Я тряхнула головой и уставилась на маленький, быстро движущийся огонёк по недавно построенной окружной дороге, кусок которой прекрасно просматривался с крыльца приютившего меня дома. Видимо, кому-то, как и мне, тоже не спалось этой ночью. Вот только этот огонёк может унестись от своих проблем, рассекая ночь на мотоцикле, а я нет. Чтобы я не делала, а каждая мысль стремится к Алексу. Как же я по нему соскучилась…
Ночной гонщик остановился, привлекая ещё больше моего внимания к себе. Вот бы мне, тоже так. Сесть на верного железного коня и покорять километры асфальта, не думая ни о чём кроме дороги и ветра бьющего в лицо. Лишь дорога и свобода и больше никаких проблем. Ты раскидываешь руки, крепко обвив ногами любимого, что выжимает из дико рычащего мотоцикла скорость, ветер развивает волосы, и ты кричишь от счастья, выплёскивая эмоции…
Я настолько увлеклась грезами о свободе, что не заметила, как яркий белый огонёк снова начал двигаться, вскоре сменившись столь же одиноким красным глазом, мигнувшим мне на прощание.
Проводив свою фантазию и мотоциклиста, я вернулась в дом и свернулась клубочком на кровати.
Мне снова снился Алекс. Его улыбка. Качели. И малыш на его руках, как две капли воды похожий на отца…
* * *
— Доброе утро, Саш, — поприветствовал меня Николай Семенович, когда я, наконец, выползла из кровати на запах свежеиспеченного хлеба. И пусть меня уже начинало мутить от этого запаха, но есть хотелось как после недельной голодовки.
— Доброе, — зевнув, согласилась я и немедленно уселась за стол, утащив белую ещё горячую хрустящую горбушку.
— Сашенька, — рассмеялась Лидия Михайловна, видя вместо меня маленькую серую мышку, грызущую корку хлеба. Потому что, чувствовала я себя, именно так. — Молока налить? Али будешь давиться в сухомятку?
Я кивнула и тоже улыбнулась, воровато думая, как бы сегодня хоть ненадолго сбежать от заботы стариков. Что-то со мной сегодня точно не так. Я им, конечно, чертовски благодарна, но именно сегодня захотелось побыть одной. Совсем одной. Хотя на ближайшие примерно восемь месяцев и где-то полторы недели, одиночество мне точно не грозит.
Но сбежать всё равно хотелось. Да и назойливость местных новодеревенских кавалеров, меня изрядно начинала выводить из себя. Даже тот факт, что я беременна, о чём я, не стесняясь, говорила им, не избавлял их от желания набиться мне в ухажёры. А я, не смотря ни на что, не видела рядом с собой никого кроме Александра.
— Чего красавица нос повесила? — шутливо щёлкнул меня по носу дед Коля.
— Наверное, она просто плохо спала, — Лидия Михайловна, налила мне ещё пол кружки молока, а я решила согласиться с её доводом и снова кивнула. — Может тогда, пойдёшь ещё полежишь? — чуть обеспокоено продолжила свою заботу старушка.
— А как же поездка в город? — встрепенулась я, поняв, что меня сейчас уложат в постель, и накрылась моя временная свобода медным дырявым тазом. А я так ждала этой поездки. И пусть Николай Семёнович ехал только за продуктами и непроизносимыми удобрениями для огорода, но это мой шанс, не прощаясь сбежать от них. Не смогу я, смотря им в глаза, так отблагодарить добродушных стариков, приютивших меня, как родную.
— Уверена, что хочешь ехать? — с той же обеспокоенностью, что и жена спросил дед Коля, но тут же пока его супруга не видит, заговорчески подмигнул мне. И я, не сумев сдержать весёлую улыбку, снова закивала.
На том и порешили. И дождавшись, когда я приведу себя в порядок, проведу ныне уже просто неизбежную процедуру посещения туалета, старая волга повезла меня и Николая Семеновича в ближайший город.
* * *
Он устало потёр глаза и снова принялся массировать виски, сидя в летнем кафе. Как бы Алекс не желал сбежать, безумно гоняя всю ночь по новой окружной трассе, боль снова нагнала его. Наверное, нужно было снова обратиться к врачу, но какой смысл? Пусть уж лучше боль отвлекает, иначе он опять начнёт психовать, круша всё на своём пути. Он даже исстрелял целую обойму по пустым бутылкам, заехав на старый карьер, где любили часто поразвлекаться его гости набравшиеся после "балов". Но и это не успокоило мужчину, только быстрее разгоняя байк, на бешеной скорости играя со смертью и изредка встречающимися автомобилями.
Вот только…
Алекс сам не понял, что заставило его резко затормозить посреди дороги. Он просто остановился и замер, несколько минут прислушиваясь к глухой тишине, нарушаемой лишь работающим двигателем его мотоцикла. Но резкая больно пронзившая левый висок, заставила выругаться и снова выжимать из байка километры, теперь убегая не только от себя, но и от боли…
Две молодые и даже симпатичные девушки, блондинка и рыжая, уже минут десять упорно строили ему глазки и чересчур громко восхищались его мотоциклом, стоящим на парковке у кафе. Алекс же упорно их не замечал, размешивая сахар в пятой по счёту чашке кофе. Со стороны могло показаться, что он кого-то ждёт, но сам-то мужчина знал, что та единственная, которую он ждал тридцать два с половиной года, точно не придёт. И так прошло уже почти три недели, как она исчезла, сбежала, обрекая его на одиночество. Но кто бы не сбежал? Он сам бы убежал, держи его в таких условиях, был бы выбор. У Саши же выбора не было. Он привёз её в свой дом, заклеймил своими поцелуями и бросил гнить в золотой клетке, но… Вот это — но — и преследовало Александра на протяжении всех этих недель без неё. Он сам не понял, когда осознал, что любит Сашу. Просто каждое утром просыпаться рядом с ней, видеть, как она несознательно улыбается, удобней устраиваясь у него на плече, а теперь проснувшись в пустой постели…
— Чёрт! — Алекс выругался сквозь плотно сжатые зубы, привлекая внимание официантки и обеих девушек, что удивлённо уставились на него.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — вежливо поинтересовалась подошедшая к его крайнему столику девушка в униформе.
— Аспирин и ещё кофе, — рыкнул мужчина, и официантка как можно быстрее постаралась покинуть странного посетителя.
А Алекс залпом выпил уже остывший кофе и тупо уставился на свои мобильник лежащий на столе, снова массируя виски. Хоть и болел только левый, но боль, видимо, посланная кем-то свыше, за все его поступки и за Сашу, расползалась по всей голове. А ко всему прочему наказанию, мимо проехала старая чёрная волга, громко просигналив перебегающим дорогу пешеходам, саданувшей по виску новой резкой вспышкой. Но мужчина к своему удивлению улыбнулся, провожая машину взглядом. Он, наконец, вспомнил, где ударился и как тогда спешил домой, выскакивая из-под колес Камаза на обочину, и как желал прижать любимую к себе и больше никогда не отпускать.
