Я пытаюсь его оттолкнуть и луплю по плечам, спине, по всему до чего могу дотянуться свободной рукой. Чувствую во рту соль, она жжет губы. Я плачу? Егор заставляет меня куда-то пятиться.
— Хватит, пожалуйста! — задыхаясь, я чувствую, что мне под колени упирается кресло. Я в него падаю и, стекая по спинке, прикрываю глаза руками, — Господи…
— Ты хотела знать, как с другими, — ухмыляется Егор? Разворачивает меня лицом к экрану компьютера и нажимает несколько клавишь, — А давай. Ты будешь смотреть по камерам, где сейчас твой мужик, а я буду трахать тебя, как сегодня ночью. И как утром, без презерватива. А потом я кончу в тебя, заберу трусики и мне будет охуенно знать, как ты растекаешься и пачкаешь седенья его тачки.
— Перестань! — срывающимся голосом прошу Егора, закрываю руками уши, но его лицо становится все жёстче, — Ты сейчас отвратителен!
— Ты права! Я ещё хуже! — он крутит кресло и нависает надо мной, упирая руки в подлокотники, — Я кончу в твой бесстыжий, лживый рот, — большой палец его первой руки сминает мои губы, — А потом я хочу видеть, как ты его поцелуешь.
Он с рыком отпихивает от себя кресло, и я чувствую спиной, как оно врезается в стену.
— Я бы сказала ему сегодня… — говорю севшим голосом и вытираю лицо от слез, — А вечером…
— У тебя было дохера шансов сказать мне, Даш! Дохера! И ему! Но ты, блять, здесь с ним. А я смотрю на экран и вижу, как он тебя целует, как трогает! — его кулак летит в стену и с треском пробивает гипсокартон.
Егор с трудом разжимает кулак. Костяшки начинают отекать на глазах.
— Дай посмотрю, — я встаю с кресла и на дрожащих коленях, пытаюсь приблизиться к Егору, который явно не в себе.
— Не подходи ко мне, — он рявкает, — Вон от сюда пошла. Потеряйся!
— Егор… — я замираю, боясь ослушаться и сделать хоть шаг, но и уйти не могу, потому что вижу, что это конец. — Пожалуйста…
— Ты хуже, чем все, Даш, — он горько усмехается и смотрит в мои глаза, окатывая своими болючими чувствами, — Знаешь почему?
— Почему? — я тону в его голубых глазах и, пожалуй, желаю в них захлебнуться.
— Не важно… — Егор огибает меня и ложится на диван, — Там тип твой. Ищет тебя.
Я чувствую в кармане звонок телефона.
— Забудь, Даш, не было ничего, — Егор накрывает локтевым сгибом глаза, — Если ты сейчас же не выйдешь из моего кабинета. Я разнесу твоего мужика к херам.
Понимаю, что он не шутит. Продолжая внутренне содрогаться, я подхожу к зеркалу на стене. Ну что мне? В ноги к нему кинуться? Слова не подбираются… И он по сути прав… Пытаюсь хоть немного сгладить свой затраханый видок, расчесываю руками волосы и вытираю потекшую косметику. Губы распухли, их не спрячешь.
А плевать. Артур уже все понял. Не стоит унижать адвокатскую дедукцию, помноженную на интуицию.
— Прощай, Егор… — говорю и пару секунд надеюсь на реакцию, но он молчит, — Не дерись только больше, пожалуйста…
Я захлопываю дверь кабинета и, кажется, внутренне умираю. Это же бред. Это пройдёт. Я не могла влюбиться так крепко… Но все равно, убейте меня кто-нибудь, пожалуйста!
Рикошеты
Егор.
Щелчок дверного замка, напоминает мне звук взводимого курка. И лучше бы это был он, но нет.
— Сука! Сука! Сука! — луплю распухшим кулаком кожаную спинку дивана. Мне больно, до искр из глаз и до прострелов в плечо, но физическая боль совсем не на долго заглушает то, что жжется, как кислота, в груди. Даша, мать твою, нахера? Как у вас, у баб получается прикидываться феями и врать в глаза? При чем так искусно врать, что я даже сейчас готов кинуться за ней следом. Догнать. Залюбить. Чтобы больше никогда не смогла думать о других мужиках. Вытрахать из ее головы вообще все, скормить свою реальность и закрыть дома, пока не переварит ее, и пока она не покажется ей единственно верной.
Но прав у меня нет. И теперь меня это совсем не устраивает. Привет карма, бумеранги и прочая херотень. Положи, блять, Егорка в свою копилку ещё парочку оргазмов чужой жены и постой в сторонке.
