— Я приказал охранять моего сына! Почему здесь никого не было?
Молчит и он знает, что ему за это будет, становится на колени, опускает голову и подставляет спину. Киваю банахирам и ему наносят несколько ударов хлыстами, так что вспарывают ткань на спине и кожу. Он молчит. И будет молчать, потому что это его вина.
— Те, кто оставили свои посты, будут казнены сегодня на рассвете.
Меня не волновало, как он накажет своих непокорных солдат.
— Теперь ты лично будешь охранять принца! Ты будешь стоять здесь двадцать четыре часа в сутки!
— Как прикажете, господин!
Пока говорил смотрел на Лану. Одну руку ей забинтовал врач, а другой она продолжает держать ребенка и смотрит на него, воркует, что-то шепчет ему и мне кажется он слышит ее, он смотрит на нее своими маленькими глазками и издает какие-то совершенно нежные звуки, которых я никогда раньше не слышал. И он жив. Он начал округляться, у него даже появились щечки.
Эта женщина…та, которая больше всех была достойна смерти, спасла моего сына. Два раза спасла.
— Ты рассмотрела убийцу, эскама?
Подняла голову, продолжая качать младенца.
— Не рассмотрела…но мне показалось, что это была женщина.
— Бред! Никакая женщина не посмеет прийти в эту половину дома, не посмеет войти в комнату к ребенку.
Роксана повела плечами и потом зашипела нянькам.
— Отберите у нее ребенка и дайте мне моего внука. Когда нужно будет кормить эскаме его дадут. Ребенок не должен привыкать к ее рукам.
Две женщины отобрали у Ланы моего сына и отдали его бабушке. В ту же секунду малыш начал кричать.
— Тихо-тихо, мой маленький. Это я, твоя бабушка, я покачаю тебя. Вот так.
Она качает, а он кричит, выгибается. Краем глаза вижу, как Лана нервничает, как она нахмурилась и смотрит на младенца. Опустил взгляд и увидел, как через робы эскамы просочилось молоко.
— Отдайте ребенка кормилице, ему пора есть и выйдите отсюда.
— Я укачаю моего внука. Часы кормления еще не наступили! — возразила Роксана.
— Его не надо качать, его нужно покормить. И эта женщина здесь именно для этого. Отдай, пожалуйста, принца кормилице.
В комнате остались только я, Лана и Роксана. Мать нехотя отдала ребенка.
— Кормить нужно по часам. Соблюдать порядок!
— Я… посмею возразить, — послышался голос доктора, мы все про него забыли, а он складывал свою небольшую сумку возле зашторенного окна. — младенец долгое время терял в весе. Его нельзя кормить по часам. Нужно по требованию, наверстать упущенное. Сейчас принц весит уже больше трех килограммов, он хорошо набирает и его состояние больше не вызывает у меня беспокойство. Он совершенно здоров и почти не отстает в развитии. Я бы рекомендовал малышу находиться либо с матерью, либо с кормилицей как можно чаще. Тело к телу, это дает спокойствие, ощущение защищенности и младенец будет лучше набирать вес.
— Сделаем, как ты говоришь. — кивнул я врачу, потом посмотрел на Лану, которая уже приложила малыша к груди и кажется уже больше никого и ничего не видела, кроме него. Ребенок жадно сосет, приложив ладошку к груди и меня резко и безжалостно затопило нежностью. С такой силой, что защемило под ребрами. Нежностью к ним обоим. Как будто я видел нечто чудесное и правильное, нечто невероятно прекрасное.
— Как знаете. Если так лучше для моего внука, то пусть так и будет.
Она пошла к двери, и я пошел за ней, вышел в коридор, прикрывая дверь и ревностно стараясь, чтобы в комнату никто не заглянул и не увидел Лану кормящей.
— Когда Гульнара покинет дом? — спросил я, посмотрев матери в глаза.
— Ты разлучишь сына с матерью?
— С матерью, которой сейчас здесь даже нет? И это после того, как кричал ребенок и эскама?
— Ты запретил ей выходить до отъезда.
— Но это ее сын! Он плакал!
— Долгое время ее убеждали в том, что он не выживет! Кто мог предположить, что твоя бывшая фаворитка окажется дойной коровой! И будет кормить его молоком, предназначенным для ребенка, рожденного от предательства и грязной измены!
— Архбаа! Я запретил вспоминать об этом. Она была наказана.
