― Что ж, он ее получил, ― терпеть не могу, когда мне лгут.
― Из-за чего он так цепляется к Шею? Если не обращать внимания на то, что мальчик считает себя богом? ― изо рта Дарры вырываются клубы дыма.
Для наших дядюшек мы все дети. Шею почти тридцатник, он мужчина, но я не берусь поправить Дарру.
― Он задает вопросы, ― говорю я.
― Его надо пристрелить, ― говорит Дарра, коротко хохотнув.
Не уверен, шутка это или он серьезно. От него можно ожидать чего угодно, но они близки с Коннором, так что не думаю, что он станет таким образом вредить своему брату.
― Что за вопросы? ― голос Дарры становится гораздо серьезнее.
Уверен, что отец уже рассказал ему. У них нет секретов друг от друга.
― О вашей матери.
Дарра хмурит брови и сжимает губы в тонкую линию.
― Что за вопросы? ― он держит сигарету, глядя на то, как от нее поднимается дым, и теперь я понимаю, что что-то не так. Я внимательно наблюдаю за ним.
― Просто он не верит, что ее застрелили.
Дарра кивает и натянуто улыбается.
― Что, по его мнению, произошло?
Я вижу, как напряжены его челюсть и плечи. Что за секреты они скрывают от остальных?
― Случилось что-то еще? ― задаю я вопрос.
Дарра бросает сигарету, и неважно, какое выражение он пытается изобразить на лице, оно не может скрыть усталости, которую я замечаю в его взгляде. Теперь он смотрит мне прямо в глаза.
― Ради твоего же блага, сынок, оставь это, ― он возвращается в дом, и я знаю одно наверняка.
Я не могу этого так оставить.
ГЛАВА 12
МЕЙВ
Я пытаюсь заниматься, но мой мозг не в состоянии ни на чем сконцентрироваться, кроме того, что только что вытворял со мной Джек своим языком. Воспоминания о его больших ладонях на моем теле заставляют меня захлопнуть книгу. Мне не должно было это нравиться, я не должна была позволять ему коснуться меня там языком. Мои щеки горят, и я отталкиваюсь от стола.
― Это просто глупо, ― встаю и уже в третий раз вытряхиваю содержимое своей сумки на кровать. Я ищу свой телефон, но он его, разумеется, забрал. Складываю аккуратно свою одежду, на этот раз разбирая ее по цветам. У меня ее не так много, и на самом деле мой гардероб состоит всего из четырех цветов: красный, черный, серый и зеленый.
Складываю красный свитер и поглядываю на дверь. С тех пор, как несколько часов назад Джек ушел, я открывала ее раз семь, и каждый раз Фредди торчал под дверью. Так или иначе, он должен сделать перерыв.
Я убираю все свои вещи обратно в сумку. Приятно, когда на тебе собственная одежда. Штаны для йоги и большая черная футболка ― мое привычное облачение для сна. Знаю, что уже довольно поздно, но не могу заставить себя забраться в кровать Джека. Это кажется неправильным.
Слишком велико искушение. Я всегда знала, еще с детства, что меня к нему тянет. Но сейчас, когда нахожусь рядом с ним, начинаю воспринимать это влечение как одержимость. Я не могу выбросить его из головы. Это нехорошо. Это на самом деле просто ужасно.
Я открываю дверь, и Фредди, зарычав, захлопывает ее перед моим носом. Да, на этот раз мне не удастся так легко выбраться из этой комнаты. Развернувшись, убираю свои сумки с кровати и ставлю их рядом с письменным столом, за который снова сажусь, и открываю книгу. Жаль, что у меня нет телефона, чтобы узнать, как там Деклан. У меня двадцать четыре часа, чтобы достать деньги, и срок истекает завтра вечером. Мне кажется, я застряну здесь дольше нескольких часов.
Пытаюсь переключиться на психологию, но мой мозг отказывается что-либо воспринимать. Закрыв книгу, бог знает в который раз, я выхожу из-за стола.
В гардеробе, в самом конце, я нахожу то, что искала. Чистый халат. Аромат Джека обволакивает меня, и я делаю глубокий вдох. Внутри меня все дрожит при воспоминании о его руках на мне. Каково бы мне было после того, как он полностью овладел бы мной?
Он отбросил меня как грязь под ногами. Вот, что он на самом деле видел, когда смотрел на меня ― отребье. Однажды он уже говорил мне это в лицо.
Сердце сильнее колотится в грудной клетке, и меня охватывает стыд. Я наслаждалась его прикосновениями, хотя не должна была. Я не могла контролировать реакцию своего тела на него, но власть над всем остальным должна быть у меня в руках, ― убеждаю я сама себя. Это меня слегка успокаивает, когда я выхожу из гардероба с его халатом подмышкой.
