Он, скорее всего, чувствовал неладное по переписке, но лицом к лицу это другое. И его понесло, навстречу и со всеми собственническими замашками, так что мне пришлось грубо останавливать его руки и пару раз бросить прямо в лицо гневное «Нет!». Он опешил и запрыгнул в салон, оставив меня в покое, а я успела заметить огромный букет цветов на заднем сиденье.
Вдогонку я отправила целую простыню с идиотскими оправданиями, что людно и что столько посторонних глаз вокруг, что я не ожидала и просто-напросто испугалась, и много других «что». После письма я почувствовала себя еще хуже, я никогда не писала такое мужчинам, мне никогда бы не пришло в голову оправдываться… Но я оскорбила его, и я запомнила его нервный взгляд, Итан не мог найти одну точку и блуждал по моей фигуре, которая почему-то так безвозвратно отдалилась от него.
Он ничего не понимал.
— Ты не видела, куда я бросил ключи?
Голос мужа возвращает меня на кухню. Утро, завтрак и список дел на целый день.
— Какие?
— От гаража, с красным брелком.
Я оборачиваюсь и смотрю на Кирилла, который хмурится, просматривая уведомления на экране сотового, а потом резко поднимает голову, вдруг угадав повисшую тишину.
— В верхнем ящике, скорее всего, — отвечаю я запоздало.
— Я смотрел, — но он все же разворачивается и бредет к большому комоду, в котором мы прячем всё, чему не нашлось места.
С подъездной дорожки доносится шум двигателя, и сквозь витражные окна я замечаю синий пижонский седан, который закладывает резкий вираж и тормозит у самых ступеней.
— Итан, — Кирилл кидает мне подсказку и поворачивает к дверям, чтобы встретить гостя.
В его руке появляется найденная связка с ярким брелком.
— Зачем он? — я обрываю фразу, заметив, что Итан не стал дожидаться, когда его встретят на пороге.
Он сам открыл двери и вошел в дом, наткнувшись на Кирилла, который протягивает ему ладонь для рукопожатия. И Итан тут же зажигает свою лучшую улыбку, радостную и светлую, он что-то шепотом бросает мужу и смеется, чуть наклонившись вперед, словно поверяет секрет, хотя это обычная сплетня.
Итан любит пошловатые истории, которые то ли собирает, то ли катализирует вокруг себя. И я вдруг признаюсь себе, что хотела бы, чтобы наша история стала такой же, пусть изменит имена и рассказывает ее приятелям с грязной интонацией.
Он производит впечатление именно такого человека, со стороны ты видишь самоуверенного обласканного мужчину, перед которым мир заботливо раскладывает предложение за предложением.
Иногда доходит до смешного. Я слышала пару историй о девушках, которые искренне верят, что у них роман с ним. Итан, скорее всего, не вспомнит ни лиц, ни имен, но он как-то широко улыбнулся им или даже пошутил удачно. С его сумасшедшим обаянием этого иногда достаточно, чтобы вскружить голову, да так, что девушка может замечтаться, что это всё ей, для нее одной… Нет, Итан со всеми такой, он мягок и чарующе дружелюбен на людях.
Но я начинаю угадывать, что мне он покажет другую свою сторону. Я задела его, неожиданно захотев меньше, чем он готов был предложить. И теперь он приехал сам, и уже бросил развеселый короткий взгляд в мою сторону. Он кивнул в знак приветствия и молча донес простой посыл — к пропущенным звонкам он не привык.
— Я тогда брошу свою у тебя, — Итан кивает головой назад, намекая на свой седан. — На пару дней.
— Да, без проблем. Только загони в гараж.
Итан придумал бытовой предлог, и сукин сын вряд ли выбирал больше минуты. Ему вдруг понадобился наш минифургон.
— Там ручник заедает, надо с силой, — Кирилл бросает заботливые напутствия, на которые Итан кивает, сжимая в ладони полученные ключи. — Заодно заберешь коробки…
— Потом, — Итан отмахивается, — ты и так опаздываешь из-за меня.
— Ольга покажет, где они…
— Я тоже опаздываю, милый.
