— А где ты учился графическому дизайну? — спрашиваю Платона, когда мы останавливаемся у моего подъезда.
— В универе.
— О, понятно, — чуть скиснув, отзываюсь я.
— Почему ты погрустнела? — спрашивает он и поднимает мою голову за подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза.
— Это очень долго. И дорого, наверное.
— Я учился на бюджетном отделении.
— Мне это недоступно. Я ненавидела учиться в школе, и еле ее закончила. Учеба — это не мое. Вот если бы мне сразу давали материал, который пригодится в работе, я была бы счастлива. А все эти теории… я их ненавижу.
— А ты бы хотела стать графическим дизайнером? — спрашивает Платон с горящими глазами.
— Конечно. Это очень интересно. Я вчера в интернете смотрела несколько роликов о твоей работе, и это… круто. Вообще меня привлекают творческие профессии. Я считаю, что люди, способные с нуля создать что-то красивое, — это почти боги.
— Давай я тебя научу! — радостно выпаливает Платон.
— Чему?
— Графическому дизайну, — он просто пожимает плечами.
— Да ты что? Это, наверное, масса времени. К тому же, у меня нет компьютера, чтобы оттачивать навыки.
— У меня есть старенький ноутбук. Программы последнего поколения он, конечно, не тянет, но для обучения и простеньких проектов вполне подойдет.
— Нет, я так не могу, — качаю головой. — Сначала я накоплю себе на технику, а потом…
— Саш, да ладно тебе. Даже если ты добьешь этот ноут, я не буду сожалеть о нем. Давай!
— В тебе столько энтузиазма, — смеюсь я.
— Я еще никогда никого не учил, но хотел бы. И я… с радостью буду помогать тебе, потому что тогда… — он понижает голос и приближает свое лицо к моему. — Тогда смогу проводить с тобой больше времени.
Я чувствую, как воздух между нами потрескивает. Сердце пускается в галоп, взволнованное приближающимся поцелуем. Но не от трепета, а от нежелания допускать этот следующий этап между нами. Как бы мне ни нравился Платон, я пока не чувствую желания переходить с ним на новый уровень. Этот парень мне уже успел стать другом, частью моей жизни, но не до такой степени, чтобы я хотела сблизиться с ним еще сильнее.
Когда Платон еще сильнее приближается ко мне, я слегка поворачиваю голову, и его губы мажут по моей щеке.
— Прости, — бормочет он, отстраняясь. — Рано?
— Немного, — отвечаю, опустив взгляд на асфальт.
— Больше не буду торопиться. Сама скажешь, когда будешь готова, ладно?
— Хорошо, — отвечаю на выдохе.
— Ну что? Тогда до завтра? — он делает шаг назад и выпускает мою ладонь из своей.
— До завтра? — переспрашиваю, не припоминая, договаривались ли мы о новой встрече.
— Ну да. Мы же пойдем выгуливать собак вечером?
— Ах, это. Конечно, — улыбаюсь и тоже желаю шаг назад.
Так, улыбаясь, мы и расходимся. Я до последнего иду спиной вперед, как и Платон. Наконец он разворачивается и уходит в сторону парка, а я натыкаюсь спиной на кого-то.
— Ой, простите, — улыбаюсь и оборачиваюсь.
Улыбка тут же сползает с моих губ, когда я встречаюсь с острым взглядом бывшего мужа.
Глава 27
— Быстро же ты, — произносит Сергей, провожая Платона взглядом. — Кто он?
— Тебе какая разница?
Пытаюсь обойти мужа, но он хватает меня за локти и склоняется к моему лицу.
— Есть, раз спрашиваю. Но можешь не отвечать. Сам его найду и выясню.
— Не смей приближаться к нему, — шиплю со злостью.
— А кто мне запретит? Ты? — Сергей склоняет голову набок.
— Что тебе нужно? — вскрикиваю, вырываясь из его хватки. Делаю шаг назад и обнимаю себя за плечи. — Зачем ты пришел?
Сергей молча смотрит на меня, а потом делает рывок и, запутавшись пальцами в моих волосах, набрасывается на мой рот с жадным, остервенелым поцелуем. Я не отвечаю на него. Крепко сжимаю губы, не давая горячему языку проникнуть в мой рот.
Хочу. Так сильно хочу разомкнуть губы и позволить ему целовать меня так, как он умеет. Как я люблю. Но… нет. Нельзя. Если сейчас дам слабину, все начнется сначала. Я опять буду страдать, болеть по нему. А он будет просто приходить пользоваться мной, как и раньше.