Я устраиваюсь в большом темно-синем кресле и натягиваю на себя халат. В свое время мне приходилось спать в разных сомнительных местах, так что здесь не самое худшее из них, и мне должно быть удобно.
― Где ты был? ― моя мать тушит сигарету о линолеум, дыра начинает увеличиваться, и отец топает ногой по плавящемуся покрытию, чтобы не дать ей разойтись еще больше.
― Господи, Джейн. Я уложил линолеум не для того, чтобы ты спалила его к чертям.
Я возвращаюсь в коридор и прижимаюсь к стене. Мой отец обычно никогда не ругается.
Слышу звон разбившейся тарелки и закрываю уши. Пол под моими босыми ногами ледяной, и я бросаю взгляд на дверь Деклана. Может, мне его разбудить?
Бьется что-то еще. Затем я слышу звук, который и прежде слышала, но не знаю точно, что это, пока папа не произносит:
― Ударь меня еще раз, Джейн…
― И что ты сделаешь? Дашь мне сдачи? ― голос мамы дрожит от гнева, который она не в состоянии сдержать. ― Кто на этот раз? Паулина? Лайза? У кого ты проторчал всю ночь?
Дверь кухни открывается, и я слышу, как отец тихо шипит:
― Ты разбудишь детей.
Глаза жжет, и я открываю их, пытаясь стряхнуть с себя сон. Было ли это воспоминанием? Мысленно возвращаюсь на нашу кухню и как будто через увеличительное стекло вижу след от ожога на линолеуме. Я просто решила тогда, что это была одна из тех ночей, когда она напилась и уснула.
Тру лицо и переворачиваюсь в кровати, но в последнюю секунду ловлю себя на мысли: я не в своей кровати. Я не одна. Я не дома.
Он спит на животе, просунув одну руку себе под голову и повернувшись лицом ко мне. Его загорелая сильная спина обнажена, и я вижу, как по ней раскинулась черная татуировка. До крови прикусываю губу, заставляя свое тело расслабиться. Пытаюсь вспомнить, как, черт возьми, я здесь оказалась, и бросаю взгляд на кресло ― халат наброшен на высокую спинку.
Возвращаю взгляд к Джеку. Его темные ресницы лежат на высоких скулах. Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы даже случайно не дотронуться до его лица. Крепко зажмурившись, пытаюсь заставить свой пульс замедлиться, и снова открываю глаза. Потихоньку придвигаюсь и жду. Ничего не происходит. Встаю на колени, наклоняясь над его огромным торсом. Господь Всемогущий, он большой, даже когда лежит. Я осторожно придерживаю одеяло, чтобы не стянуть его с тела Джека слишком низко.
Теперь его спина видна целиком. Я старательно вглядываюсь в рисунок, пока он не становится четким. Это лев в короне, стоящий на задних лапах, как человек. Рисунок потрясающий, и у меня снова возникает искушение прикоснуться к нему.
Я протягиваю руку, и мой пульс бьется в ушах. Кончиками пальцев касаюсь изображения. Мышцы Джека сжимаются, и я отдергиваю руку. Не могу пошевелиться, поскольку меня сковывает ужас от того, что меня застигли. Джек не двигается. Глаза по-прежнему закрыты, тело расслаблено. Я поднимаю глаза в потолок и задаюсь вопросом, какого черта я делаю. Последний раз бросаю взгляд на его спину. Единственное цветное пятно на всем рисунке ― это красный глаз льва.
Медленно и осторожно ложусь обратно и отодвигаюсь от Джека как можно дальше. Он мне не подходит. Он разобьет мне сердце. Я не могу уснуть, мне кажется, он опять собирается меня разрушить. Каждый раз, когда пытаюсь закрыть глаза, мое сердце трепещет, словно пропускает удар. Это неприятное ощущение. Я медленно встаю с кровати и бреду в туалет.
Вернувшись в комнату, вижу первые признаки наступающего утра: за горами восходит солнце. Подобрав халат, накидываю его на плечи и дергаю балконные двери. Они поддаются.
Оглянувшись, выхожу наружу и закрываю дверь за своей спиной. Вид открывается потрясающий, и я завидую Джеку, который может любоваться им каждое утро. Я бы поставила здесь небольшой столик и стулья, чтобы завтракать по утрам. Запахиваю и завязываю халат. Этим утром нет ветра, деревья застыли неподвижно, и есть что-то величественное в красном огненном шаре, который поднимается над вершиной горы. Я любуюсь видом, пока холод не загоняет меня обратно в дом. Нос замерз, и я прижимаю его в халат на плече, прежде чем войти в дом. Кровать пуста, и я оглядываю комнату в поисках Джека.
