Аламбре зарылся лицом в мои волосы, его голос прозвучал глухо.
— Я дурак, богиня. Просто дурак. Вот и Сантос пришел мне об этом напомнить. Ты видишь его?
— Хм, нет. И не чувствую.
— Я тоже, но Сангре явно не стал бы врать, да и такой сильный ужас не сыграешь.
— Ну и ладно… Главное, Сангре здесь больше нет, и Сантос уже ушел, наверное. Что мы с тобой будем делать?
— А жрец?
Я попробовала высвободиться из стальных объятий Аламбре, и он ослабил хватку. Я сказала:
— Жрец — это жрец. С ним у нас своя история, и ты всегда это знал. Не проси от меня верности, Аламбре. Я не принадлежу себе.
Внезапно он вновь сжал меня на самой грани боли.
— Что вы делаете с ним? Что? Я тоже хочу заниматься этим с тобой! С ним ты самая счастливая и самая сияющая!
— С кем???
— С Амарантом, будь он неладен!
Вот это переход.
— Причем тут папа???
— Какой он тебе папа?! Это Сантос — твой отец, а Амарант — просто хитрый мужчина, который подобрался к тебе слишком близко!
Ой-ей-ей. Не думала я, что все настолько серьезно.
— Аламбре, хватит бредить. Ты сходишь с ума от ревности и придумываешь невесть что.
Карие глаза Аламбре вдруг зажглись бордовым огнем. Скверно… он решил прямо тут в демона обратиться?
Аламбре шумно втянул носом воздух и выдохнул — вроде пронесло.
— А вот проверь его реакцию. Возьми и станцуй при нем что-нибудь непристойное. Притворись, что не знаешь, достаточно ли эффектен танец. Спроси его экспертное мнение.
Н-да…
— Ага, будто ему не танцевали лучшие женщины миров. Да у него самообладание главного военачальника, даже если на миг предположить, что ты прав. Но знаешь, Ал, давай закончим этот дикий разговор. Я сейчас станцую тебе, что захочешь. А Правителя Амаранта больше не трогай. Иначе…
— Защищаешь Амаранта? — Аламбре сделал неуловимое движение ногой, выбивая опору из-под моих ног, и одновременно чувствительно нажал мне на плечи. — На колени.
А следующим движением он притянул меня за затылок к напряженному паху.
Рука, удерживающая мою голову, была очень твердой, но не давила. Аламбре скорее недвусмысленно обозначил, чего он хочет.
Он стоял, запрокинув голову к небу и не глядя на меня. Ждал.
Его или бить или бежать… или… я все равно не смогу его ударить. Хотя Правителя Амаранта я готова защищать до последней капли крови. Пусть он мне не отец, он — мой настоящий и лучший друг в отличие от этого вот Аламбре.
Но сейчас явно не время принимать серьезные решения. Аламбре слегка качнулся вперед — еще немного, и у него не останется терпения ждать.
Я мягко провела ладонью по его литым кубикам пресса. Аламбре уменьшил нажим — теперь его рука просто лежала на моей голове.
Какая обманчивая безмятежность!
Пряжка ремня глухо щелкнула и поддалась, я ослабила ремень.
— Убери руку, Ал. Позволь мне все самой.
Он недоверчиво взглянул на меня, но послушался. Боги… вот это его принятие меня всегда обезоруживает. Невозможно сделать плохо мужчине, который пускает тебя в святая святых — в душу, несмотря на всю боль, что ты ему принесла.
Член еще сильнее оттянул брюки. Сам Аламбре старался стоять неподвижно и весь словно окаменел, но микродвижения выдавали, что он почти на пределе.
Я выпрямилась в полный рост, и мои губы оказались ровно напротив возбужденного и трогательно беззащитного темно-коричневого соска.
Я решила повторить то, что Аламбре прислал в своей картинке. Смочила пальцы слюной и прикоснулась к его дальнему соску, а ближний взяла в рот.
Аламбре дернулся и застонал — кто бы знал, как мне нравятся его реакции! Я невольно прикусила твердый сосок и толкнулась в Аламбре животом, а он вновь застонал — низко и чувственно.
Мне захотелось его помучить.
Аламбре шумно дышал, его грудная клетка поднималась и опускалась в такт. Он закрыл глаза, приоткрыл рот и выглядел чрезвычайно уязвимым, а я неожиданно поняла, что обожаю его таким.
Пресс приковывал взгляд, и я медленно, с упоением целовала твердый живот, опускаясь все ниже.