Наконец Сережа отстраняется и смотрит на меня бешеным взглядом. Ноздри раздуваются от злости, взгляд режет, будто острая бритва.
— Уходи, — прошу я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — Пожалуйста, — добавляю дрожащим шепотом.
— Саш… — обреченно произносит он.
Я поднимаю его праву руку, обнимая своими ладонями. Выше и выше, пока она не оказывается на уровне моих глаз. Прокручиваю кольцо на его безымянном пальце, и чувствую, как с ресниц срывается одинокая горькая слезинка.
— Твоя жена ждет твоих поцелуев, — произношу сдавленно. — Не я. Ты ошибся адресом.
Отпускаю его руку, и его хватка в моих волосах ослабевает, пока он совсем не убирает ладонь. Отступает на шаг, и я вижу в тусклом свете фонаря, как его лицо перекашивает от боли.
Ты сделал это с нами!
Хочется кричать, впасть в истерику.
Ты сам оборвал то, что было! Ты выбрал другую! Выбросил меня из своей жизни!
Но я молчу. Только мой взгляд кричит о той адской боли, которую Сергей снова поднял со дна моей души.
Почесав бровь, он бросает на меня еще один взгляд и, развернувшись, уходит. Я провожаю его взглядом. Безупречный костюм, широкий разворот плеч, мощные ноги под строгими брюками, начищенные до блеска туфли и идеально уложенные волосы. Он такой… безупречный. Внешне. А внутри… когда-то мне казалось, что внутри он такой же идеальный, как и снаружи. Но я ошиблась. Сергей умеет сделать больно. Очень больно. И он как будто получает от этого извращенное удовольствие. Держит меня на коротком поводке.
Мой бывший муж доходит до машины. Открывает дверцу и внезапно оборачивается. Я перестаю дышать. Мне кажется, наши взгляды сталкиваются, но в темноте и на таком расстоянии я не могу знать этого наверняка.
— Зачем же ты приходишь? — шепчу еле слышно.
Он садится в машину, и фары тут же загораются, освещая меня. Я будто попадаю под прожекторы, под которыми видно все, что творится внутри меня. Вся нестерпимая боль выплывает наружу. Каждое чувство, каждая моя сломленная часть словно оказывается под микроскопом.
Резко развернувшись, забегаю в дом и без остановки мчусь наверх по ступеням до самой квартиры. Достаю из сумочки ключи и пытаюсь дрожащими руками отпереть дверь. Наконец мне это удается. Влетев в квартиру, запираю дверь на замок, еще и цепочку навешиваю, как будто это сможет защитить меня. Но понимаю, что если бы сейчас Сергей постучал в дверь… я бы открыла.
Дура! Непроходимая дура!
Бегу в ванную и, быстро сбросив с себя одежду, встаю под струи душа. Включаю воду на полную мощность, чтобы заглушить внутреннюю истерику и окружающие звуки. Чтобы если он вернется, я не услышала звонок в дверь.
Сев в ванне, долго рыдаю, обнимая себя за плечи. Раскачиваюсь из стороны в сторону, пока истерика не проходит. Через какое-то время сквозь туман боли просачиваются разумные мысли.
Я буду встречаться с Платоном. Начну новые отношения. Получу профессию, которая мне нравится. У меня будет насыщенная жизнь, которая исключает страдания по прошлому.
Выключаю воду и слышу тихий скулеж и то, как Сахарок скребется в закрытую дверь ванной. Я грустно улыбаюсь. В этом мире есть кто-то, кто любит меня без условий. Просто так. За то, что я существую.
Обернувшись полотенцем, впускаю свою малышку и тут же подхватываю ее на руки. Она начинает радостно извиваться и облизывать мой нос, а я — целовать ее голову, покрытую мягкой шерсткой.
— Моя крошка. Соскучилась? — Сахарок тихонько лает, а я наконец начинаю улыбаться. — Пойдем, малышка, будем укладываться спать.
Едва я успеваю покинуть ванную, раздается звонок в дверь. Протяжный, настойчивый. Только что успокоившееся сердце снова срывается и начинает колотить в ребра. Я прижимаюсь спиной к стене, как будто она может защитить меня от нежданного — и нежеланного — визитера. Может, он уйдет, если я не открою? Подумает, что я уже легла спать?
