Войдя в кабинет Арми, она была готова пройти все четыре сеанса, только чтобы знать, что пыталась. Но сейчас? Попытка казалась реальным вариантом. Доминик участвовал в этом. И казалось, что каждый день, когда они были врозь, она узнавала о нем что-то новое. Так что да. Она не хотела делать что-либо, что могло бы поставить под угрозу тот небольшой прогресс, которого они достигли.
— Я пойду.
— Если ты повесишь трубку, сладкая девочка, я вышибу дверь Бетани, чтобы добраться до тебя, — прорычал Доминик, эта доминирующая сторона, которую она так хорошо знала, вышла на сцену. — Когда ты так горячо дразнишь меня, я найду способ заставить тебя кончить. Не так ли?
— Да, — захныкала она, добавляя второй кончик пальца и потирая клитор медленными, неторопливыми кругами. — Ты можешь.
— Ты хочешь поговорить, Рози? Давай поговорим.
Она услышала, как его ремень упал на пол, пряжка щелкнула по дереву и влага потекла между ее бедер.
— За исключением прошлой недели, ты обычно приходишь домой и сразу идешь в спальню. Раздеваешься до стрингов и притворяешься, что ты случайно оставила дверь приоткрытой. Но ты знаешь. Ты знаешь, что я наблюдаю за тобой и возбуждаюсь. Христос.
Он проворчал проклятие и Рози поняла, что он сжал кулак вокруг своей эрекции, представила, как его покрытые татуировками костяшки пальцев поглаживают вверх и вниз этот толстый столб плоти.
— Я должен был догадаться, что что-то не так, когда ты сняла свои высокие каблуки у двери. Ты обычно оставляешь их по вторникам вечером, не так ли? Это самое последнее, что снимается, когда я трахаю тебя, не так ли?
Рози бросила взгляд на ее извивающееся тело, груди, вываливающиеся из лифчика, трусики, скрывающие ее движущиеся пальцы, заканчивающиеся острой черной кожей, обтягивающей ее ноги.
— Я надела их прямо сейчас.
— Рози, — он издал сдавленный звук, и она услышала, как темп его ударов ускорился. — Если бы ты была здесь, они бы уже были на полу. Ты никогда не можешь удержать их на себе, когда я толкаюсь в тебя, не так ли? Когда я вхожу в тебя глубоко, твои ноги не могут оставаться на месте и эти туфли седьмого размера падают на пол быстрее, чем твои трусики.
Если и был один факт, который был бесконечно правдив в отношении ее мужа, так это то, что у него не было проблем с тем, чтобы говорить без обиняков, когда они были в таком состоянии. Каким бы сдержанным в общении он не был обычно, сейчас все испарилось, и чистый, грубый секс тек прямо с его языка. Она жаждала его грязи. Это было постоянным между ними.
Его одержимость ее телом была единственной вещью, на которую она могла рассчитывать на сто процентов. Но сегодня вечером? Сегодня вечером, после того, как я прочитала его письмо, поговорила с ним, грязь Доминика была еще более желаемой. Внутренняя сторона ее бедер была покрыта доказательством этого. Ей хотелось почувствовать тот слабый табачный аромат, который он разносил повсюду. Тот, против которого, он думал, что она возражала, но она на самом деле жаждала. Ее сердцебиение эхом отдавалось в ушах, а бедра выгибались, кружились, выгибались, два пальца, используя обильную влагу, массировали ее набухающий клитор.
— Доминик, — выдохнула она, чувствуя, как ее стенки дрожат, чтобы ускорить, это низкое гудение в ее животе, переходящее в высшую точку наслаждения. — Я хочу, чтобы ты кончил.
— Точно? Я уже начинаю сомневаться. — Он застонал, и Рози прикусила губу, слушая влажные удары мужского кулака по плоти, раздающиеся на другом конце города и в ее ухе одновременно. Послышался звон кроватных пружин, звук до боли знакомый.
— Я в нашей комнате, сладкая девочка. Стою на коленях на твоей стороне кровати. Я представляю тебя передо мной с широко раздвинутыми бедрами.
Рози перевернулась на живот и застонала в матрас. С этими эротическими образами в голове, Доминик ублажает себя на их кровати, пока она позирует перед ним, Рози надавила на пальцы, качая бедрами и одновременно потирая вверх и назад.
— Доминик, Доминик пожалуйста…
— Пожалуйста, что?
