Lina Mur - Fifty And One Step Bac

мужчине. Он словно чувствует мой взгляд и замирает, оборачиваясь. Ник улыбается, подмигивая мне. И я

прячу довольный взгляд, опуская голову, при этом

улыбаясь, как глупая дура.

— Нет, с тобой точно что-то произошло, — говорит

Амалия, наблюдая за мной.

— Да все нормально, просто я, наконец-то, сдала

долги по учёбе и теперь свободна, — пожимаю я

плечами, ища глазами Ника, испарившегося среди

толпы.

От последующих копаний в моём состоянии меня

спасает звонок, оповещающий о продолжении

представления. Я подхожу к Марку, недовольно

встречающего меня взглядом. Он обнимает меня за

талию, демонстрируя родителям наши отношения, а

они только перешёптываются, довольные нашими

псевдоотношениями.

— Мишель, не делай так...это опасно, понимаешь? — шепчет Марк, пока мы идём в сторону наших мест.

— Отвали, серьёзно. Это тебя точно не касается, — отрезаю я.

— Наживёшь ты себе проблем, — качает он головой, а

я зло сжимаю губы.

— Следи за своими, начни жить, ты же этого хотел. И

да, секс в опере это прекрасно. Попробуй, видно, у

тебя нехватка этого, — язвительно произношу я, изображая на губах милую улыбку.

— Зато у тебя с этим передоз, — фыркает он.

— Марк, да что с тобой? — удивляюсь я его

настроению.

— Ничего, — бурчит он, помогая мне сесть, и сам

плюхается рядом.

— А честно? — я наклоняюсь к нему.

— Ничего, сказал же. Отвали теперь ты, продолжаем

изображать голубков, — он раздражённо

передёргивает плечами, а я цокаю, поворачиваясь к

Амалии и улыбаясь ей.

Я даже не слежу за тем, что происходит на сцене. Мой

взгляд блуждает по залу и останавливает на тёмной

ложе. На губах расцветает улыбка, а рука тянется к

горлу, все ещё горящему и ощущающую захват Ника.

Да, меня возбуждает его жёсткость вперемешку с

нежностью. Я не могу смотреть на него, не могу

оторваться от него, и не хочу этого делать. Пусть все

идёт так, как это прописано где-то.

Разве имеет значение, где любить его? Нет. Никакого.

Это делает вас ближе. Ты доверяешь партнёру

полностью, зная, что он не подвергнет тебя опасности.

И это облегчает жизнь, когда ты передаёшь свою

судьбу в его властные руки. Я уверена, что Ник

почувствовал эту перемену во мне, поэтому позволил

себе большего. А я хочу этого большего, возможно, тогда он поймёт, что тоже может разрешить себе

чуточку ванильности.

Twenty-sixth

— Доброе утро, — говорю я всему семейству, собравшемуся за завтраком в столовой.

— Доброе, — улыбается мама. Отец даже не

обращает на меня внимания, вспоминая вчера и, видимо, до сих пор пребывая в состоянии

раздражения. Тейра переписывается с кем-то и тоже

не поднимает головы.

— Мишель, что будете? — спрашивает Лидия, когда я

вешаю рюкзак на стул и сажусь за стол.

— Только сок и фруктовый салат с йогуртом, — отвечаю я.

— Пять минут, — бросает домработница, скрываясь на

кухне.

— Итак, не хочешь ни за что извиниться? — интересуется отец, все так же изучая газету.

— Нет, — пожимаю я плечами.

— Мишель, — мама с укором смотрит на меня, а я

только усмехаюсь.

— Да?

— Вчера ты сбежала и даже не предупредила нас, — продолжает она, а я цокаю, потому что нечего мне

сказать.

— И?

— Ты считаешь, такое отношение допустимым? — папа бросает газету на стол, опрокидывая кофе, и

вскакивает с места, шипя проклятья.

— Мы с Марком просто уехали. Ты же этого хотел, так

что ты тут сцены устраиваешь? — я равнодушно

смотрю, как мама пытается вытереть стол, а отец

осматривает идеальный костюм.

— Вы могли бы хотя бы нас предупредить! А взяли и

исчезли, — он уже повышает голос.

— И что дальше? Исчезли, чтобы потрахаться, — я

отчего-то извращено наслаждаюсь злым выражением

лица отца, испуганной мамой и смешком от сестры.

— Мишель Пейн! Ты совсем с ума сошла?! Тебе

сколько лет? — отец орет так громко, что мои уши

начинают звенеть.

— Девятнадцать. И да, сексуальная жизнь у меня

очень красочная. Не стоит переживать об этом, как и

том, что внуков я вам не планирую, — заявляю я.

— Тогда вы женитесь! Это что такое? Как Марк может

так вести себя...ты...уму непостижимо! В какие

неприятности мы ещё из-за тебя влипнем? — орет он, активно жестикулируя руками.

— Никакой свадьбы. Я встречаюсь с Марком, вы этого

все хотели. Мы проводим время вместе, и это тоже

было в ваших планах. Так, чёрт бы вас подрал, что вы

ещё хотите от нас? Хватит уже указывать. Мы оба

понимаем, что делаем и нам хорошо вместе. Было

намного лучше, пока ты не заставил его признаться, — я не могу сдержать гнев и цежу каждое слово с

ненавистью на себя за эту ложь.

— Но это неправильно! — отец опускает кулак на стол, что приборы звенят.

— А что правильно, а папа? Правильно поливать

грязью людей, и наслаждаться слухами? Или же

правильно предлагать меня каждому встречному

мужчине, лишь бы он помог тебе? А может быть, вот

это правильней — желать своей дочери только роль

проститутки? Я слышала, как ты после оперы

разговаривал с этим придурком о том, что если у нас с

Марком ничего не выйдет, то ты с удовольствием

поможешь ему со мной. И я знаю этого человека, папа.

Это Роберт Глэм, он работает на Ни...на Вуда! При

этом ты очень красноречиво пообещал ему просто

продать меня за акции компании W.H! Это правильно?

Ни хрена это не нормально! Я взрослая и решать буду

только я, но никак не ты. Когда деньги затмили твой

разум? Когда ты стал таким? — я кричу, выплёскивая

весь гнев, все отвращение за вчерашнее и тоже

поднимаюсь на ноги.

— Что? Ты все неправильно поняла...

— Да ладно? Всё я поняла верно! Это твои слова.

Твои! Откуда у тебя такая ненависть к Николасу

Холду? За что? За то, что он поставил тебя на место, когда ты пытался его унизить?

— Это не твоё дело! Я делаю все, чтобы ты

продолжала свою роскошную жизнь! А Роберт обещал

помочь! Да что ты знаешь? Ничего! Этот Холд никто, приживалка на шее Вуда, а лезет везде. Сам про себя

распространяет слухи, пытается быть первым и

главным. С его подачи все начали думать, что он

глава корпорации. А оказывается, нет. И я ещё был