— Она должна была умереть!
— Тогда умер бы твой внук и твоя дочь! У всего есть причина и последствия!
— Кто знает, как было бы правильно!
— Наследник жив и нет ничего более правильного чем это. И не важно какой ценой!
— Мне пора в свою комнату, скоро приедет массажист и косметолог. Ночь прошла ужасно.
— Благодаря этой эскаме и свойствам ее крови эта ночь прошла для тебя в постели, а не в лесу, эта ночь прошла для тебя без переломов костей, лопанья кожи, треска суставов и выпадения ногтей. Мы контролируем обращение.
— Это уже не ее кровь, а синтетический аналог. В ней больше нет надобности.
— Для твоей дочери и внука все еще есть.
— И потом ты избавишься от этой женщины?
— Тебе пора к себе в комнату, мама.
Высокомерно вскинула голову и развернувшись спиной ко мне, пошла в сторону лестницы. Занимающийся рассвет заиграл в ее черных волосах цветными бликами сквозь мозаичное стекло на окнах. Моя мать по-прежнему одна из самых величественных и красивых женщин из всех, кого я видел. И в эту секунду мне почему-то представилось как по этой же лестнице в роскошном наряде поднимается Лана. Тряхнул головой…Этому никогда не быть. Когда она больше не понадобится моему сыну и Айше она вернется в лачугу ведьмы или…или я изгоню ее навсегда.
От мысли об этом внутри наступила адская тьма. Какая-то невероятная темнота.
— Мой Император!
Обернулся к Раису, который стоял напротив меня немного бледный и взволнованный.
— Все псы…они мертвы.
— Как мертвы?
— Да, все псы на псарне…все мертвы. Я уже вызвал ветеринара, он будет через час из-за непогоды.
— Их убили?
— Не знаю, мой господин. Нет крови, нет каких-то внешних повреждений. Собаки умерли…у некоторых шла пена изо рта.
— Их отравили?
— Не знаю, пока что неизвестно. Врач скажет.
— Что за чертовщина творится в этом доме, что за адский бардак! Куда все смотрят? Немедленно пересмотреть камеры и записи. Как снаружи, так и внутри. Провести расследование. Через час я хочу знать кто убил собак, и кто хотел убить моего сына! Обыскать дом, обыскать каждый угол в нем! Где Гульнара?
— Скорей всего у себя в комнате, мой Император.
— Проверить!
— Слушаюсь.
— Ваше Императорское Величество! — я резко обернулся и увидел помощника Раиса — Шавура. Можно сказать его верную тень.
— Да, Шавур! Что у тебя?
— Я просмотрел камеры снаружи и…, - он взглянул на Раиса, а потом на меня, не решаясь сказать, — я… я увидел кто накормил собак.
— И кто же это?
— Это…она…эскама, — он кивнул на дверь комнаты принца и я с размаху открыл ее настежь, ворвался внутрь.
— Ты отравила собак? — рявкнул я и она вздрогнула, закрываясь от нас, отворачиваясь к стене.
— Пошли вон! — оскалился на Раиса и банахира и они тут же испарились.
— Собак? — переспросила девушка, испуганно глядя на меня.
— Ты кормила собак сегодня?
— Да…я отдала им остатки еды Айше. Она не захотела есть, только пила. Я приносила ей фрукты с кухни и делала чай. А ее еду я отдала собакам.
— ЧТО?! — меня затрясло и мои глаза округлились, я почувствовал, как буквально разрываюсь от непонимания, от шока, от волнения.
Выскочил и схватил Раиса за шиворот.
— Лану…, - откашлялся, — Эскаму перевести вместе с младенцем в комнату Айше. Поставить охрану, не отходить от комнат ни на шаг.
Глава 14
— Где Гульнара?
Раис поклонился мне и тихо сказал:
— Она заболела.
Почему-то я совершенно не удивился. Она должна была что-то придумать лишь бы не уехать.
— Что с ней?
Не то чтоб я прям сильно волновался, но я привык знать все, что происходит. Кроме того, я отправил ее прочь и хотел, чтобы так и было, чтобы она уехала из особняка. Гульнара меня раздражала. Я как будто чувствовал какой-то подвох и не мог понять в чем он заключается. Это ощущение, когда кто-то выводит вас из себя, но нет причины оторвать ему голову. Мне было достаточно ее хамского вмешательства в мои решения.
