— Представьтесь, — гаркаю я на мужика, который вальяжно пересекает кабинет, присаживается на мой диван и расстёгивает папку.
В штатском. Чёрная водолазка, джинсы. Типо не палится, но ментавщиной за километр разит. Ещё двое маячат в дверях. Те уже по форме, в полной боевой.
— Майор Дорышев. Следственный комитет, — в его руках мелькает красная корочка, — Вот с этим ознакомьтесь, — приподнимается, подаёт Павлу какой-то документ и оборачивается в сторону двери, — Бойцы, чего замерли? Приступайте. А понятые не стесняются и проходят поближе, все рассматривают, внимательно следят за добросовестностью работы следственного органа.
— Блять, Макс… — тихо сплевывает Павел и отдаёт мне в руки постановление на обыск.
— Проводятся следственные мероприятия, — рисуется перед понятыми майор, — По делу о краже транспортного средства господином Верютиным Максимом Аркадьевичем. Сотрудником данного автосервиса, — мент хищно зыркает в нашу с Павлом сторону, — Взят на месте преступления. Проверяем причастность к аналогичным делам, а так же пригонную для незаконных манипуляций с автомобилями территорию.
Майор поднимается с дивана и садится передо мной и Павлом за стол.
— Ну что, молодые люди, помощь следствию окажите? — Павел тихо усмехается.
Согласен с ним, эту игру мы хорошо знаем. И не играем.
— Работайте, — я развожу руками, — Препятствовать права не имею. Все показания будут осуществляться в присутствии адвоката и по повестке, раз лично к нам вопросов у вас нет.
Внутри меня все клокочет. Но я уверенно держу лицо. Практика многолетняя, не пропьёшь.
Мент кривит губы в едкой усмешке.
— Ну понял. Тогда начнём с кузовных цехов, — поднимается с дивана, — Павел Петрович, вы сопроводите нас, пожалуйста.
Сука вежливая, хмыкаю я про себя, красиво стелет.
— А вы, Егор Иванович, подготовьте отчетности все по клиентам за последние два месяца. Прошу за нами, — жестом провожает понятых в коридор.
Дверь за процессией закрывается, и я падаю лицом на стол.
Макс. Идиот. Нахера тебе нужен был Лексус. Его ж даже не продашь. Такие тачки только под заказ на запчасти угоняют. Что ты вообще собирался с ним делать, и начерта тебе столько бабла? Так. Адвокат. Здесь нужен не сам спец, а изворотливость и связи. И чтобы выбил уже завтра мне встречу с братом. Мать твою! Открываю телефонную книгу и листаю контакты. Аля. У неё могут быть такие связи. Делаю дозвон. Гудки. Жду. Давай, бери трубку, птичка перелетная.
— Алло, — настороженное, и тут же она понижает голос до шепота, — Морозов, Фадеев рядом. Чего творишь?
— Я по делу, Аль, — говорю, а меня самого топит ассоциацией, что точно также мне на звонки могла бы отвечать Даша! Не будет такого!
— Что случилось? — ее тон становится деловым и обеспокоенным.
— Мне нужен хороший адвокат. У тебя есть талантливый или беспринципный?
— Морозов, — она шипит в трубку, — Вот я ж тебя предупреждала.
— Это не мне. Брату. Взяли при попытке тачку угнать.
— О… — Аля впадает в паузу и выдыхает, — Хорошо, Морозов, я позвоню одному. Но не обещаю, что он возьмёт. Сам ему подробности расскажешь. И не вздумай сдать обстоятельства нашего знакомства. Не могу говорить с тобой.
— Аль, ну не гони… Мне сейчас не до разборок.
— У меня знаешь ли, Морозов, — девушка усмехается, — Корзинка тёплая. Мяу. Все, номер твой ему дам.
— Спасибо, Аль…
Скидывает… Подкуриваю очередную сигарету, и зависаю… Так, если мать не звонила, значит, она ещё не в курсе. Набираю ее. Жду пять гудков и сбрасываю. Сегодня спектакль. Я забыл. Моя крыша начинает тихонько подтекать. Просто жопа какая-то, а не день. Открываю Дашино сообщение. «Не прочитано».
Влюблённые — безумные*
Дарья.