— Кончай на меня, — всхлипнула она. — Сделай это.
Его рычание почти ранило ее барабанные перепонки.
— Вернись домой, и я сделаю это. Я покрою тебя всем, что у меня есть, по всему этому невероятному телу. И как только у меня снова встанет, я переверну тебя и напомню соседям, как громко ты можешь кричать.
Несмотря на то, что его слова предупредили ее, чтобы она нажала на тормоза, Рози ничего не могла с собой поделать. Она погрузила два пальца в плачущее отверстие своей плоти и закричала, всерьез оседлав собственную руку.
— Пожалуйста, я так близко. Я хочу, чтобы ты был со мной.
— Нет. Нет, это я хочу, чтобы ты была со мной, — процедил он сквозь зубы. — Я хочу, чтобы ты была дома.
— Доминик!
Он издал низкий, голодный звук.
— Ты бы пососала мой член между своими красивыми губками, если бы ты была здесь, сладкая девочка?
Дрожь пробежала по ее телу, и она стала двигать пальцами сильнее, быстрее.
— Да. Боже мой, да.
— Да, я знаю, что ты бы это сделала, Рози. — Его дыхание становилось все более поверхностным с каждой секундой. — Ты бы отсосала, как будто знала, что дальше будет лизание киски. Ты всегда это делаешь.
— Я кончаю, — простонала она в одеяло. — Я… Не могу остановиться.
Сексуальное разочарование сочилось из его голоса.
— Я не кончу, пока не окажусь внутри моей жены.
Удовольствие захлестнуло Рози прежде, чем эти слова успели дойти до ее мозга, ее плоть содрогнулась вокруг пальцев, когда оргазм пронзил тело с головы до ног. Господи. Господи. Она не могла вдыхать кислород достаточно быстро, но в то же время ее легкие были полны до отказа. Хриплое дыхание Доминика на другом конце провода заставляло ее бедра сжиматься на ее жестких пальцах, для кульминации изо всех сил.
— Скажи мое имя, жена, — приказал он.
— Доминик, — выдавила она, наморщив лоб бок к боку на матрасе. — Пожалуйста. Пожалуйста, не сдерживайся.
— Почему нет?
Отрицание подняло голову при мысли о том, что он уходит в постель неудовлетворенным. Вставать утром и идти на работу без облегчения.
— Это жестоко по отношению к нам обоим.
— Прощай, Рози. Увидимся в понедельник. — Он сделал резкий вдох, и она услышала, как его джинсы снова застегнулись. — Если ты хочешь увидеть меня раньше, ты знаешь, где мы живем. Я и пальцем тебя не трону, пока ты не будешь готова. Но я не позволю тебе смириться с этим. Жить отдельно. Трахаться по телефону. Пойми, насколько серьезно я отношусь к тому, чтобы вернуть тебя. Не сомневайся во мне, когда я говорю, что буду играть грязно, чтобы вернуть тебя домой.
Телефонная линия оборвалась.
Рози долго смотрела на телефон с открытым ртом за мгновение до того, как рухнуть лицом вниз на кровать с тихим криком. Несмотря на то, что Рози была чертовски раздражена Домиником, когда скользнула под одеяло, она обнаружила, что с нетерпением ждет их следующего сеанса терапии. С нетерпением ждет встречи с ним. Очень.
Глава десятая
Доминик сидел в конце причала и смотрел на воду. Кроме низкого гула лодочных моторов, легкого ветерка и шелеста деревьев, было тихо. Очень тихо. Это отсутствие шума было тем, что привлекло его больше всего, когда он впервые пришел сюда. Там, где он жил с Рози, был шум от самой оживленной улицы Порт-Джефферсона всего в полу квартале от их дома. Он часто слышал гудки клаксонов, когда принимал душ.
Но не здесь. Сколько раз он представлял Рози в конце этого причала? Как она сидит там, касаясь воды босыми ногами, с кружкой кофе в руке, улыбаясь ему через плечо, когда он приближался. Когда он закрывал глаза ночью, он думал о ней, окруженной закатом на воде, о светлячках, танцующих летом вокруг ее обнаженных ног.
Доминик повернулся и посмотрел на дом на небольшом склоне позади него. Для того, кто зарабатывал на жизнь ремонтом домов, его нетронутость была почти обвиняющей. Казалось, он спрашивал; “ Когда ты сделаешь меня красивым опять?”
