Lina Mur - Fifty And One Step Bac

мне, проверяя, насколько я испугалась.

Но я не двигаюсь, а с вызовом и обидой поднимаю

гордо подбородок, сжимая руки в кулаки, впиваясь до

боли ногтями в подушечки ладоней.

— Ты отвлекаешь меня, и из-за тебя в очередной раз я

стал слабым, уязвлённым и этот урод нанёс удар. Ты

позвала меня! Ты заставила меня сойти с ума, поэтому сейчас ты и ответишь за это, — он делает ко

мне ещё два шага, а я сглатываю от страха в отблеске

его глаз.

Его близость опасности окутывает каждую частичку

моего тела, и я понимаю разумом, что следует бежать.

Сейчас он не контролирует себя, играя скулами на

лице и возвращая себе облик садиста. Но другая я

неожиданно просыпается, желая ответить ему, заступиться за себя.

— И как я отвечу? Ударишь меня? Изобьёшь? Да, Николас? — я стараюсь не показать ему, насколько

меня трясёт внутри, но голос всё же дрожит, как и

губы.

— Так что же ты медлишь? Ты постоянно говоришь

мне, что всё это между нами заминка, нелепое

стечение обстоятельств, и только. А потом сам

опровергаешь свои слова. Ты пугаешь меня своими

рассказами, обещая изуродовать моё тело. Так, давай!

Ну же, — внутри меня словно открывает сильнейшая

волна, сбивающая на пути все разумные мысли. И я

рывком берусь за его ремень, быстро расстёгивая, на

что он опускает голову, но я уже вытаскиваю его из

брюк.

— Этим, да? Я должна встать, как она и считать

удары? А потом я уйду, а ты поймёшь, что был

слишком жесток? Но нет. Возьми его, — я бросаю ему

в грудь ремень, и он хватает его, распределяя в руках, складывая вдвое и с ухмылкой смотря на меня.

Я отхожу на шаг от него, продолжая пребывать в этом

сумасшедшем обличии, которое стало мной. Я не

думаю, только чувствую. А чувствую я себя так ужасно, что не могу остановиться, выливая на него все, что

копилось во мне.

— Нет, я не буду отворачиваться. Бей, прямо так. Бей

по рукам, по груди, по лицу, куда попадёшь. Я хочу в

этот момент запомнить тебя, чтобы возненавидеть. Я

хочу увидеть того, кто держит в своих руках твоё

сердце. Бей! Ну же! Я ведь во всём виновата! Я

виновата, что ты украл мой телефон и преследовал

меня! Я виновата в каждой минуте, которую мы

провели рядом! Бей, мать твою, Ник! Давай! — я кричу, расставляя руки по сторонам и готовясь к ужаснейшей

боли, которую испытаю. Но я не собираюсь отступать.

— Знаешь, насколько я сейчас тебя ненавижу? Так же

сильно, как хочу трахнуть, — цедит он, сжимая в руках

ремень, и делает им жест в воздухе, разрезая его

свистом, и опускает на свою ладонь с громким

шлепком. Я вздрагиваю, но он даже не двигается из-за

боли, которая должна вспыхнуть на его коже.

— Ненавидишь...только за что? За что ты так со мной?

— шепчу я, уже не сумев сдержать слезы на его слова.

Сердце скрипит, ударяя мою грудную клетку, словно

бьётся из последних сил.

— Ты можешь поздравить себя, ты причинил мне

боль. Только не телесную, а другую. Я не понимаю

тебя больше. Не понимаю, зачем это всё, если ты так

меня ненавидишь. Зачем я тут? Зачем ты привёз меня

сюда? Думаешь, мне нужно это? Нет. Я ничего этого

не хотела, только тебя. А сейчас даже тебя не хочу, — постоянно всхлипывая и плача, продолжаю я.

— Сними платье. Повернись ко мне спиной, — его

холодный, отчуждённый голос впивается в мою кожу

мелкими иголочками. Он как будто даже не слышит

меня, и я закрываю глаза, обливаясь слезами от

собственного горя, которое неожиданно проснулось

внутри и прошептало, что я ему безразлична, как и

мои чувства.

— Да пошёл ты, Николас Холд. Пошёл ты в задницу, — истерично издав смешок, отвечаю я и делаю шаг, чтобы обойти его и скрыться.

— Я не разрешал тебе уходить, — он хватает меня за

локоть и сжимает настолько сильно, что я выдыхаю от

боли, пытаясь оторвать его руку от себя.

— Отпусти меня. Ты никакого права на меня не

имеешь. Никакого. Ты никто для меня, теперь никто.

Ты хотел разрушить меня? Сломать? Поздравь себя, сейчас я чувствую себя именно так. Я даже дышать не

хочу, — мне как-то удаётся выскользнуть из его руки.

— Мишель! — злой рык в мою спину, и я уже бегу до

ванной комнаты, чтобы запереть дверь за собой и

скатиться по ней.

Не могу поверить, что все это происходит со мной и

сейчас. Моё дыхание такое быстрое, а все же

кислорода не хватает. Я не могу поверить, что его

слова — правда. Сжимаю волосы пальцами, чтобы

прекратить плакать, но истерика с ещё большей силой

вырывается из груди. Я не могу поверить, что я

полюбила его и сейчас продолжаю любить, несмотря

даже на его злость и открытую ненависть.

— Мишель, быстро открой! — кричит Ник, ударяя по

двери, что это отдаётся во всём теле глухим толчком.

— Отвали от меня! Отвали! Оставь меня! — я

отодвигаюсь от двери, поворачиваясь к ней лицом.

Мягкий свет создаёт ещё более мрачную обстановку, что я начинаю серьёзно паниковать, понимая, что я

одна против него. А он долбит по двери, а она с

хрустом подаётся ему. Я глазами ищу, что бы взять, дабы защитить себя. Ничего. Просто ничего, кроме

ёршика.

— Мишель, открой её! Иначе я вышибу! Быстро

открой! Мишель! Ну же! — новые удары сыпятся на

дерево, которое уже скрипит под натиском Ника.

— Просто уйди! Уйди! Оставь меня одну! Я хочу быть

одна! — кричу я, отползая на другой конец комнаты, и

с ужасом смотря, как трескается податливое дерево, осыпаясь вместе со штукатуркой с потолка на пол.

Дверь с грохотом распахивается, и я замираю, видя

очертания фигуры с ремнём в руках. Он в тени, словно

хищник, готовый прыгнуть на меня. И я подскакиваю с

места, выставляя перед собой своё средство обороны.

— Не подходи ко мне, иначе я буду кричать. Я вызову

полицию, если ты хоть пальцем тронешь меня, — дрожащим голосом предупреждаю я.

Он выходит из тени, и я вижу гримасу наслаждения

моим страхом на его лице. Он усмехается моему

испугу, делая ещё шаг. Я сильнее сжимаю

металлическую ручку, хотя знаю, что не смогу ударить

его. И от этого мне так плохо, а слезы застилают

глаза, не давая сконцентрироваться на нём.

— Я сказал тебе, открой. Никогда не запирай двери.

Никогда. Ты ослушалась меня. Ты убежала от меня, а