Я могу разнести твою жизнь, Даша. Щелчком пальцев. И ты уже не отмоешься перед женихом. Ты придёшь тогда ко мне? Не открывая глаз, я усмехаюсь злым куражам, которые кружат мои мысли, подпитываясь адреналином. Но тебе повезло, потому что я скорее себе врежу, чем сделаю тебе, дуре, плохо. И только в своих мечтах я позволяю себе представить, как разбиваю холёную рожу ее типА, а потом мы с ней горячо и долго трахаемся в машине.
Это, вот к нему ты так спешила с утра из моей постели? Ничего, блять, тебя, детка, не смущает? Даже то что ещё ходишь и пачкаешь трусики моей спермой, пока он тебя трогает?
Неожиданно в сознание просачивается здравая мысль. Я знатно помял девочку. Намерено, но не со зла. Мне становится страшно за Дашу. Подрываюсь с места, подхожу к компьютеру и включаю трансляцию на максимальное количество окон. В том числе и с камер по периметру. Сука, дай мне повод и я закатаю тебя, только тронь ее.
Я вижу, как Даша подходит к жениху. Выправка у мужика военная, в нем густо намешаны самомнение, бабки, но не мент. Что-то интеллигентнее. Руки в карманах, холоден. Для прокурора молод. Камеры не передают звука, я не слышу, что он говорит ей, но и не чувствую, чтобы девушка его боялась. Даша равнодушно отмахивается на его попытку перехватить ее за руку. Они выходят на парковку. Мужик, как ни в чем не бывало, открывает ей дверь автомобиля и садится за руль. Машина уезжает… Мать твою! С психом сметаю предметы со стола. Клавиатура вместе с мышью и пустой кружкой улетают на пол.
Как я сразу не понял, что девушка несвободна? А не хотел. Хотел вынести ее и забрать. Присвоить. И что в итоге? Кто кого сломал? Пообщался на десять из пяти, молодец, Морозов.
И сегодня ночью она ляжет в его постель, и он будет ее обнимать, твою, блять, женщину, с губ которой сегодня ночью ты сцеловывал своё имя. И сходил с ума, каждый раз просто касаясь ее. Он же в праве? Нихрена это теперь не так. И я не верю, что Даша могла притворяться! Меня скручивает от этих мыслей и начинает реально тошнить.
Можно было бы сейчас сорваться и поехать за ней. Решать вопрос по-мужски с ним, без неё. Но… Что мешало ей не уезжать сейчас? Тихо падаю в кресло, нахожу пачку сигарет и, усмехаясь, подкуриваю.
Я очень хотел бы поверить каждому слову, что роняли истерзанные мной губы, но все-таки сам выгнал девочку. Растерялся? Просто не ожидал, что следующий наш с ней поворот окажется сразу таким серьёзным. По факту же просто не принял ответственности. Там у неё благополучное будущее, свадьба, явно долгие отношения… А что с мной? Ну бабло не проблема, а образ жизни? Тронул бы я ее вообще, если бы она все рассказала на берегу? Черт! Надо просто признать, что эта женщина — лучшее, что я встречал в своей жизни. Не будь гордой, возвращайся, маленькая… Открываю сообщения, пытаюсь собрать мысли в кучу. Пальцы, дрожа, скользят по экрану.
Егор: «Я — дурак. Прости… Буду тебя ждать сегодня. Очень.»
Доставлено. Не прочитано. Кручу телефон между пальцами. И снова не прочитано.
Дверь кабинета распахивается резко и без стука. Павел. Не считаю нужным при нем менять выражение лица на приветливое.
— Что у тебя здесь происходит? — он ошарашено оглядывает кабинет, а в его голосе сквозит напряжение, — Ты уже в курсе что ли?
— В курсе чего? — тушу сигарету и откидываюсь на спинку кресла. Мажу взглядом по экрану телефона. Не прочитано.
— Того, что у нас менты.
— Не понял? — я подрываюсь, — По поводу?
— А вот этого я не знаю, они уже с постановлением пожаловал. Зашли, как пидорасы, с задних боксов и давай корочками светить, персонал пугать. Анюта нашла меня в покрасочном. Пошли пообщаемся с гостями.
Павел задумчиво поднимает с пола мою кружку, крутит в руках и ставит на стол.
— Егор Иванович, — мы оборачиваемся на звук открывающейся двери, — К вам тут…
— Спасибо, Анечка, — тонкий голосок администратора перебивает прокуренный мужской, и дверь открывается на всю ширину, — Куда-то торопитесь, молодые люди?
