деловому, допросил быстренько, проинструктировал, как себя вести, и свалил, не тратя ни минуты лишней. На меня.
Отлично просто.
Надо радоваться, Сашка.
Почему не радуешься тогда, а?
Дура потому что.
Это мое теперь первое имя будет.
Грустно. Было третье, после овцы и везунчика.
Я смотрю на удаляющегося Виктора, и все пытаюсь сердце из горла вернуть. Оно там, гадость такая, как начало стучать в самом начале, когда встретила его задом кверху, из-под стола, так до сих пор в грудную клетку и не вернулось.
Уф, как глупо получилось!
Может, он решил, что я его испугалась?
Ну, вообще, конечно, правильно решил. Испугалась.
Но все же тут больше неожиданность.
Сложно переключиться, когда сидишь, такая веселая, болтаешь с девчонками и внезапно видишь мужика, который тебя чуть не поимел силой. Ну… Практически силой. Сны — то мне потом всю ночь снились вообще неправильные. И лучше на этом не сосредотачиваться. На этих снах. А то как-то совсем все печально получается.
Так что…
Но ладно. Главное, что все разрешилось. И хорошо разрешилось. В мою пользу. Можно выдохнуть и продолжать жить дальше. Спокойно.