Кирилл резко поворачивается на мою поспешную реплику и устало выдыхает. Итан не упускает момент, он тоже поднимает глаза и с наглой насмешкой смотрит на меня. Мне хочется ударить его, сильно и до крови, потому что мне ни разу не смешно, и я могу думать только о том, что стоит за его выходкой. Он специально дразнит? Или спятил.
— Мы в ссоре, — бросает ему Кирилл и, коротко похлопав по плечу, направляется к входной двери. — Попробуй попросить сам.
— Попробую, — Итан до сих пор смотрит на меня, но в последний момент спохватывается и оборачивается. — Спасибо за фургон.
* * *
— Мы в ссоре, — бросает ему Кирилл и, коротко похлопав по плечу, направляется к входной двери. — Попробуй попросить сам.
— Попробую, — Итан до сих пор смотрит на меня, но в последний момент спохватывается и оборачивается. — Спасибо за фургон.
Кирилл отвечает кивком и уходит. И мне хочется уйти вслед за ним, только у двери стоит Итан, хотя нет, уже не стоит. Он мягкой походкой проходит вперед, приближаясь, и с интересом осматривается по сторонам, словно не был у нас много лет.
— Ничего не поменялось, — произношу я, не выдерживая.
— В доме? — тут же отзывается Итан. — Или между нами?
Я прислушиваюсь к шорохам и жду, когда Кирилл заведет машину в гараже и уедет. К счастью, он действительно опаздывает, и проходит всего минута, не больше, как рык мотора доносится из-за стены, а потом начинает отдаляться. За этот промежуток Итан как раз успевает добрести до кухонного островка и остановиться напротив меня.
Я выдыхаю и начинаю подмечать детали. Его песочную рубашку, которая на тройку размеров ему велика и небрежно наброшена на белую хлопковую футболку, светлые джинсы с коричневой отстрочкой. Его длинные пальцы, которые находят гладкую плоскость столешницы и теперь проводят короткие линии по ней. Его застывшую усмешку на влажных губах. Он облизнул их, и они блестят…
— Он уехал, — вдруг подсказывает Итан, — успокойся.
— Я не хочу, чтобы ты приезжал вот так.
— Я всегда приезжал к вам. Будет странно, если я вдруг начну игнорировать ваш дом. Кирилл же первым задаст вопрос.
— Хватит, — я зло выдыхаю, но следом забываю весь напор, мне приходится отступать, потому что Итан вздумал рывком обойти остров, который остался за последнюю преграду между нашими телами. — Нет, не здесь… Нет, Итан!
Он замирает в полушаге от меня и бесцеремонно проводит четкую линию от моего живота до лица, он жадно рассматривает мою фигуру и продолжает все также улыбаться.
— Я кое-что понял, Ольга, — говорит он после паузы. — Запоздало, но я разобрался.
— И в чем, черт возьми?
— Я ошибся с новым домом, он тебе поперек горла. У тебя уже есть дом, отличный красивый дом, — Итан забирает последние сантиметры, он почти наваливается на меня крепким телом и до боли сдавливает руками плечи, не позволяя уйти прочь.
— Ты оставишь синяки! Итан! — я боюсь пошевелиться теперь, чтобы не натолкнуться на его стальные пальцы вновь.
— Он не заметит, он слепой мудак. И нежный до тошноты, да? В этом как раз проблема, я начал тебе его напоминать… Признайся мне? Ты кончила в прошлый раз или пришлось притворяться? Прости, малыш, до меня бывает долго доходит.
Он не дает себе договорить и опускает руки ниже, грубо притягивая к себе, и начинает жадно целовать. Мне душно от его губ и его сильного тела, от сбившегося дыхания…
— Сказала бы, что хочешь по-другому, — он переходит на пьяный шепот, который кружит голову еще сильнее, я ничего не могу поделать с собой, его слова, влажные от частых выдохов, действуют как наркотик. — Будет, как ты хочешь. Трахнуть тебя здесь? Прямо здесь, на вашей кухне?
Он знает правильные слова. Знает лучше меня.
Срывает маску и показывает свою темную сторону…
— Просто трах, да? Показать, как я имею баб? Это совсем другое, ты почувствуешь разницу, — он запускает руку под юбку, и я вздрагиваю, когда мужские пальцы отодвигают белье, а мне в висок утыкается грязное ругательство, которое я заслужила. — Черт, да тебе рвет крышу от этого дерьма.
