Lina Mur - Fifty And One Step Bac

— Нет, — качаю я головой.

— Вот теперь знаешь. Вы же сестры, Мишель, прояви

заботу. У неё сейчас такой возраст, что ей

необходимо...

— Вообще-то, это твоя дочь, а не моя, — перебиваю я

его, сжимая от злости за эти нравоучения клатч. — Поэтому я буду заниматься собой и своими занятиями.

— Мишель, — возмущённо говорит мама.

— А что? Разве я не права? Ты тоже могла бы её

воспитывать, а один пропадает на работе, а другая на

гольфе, — нагло заявляю я опешившим родителям.

— Если ты не в курсе, Мишель. Все это, — отец зло

размахивает руками, показывая на лифт, — оплачиваю я. И не тебе мне высказывать такое! Что за

поведение? Откуда это?

— Прости, — но в моём тоне нет ни капли извинений.

Отец отворачивается, а мама поглаживает его по

плечу, но он сбрасывает её руку.

Мы в таком непонятном настроении выходим из лифта

и садимся в лимузин. Я достаю из клатча телефон, проверяя на наличие сообщений, но ничего.

Что он придумал? Вот ещё нервов мне сейчас не

хватало? Я и так готова кричать и материться на всех.

Мы встаём в пробку, опаздывая на представление. И

нам удаётся войти в здание оперы через пятнадцать

минут после начала.

— Добрый вечер, Марк, — говорит отец, ожидающему

нас парню.

— Добрый, — кивает он и улыбается мне.

Я отвечаю ему быстрой улыбкой и передаю своё

пальто отцу, забирающему номерок. Мы чуть ли не

бежим к нашим местам. Я могу вздохнуть, когда мы

рассаживаемся по сидениям, и Амалия шепчет мне

приветствие. Мне хочется уйти отсюда, но я пытаюсь

хотя бы понять, о чём идёт речь внизу. Но даже

сконцентрироваться не могу, потому что мои мысли

все крутятся вокруг Ника.

В сумочке вибрирует мой телефон, и я достаю его, торопливо открывая от героя моих раздумий

сообщение.

«Я в центральной ложе. Жду тебя, крошка»

Несколько слов, и я расцветаю внутри, запихивая

блекберри в сумочку, и наклоняюсь к Марку.

— Я отойду, срочно надо, — я бросаю ему свой клатч

и быстро обхожу места, выходя в коридор. Оттуда по

памяти я несусь к его ложе, пока сердце бешено

скачет внутри.

Не успеваю я открыть дверь, как меня хватают за руку

и затягивают в тёмное пространство, закрывая на ключ

дверь. Ник оборачивается ко мне и с силой толкает

меня к стене. Сердце стучит сумасшедше, а его

блестящие глаза, в которых освещаются огни со

сцены, запускают тонкие нити горячительного напитка

по венам.

— Два дня, крошка. Два гребаных дня я тебя не видел, — шепчет он, проводя рукой по моим ключицам и

хватая меня за шею, приподнимая лицо к его, на что я

только улыбаюсь.

— Я тоже скучала, Ник, — отвечаю я, запуская пальцы

в его волосы и притягивая к себе. Меня не волнуют

больше его замашки садиста, глупая обида, обстоятельства, ведь он даже не применяет силу, лишь показывает свои владения. А я его. Полностью.

Его губы опускаются на мои скулы, и он покрывает их

поцелуями. Его рука отпускает моё горло, и Ник

пальцами стягивает бретельки платья, обнажая грудь.

— Хочу тебя, Мишель. Сейчас, — его яростный

сексуальный шёпот заполняет мой разум. Зубы

обхватывают сосок, и я выгибаюсь, издавая стон, крепче сжимая его волосы руками.

К черту все. Экстремальный секс. Согласна.

— Так трахни меня, — с вызовом отвечаю я, когда Ник

поднимает на меня голову, уже стягивая пиджак с

себя.

Его губы изгибаются в зазывной улыбке, а пальцы

медленно проходят по груди, щипая возбуждённый

сосок.

Закусанная губа, и голова запрокидывается назад, пока тело оживает, пульсируя невероятным желанием

и пустотой одновременно.

— Уверена? — он обдаёт мою шею горячим дыханием, оставляя влажный поцелуй на ней.

— Да, — мои руки тянутся к его брюкам, и я

дотрагиваюсь до его члена, сжимая его в ладони.

— Не будешь потом обижаться? — его пальцы тянут

молнию на спине, и платье падает к моим ногам.

— Нет, — улыбаюсь я, массируя его орган, и он

отрывает мою руку от увлекательного занятия, вглядываясь в глаза.

Резко он разворачивает меня к себе спиной, прижимая

обнажённой грудью к бархату, обитых стен, скрывающих нас от любопытных глаз. Моё тело

накаляется от его рук, ласкающих бедра, опускающихся по животу в трусики.

— Уже влажная, — довольно шепчет он, проводя

языком по шее и прикусывая кожу. Я могу только

закусить губу с той же силой, с которой он круговыми

движениями массирует мой клитор.

Растворяюсь в аромате возбуждения вокруг нас, схожу

с ума от его губ и зубов, касающихся кожи, от его

пальцев, проникающих в меня. Стон срывается с губ, и

я выгибаю спину, только бы вошёл глубже.

Мои пальцы крепче впиваются в отделку, и я сжимаю

её, пока по телу проносятся волны терпкого желания, окутывая разум. Я чувствую бедром его твёрдый член

и трусь об него, а его пальцы уже быстрее двигаются

во мне, заставляя подстроиться под эти движения.

Я не слышу ничего: ни оперной певицы со сцены, ни

аплодисментов, только его дыхание рядом. Чувствую

его руки во мне, а другой он расстёгивает брюки и

опускает их вместе с боксерами. Меня трясёт от

безудержного животного осознания, что я буду

заниматься сексом в том месте, где недалеко сидят

родители, что нас могут увидеть, когда пронзительный

луч пробежит по ложе.

Но ничего, только он.

— Ник, — выдыхаю я, ощущая, как его пальцы

выходят из меня, и он отодвигает трусики, подхватывая мою ногу под коленом и на весу

прижимая её в стене.

— Как же я хотел тебя, крошка, — рычит он в моё ухо

и одним мощным ударом заполняет меня.

— Да, — стону я, получая массу впечатлений, концентрирующихся в пульсирующем естестве.

— Извращенка, — он выходит из меня, и новый удар, что я запрокидываю голову на его плечо.

Его рука обхватывает мою шею, и он сжимает её, но я

не чувствую боли, только нетерпимое желание дойти

до пика. Мелкие иголочки покалывают ноги, а он

сильнее трахает меня, заставляя стонать, чуть ли не

сливаясь с голосом певцом.

Водоворот дыхания, исполнения со сцены, аплодисментов, его стонов — наполняют меня до

отказа. Мои пальцы до боли впиваются в ткань, и я

двигаюсь вместе с Ником, обнимая его внутри.