Аламбре не удержался и опять положил тяжелую ладонь мне на голову, прерывая тщательные поцелуи прямо над расстегнутым ремнем. Хрипло выдохнул:
— Астра, любимочка…
В его голосе было столько эротичной нежности и нетерпения, что я, наконец, расстегнула молнию брюк.
Я знала, что делать: обнять мощный ствол губами и, втягивая, обрисовать бархатистую округлость головки языком. Насладиться тем, как его величина целиком заполняет рот. Задохнуться от темного чувства власти над мужчиной.
Отпустить член, провести языком по всей его длине, повторить, а затем снова втянуть его в рот и начать причудливый танец языка, выводя тайные символы.
Аламбре дрожал, периодически с его губ срывались хриплые стоны. Он стоял, широко расставив ноги и упираясь ими в землю, а обеими ладонями слегка прижимал мою голову за затылок. В этот момент, оглаживая языком рельефные венки, я вдруг осознала, что люблю Аламбре какой-то особой любовью. Он очень мне нравится за то, что так откровенно наслаждается мной.
Сейчас ему будет особенно хорошо. Аламбре зарычал, а спустя мгновение кончил, содрогаясь всем телом и с гримасой неизъяснимого удовольствия на красивом лице.
Когда он пришел в себя, его карие глаза лучились любовью.
— Астра, Свет, ты простила меня за эту выходку…
Я пожала плечами.
— Я не простила, но ты мне нравишься, Аламбре. Давай дадим друг другу шанс и сбежим пока от всех. Не станем возвращаться домой.
Аламбре подхватил меня на руки.
— Ты не представляешь, как ты мне дорога. Теперь я буду любить тебя… ты еще ни разу не кончила сегодня.
Я засмеялась.
— Вампир! Тебе нужна моя особенная энергия, да? — и глядя в его помрачневшее лицо, добавила: — Шучу. Я же знаю, что ты меня искренне любишь и хочешь сделать мне хорошо. Но нет — не ты будешь любить меня, а мы — друг друга. Здесь, среди травы.
Мы расстелили на земле толстый мягкий ковер и упали в него, крепко обнявшись.
— Я кое-что скажу, ты это примешь, и мы больше к этому не вернемся. Не трогай Неро, Ал. Жрец правит моим Культом и оберегает меня от хозяйственных хлопот. Нападая на него, ты создаешь проблемы мне.
— Хватит о жреце. Я понял тебя. Сантос опять восстановит своего прислужника, зато я не могу спокойно смотреть на ваше счастье. Я терплю Амаранта, но еще и жреца — уволь.
Вот только упрямства Аламбре мне не хватало! Значит, я еще недостаточно разогрела его и расслабила, чтобы он согласился на что угодно.
Потому вместо ответа я поцеловала Аламбре в губы, размыкая их языком и чувствуя потрясающую упругость его языка. То, что он умеет им вытворять — ооо… Кажется, я перевозбудилась от всего случившегося, и меня саму вело.
Аламбре прервал наш поцелуй и горько улыбнулся.
— Ты пьяна от вожделения, Астра. Как же ты совместишь меня со жрецом? Ему ты тоже говоришь, что любишь? Не можешь никого из нас выбрать?
Ох, далось ему это дурацкое выяснение отношений!
— Хватит занудствовать, Ал. Я не эльф и могу иметь сколько угодно мужчин одновременно. Сантос дарит мне вас обоих. Либо ты это принимаешь, либо уходи. Прекрати меня трогать и перестань быть настолько сексуальным! — сейчас я не капли не лукавила. С тех пор, как Аламбре прекратил угождать мне и проявил свой настоящий характер, я взглянула на него совершенно по-другому и видела теперь то, что в нем всегда видели другие девушки.
Его страсть, желание и любовь — это просто его воля. Он не мальчик и бегает за мной чисто потому, что сам так хочет. Но если однажды он передумает, я останусь с разбитым сердцем.
Наверное, Аламбре увидел что-то новое в моих глазах. Его рука бережно разомкнула мои абсолютно мокрые складки и погрузилась между ними. Он ввел два пальца внутрь меня, а большим принялся массировать крайне чувствительную точку.
— Я дурак, Астра. Счастливый любящий дурак. И ты меня любишь, теперь я это вижу. Я не оставлю тебя, нет. Амарант и жрец? Да плевать на них! Будь с ними тоже. Я просто всегда буду воровать тебя у них. Пусть они довольствуются крохами, — Аламбре убрал пальцы и опустился на меня, придавливая к ковру, — ради тебя я стану злейшим насильником и вором — кем угодно.
