Lina Mur - Fifty And One Step Bac

утреннее пробуждение. Мои руки...они пульсируют с

двойной силой, и я кривлюсь на это, приподнимаясь.

Голова туманная и это отдаётся несильной болью в

висках.

Я сажусь на постели, смотря на свежую серую

футболку, которая надета на мне. Я совершенно не

помню...всё смешалось в голове, только воспоминания

моих слёз и глаз Ника, таких мягких и добрых, его

шёпот и слова, тоже мутно всплывающих в голове. Я

смотрю на белые бинты, которые закрывают

полностью руки и просочившуюся кровь через них.

Тошнота подкатывает от увиденного, и я закрываю

глаза, возвращаясь во вчерашнюю ночь. Мне хочется

снова разреветься от гадкого осадка горечи в горле, но

слез нет, одна пустыня внутри.

— Доброе утро, — спокойный голос Ника раздаётся

сбоку, и я поворачиваюсь на него, слабо улыбаясь и

впитывая его образ. Он тут, рядом со мной и все

страхи исчезают моментально.

— Доброе, — хрипло отвечаю я, понимая, что мои

звуки, вырвавшиеся изо рта, севшие от событий, которые произошли со мной.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает он, отталкиваясь от косяка, и проходит в спальню, закрывая дверь кабинета.

— Нормально. Спасибо тебе, — я пытаюсь улыбаться, но губы тоже потресканы и болят. Но иное...что-то

другое заставляет судорожно сжаться сердце и

замереть в страхе. В Нике появились изменения, нет

больше той нежности, с которой он вчера смотрел на

меня. Один ледяной ветер, который подхватывается

внутренней бурей и завывает с новой силой внутри

меня.

— Спасибо, — он издаёт неприятный смешок, явно

передразнивая меня, останавливаясь у края постели, и не сводит с меня пристального взгляда, на который я

сглатываю и облизываю губы.

— Вот скажи, вас учат так чувственно врать или это

врождённое у голубых кровей? — его вопрос приносит

ещё больше непонимания, как и злость, сквозящая в

каждом слове.

— Не понимаю, — шепчу я, вглядываясь в его лицо, чтобы хоть немного вторгнуться в его сознание и

прочесть мысли. Но ничего, клыки внутри меня

сильнее царапают сердце.

— Почему твой отец так поступил? Почему позволил

себе такое поведение? — спрашивает он.

— Потому что ненавидит тебя...нашёл твои письма и...

— Нет, я хочу знать истинную причину всего, а не

очередную сказку о невозможном романе, которую ты

предпочитаешь преподносить мне, — резко

перебивает он меня.

— Ник, я не понимаю тебя, — мотаю я головой.

— А я ведь дурак, полный кретин, решивший, что ты

хотя бы настоящая, — он начинает смеяться, но

настолько фальшиво и злобно, что я сжимаюсь в

своём страхе.

— За кого ты больше боишься за себя или за Марка?

— его смех резко прекращается, и он опускает руки.

— Марка? — удивлённо переспрашиваю я.

— Да, долбанного Марка, который тебе звонил всю

ночь, который тебе пишет сообщения, — обвинительно говорит он.

— Но...

— Мне пришлось отключить твой мобильный, а вот на

своём я всё же получал все его послания для тебя.

Ничего не осталось, как прочесть их, чтобы понять, насколько ты погрязла в своей лжи, и используешь

своё состояние, — вновь перебивает он меня уже

жёстче.

— Ты ведь обещал не делать этого, — сдавленно

отвечаю я.

— Я помню, что обещал тебе это и сдержал своё

обещание. Но ты заставила меня лезть глубже, и

теперь я хочу услышать от тебя объяснения. Какие

отношения у тебя с Марком? Что между вами, раз он

позволяет себе такого рода сообщения?! Отвечай! — с

каждым словом его голос все ярче приобретает окрас

злости, как и его глаза, блестящие от ярости и, не

мигая, смотрящие на меня.

— Ник, — мямлю я, опуская голову, совершенно не

зная, как объяснить ему все.

— Никакого, Ник! Николас, моё имя Николас, Мишель!

Ещё раз повторяю свой вопрос, иначе...

— Ник! Для меня ты Ник! Ничего между нами нет, мы

просто...просто, — и вновь вся моя бравада

испаряется.

— Просто что?! — уже орет он.

— Просто мы подумали, что так будет легче и

соврали, что встречаемся. Видимо, к ним тоже в гости

отец ездил, после того, как я сбежала. Ну и Марк... ну

он помогал мне. Мы лгали всем, и отец узнал, затем

твои записки и вот, — тихо произношу я, исподлобья

смотря на него.

— То есть ты решила, что какой-то сопляк может

намного лучше защитить тебя, нежели я?! Что же ты

не побежала к нему, а припёрлась ко мне и устроила

это шоу?! То есть ты считаешь, что у меня не хватает

мужества для наших отношений и соврала мне! И

теперь я...противно, никогда бы не подумал, что ты

будешь одной из них. Никогда бы...

— Нет! Нет, Ник! Прости меня, я не думала того, что

ты говоришь! Не думала и не хотела тебя обидеть, — судорожно говорю я, подползая к краю постели, но он

делает шаг от меня, с искривлённым лицом наблюдая

мои жалкие попытки объясниться.

— Я даже более чем уверен, что сейчас ты решишь

отправиться в университет, вместо постельного

режима, который тебе предписан. Ведь решаешь

только ты, думаешь ты только о себе, а за помощью

бежишь ко мне. Ты кричала об отношениях, ты хотела

большего, ведь так? Ты умоляла о них своими

гребаными большими глазами. Только вот сейчас, сегодня я увидел твою сущность, так же не

уважающую своего партнёра, как и всех вокруг, только

себя ты слышишь и любишь. Но я не все, Мишель, и

ты должна была это выучить наизусть, — холодно

отзывается он.

— Нет, пожалуйста, Марк он никто для меня...я знаю, что это было глупо. Прошу, Ник, прошу, прости меня, мне нужен ты...

— Тебя отвезёт Майкл, заберёт тоже он. Отведёт в

квартиру для моего сабмиссива, сейчас я не могу тебя

видеть и не желать наказать за твои действия против

меня, а мне необходимо все осмыслить. Я ведь думал, что мы понимаем друг друга и инцидент с Сарой был

поучительным. Но оказалось, что говорил в пустоту, — он с ожесточением трёт переносицу и делает ещё

один шаг от меня.

— Ник, пожалуйста, послушай, — шепчу я, пытаясь

хоть как-то поправить положение. Но он поднимает

руку, затыкая меня одним движением. А внутри меня

возрастает паника от его слов, она не контролируемая, она неожиданная и такая страшная.

Я смотрю, как он разворачивается и широким шагом