Шаг. Ещё шаг. Сердце стуком выламывает грудную клетку изнутри. Мне кажется, что я слышу его эхо в подъезде. Поворот ключа, и Артур зажигает в прихожей свет. Мы дома. Меня окутывает родными запахами, но я стараюсь глубоко не дышать. Иначе сознание моментально уплывает в состояние истерики. Жених резко разворачивается ко мне лицом. Я врезаюсь в его грудь, и ему приходится подхватить меня за талию, удерживая от падения. На несколько мгновений наши взгляды встречаются. Не могу смотреть ему в глаза, и захлопываю свои. Потому что боюсь увидеть в его то, что всегда боялась увидеть. Сначала в глазах родителей, преподавателей, вот теперь… Разочарование.
Рука Артура скользит с моей талии вверх, останавливается на уровне шеи и отводит в сторону волосы. Я чувствую прикосновение мужских пальцев на своей артерии, она разгоняется пульсом, и кожа начинает гореть. Ощущение скольжения заканчивается на месте засоса, и Артур отдергивает от меня руки. Мне самой противно.
— Я не знаю, что сказать… — выпускаю из лёгких воздух со свистом и медленно стекаю по стене на пол.
В нашей квартире с него можно смело даже есть — идеально чистый. Артур думает, что никто не замечает, но я знаю, что каждый раз после ухода клининговой службы, он надевает белые носки и ходит по квартире, принимая работу.
— Даша, встань с пола, — устало просит мой жених, — Окна открыты.
— Мне не холодно, — обхватываю себя руками под коленками и втыкаюсь в них лбом.
Артур стоит напротив меня, привалившись спиной к стене, смотрит куда-то в сторону невидящим взглядом и молчит.
— Ну почему ты не кричишь? — меня истерично срывает от тишины, — Ты ведь все понимаешь! — я закрываю пылающее лицо ладонями. Господи, сказать ему открыто «прости, я тебе изменила» — это просто не возможно.
— Что я должен понимать, Даша? — его голос на секунду ломается, а потом снова становится ровным.
— Зачем ты это делаешь? — я вскидываю на него умоляющие пожалеть меня глаза.
— Говори… — его взгляд прямой и давящий.
— Я… — сглатываю и мотаю головой, — Нам нужно отменить свадьбу, — говорю на горячем выдохе.
— Потому что… — холодно продолжает он мою фразу.
— … Я была с другим, — тихо заканчиваю, и мое горло снова стискивает слезами.
Пожалуйста, можно мне просто исчезнуть, прямо сейчас стечь за плинтус… Господи, как мне мерзко и стыдно.
— Я понял, — кивает Артур, отталкивается спиной от стены, небрежно скидывает ботинки и идёт в сторону кухни.
Я слышу как стучат дверцы шкафчиков, шумит вода, а сама ощущаю, что трясусь.
Мне бы было гораздо легче, если бы он ломал, орал, крушил, срывался на некрасивые слова, но это все не про Артура. Я осторожно поднимаюсь, цепляясь за стену, и иду за ним следом.
— Верни мне, пожалуйста, телефон, — прошу с тихим надрывом, — Мне нужно позвонить.
Артур невозмутимо закатывает рукава рубашки и повязывает льняной фартук прямо поверх костюма. В другой день мой жених никогда бы так не сделал. Верный признак того, что он не в себе.
— Тебе нужно успокоиться, — подаёт мне стакан воды и таблетки на своей ладони, — Выпей, пожалуйста, попытайся поспать. Я приготовлю ужин, и мы поговорим.
— Что это? — я пытаюсь взять с его ладони белые «колёса», а он зажимает их пальцами.
— Ты руки не мыла, — качает головой, — Это — успокоительное. Фенибут. — засовывает мне таблетки в рот, и я, как в каком-то коматозе, делаю глоток воды, — Умница.
Забирает у меня стакан. Я непонимающе слежу за его точными движениями. Достаёт яйца и молоко из холодильника, ставит сковородку на плиту, включает конфорку.
— Тебе все равно? — спрашиваю с лёгким вызовом и слышу, как мои зубы стучат друг об друга.
Я не знаю, как должен реагировать мужчина на подобное поведение своей женщины, но эмоциональный взрыв Егора подсказывает мне, что вот так, как он, это было правильно. Только помноженное раз на десять. Егор… Слёзы глушат уши и стекают в горло.
— А какой реакции ты ждёшь? — Артур звенит миской об столешницу и замирает, сделав упор на широко расставленные руки. Я вижу его судорожный вдох, — Мне ему морду набить? Или, может, тебе? — резко разворачивается, — Честно, я в шоке… Но, наверно, к этому все шло. И, моя вина тоже есть в этом. Видел и не остановил.
