Lina Mur - Fifty And One Step Bac

— Что ты чувствуешь во время сессии? Как ты себя

чувствуешь? — задаю я самый тревожный вопрос, чтобы понять, что я могу поставить против этого.

Хватит ли силы моей любви, чтобы искоренить этого

демона из его души.

Я жду, потому что Ник молчит, смотря перед собой.

Его лицо сразу же мрачнеет, а скулы бегают под

кожей. Но его дыхание ровное, грудь вздымается с

одинаковой частотой. Такое чувство, словно он не

думает над ответом, а просто отдыхает.

— Что я чувствую, когда бью нижнюю? Или же режу

её, или пускаю кровь, или наблюдаю за её сладкими

мучениями, или...

— Да-да-да, только прошу, хватит, — перебиваю я его

и сглатываю тошнотворный ком от его перечислений.

— Что это даёт тебе? Что это для тебя значит?

— Если человек не испытывал того, что я, ему меня не

понять. Это сложно описать, вербально передать

очень трудно. Но моя главная эмоция в этот момент — агрессия. Все чувства, всё отключается в этот момент.

Ты концентрируешься на чужих эмоциях. Тебе

приходится следить за всем, что происходит с нижней.

Но у меня это уже выработалось, как врождённый

инстинкт. Я чувствую, когда надо остановиться. И даю

передышку, чтобы начать все заново. А во время...мир

меняется вокруг тебя. Кнут или же другой девайс

становится продолжением твоей руки, и ты

чувствуешь, как горит ладонь от удара, а затем снова

и снова. Тело насыщается властью, этой отдачей, и ты

становишься самим собой. Тебе не надо

притворяться, вот это ты. С наслаждением

наблюдаешь, как корчится от каждого удара женщина, и чувствуешь аромат её возбуждения. Он насыщает

воздух вокруг вас. Отяжеляет его. Он передаётся и

тебе, впитывается в твоё сердце порочным дымом, и

ты наполняешься, как сосуд, этим. Каждый миллиметр

кожи покалывает, а пот скатывается по ней, потому

что это напряжение внутри тебя становится с каждой

секундой жёстче. Ты наслаждаешься не тем, что

женщина под тобой. А самим воздействием на неё, эти

тонкие полосы или же широкие, моментально

окрасившиеся в сочные цвета, прекрасны. Но это все

ты. Ты чувствуешь себя где-то вверху, плывя над

миром и тебе хорошо. Ты словно и есть эта

первозданная природа. Ты дышишь.

Я с замиранием сердца слушаю его и могу только

втянуть в себя кислород, когда он замолкает.

Принимая от него честное извращение над другим

человеком.

— Это лучше, чем секс. В сексе ты всегда знаешь, чем

окончится это действие. Кульминация предсказуемая.

А тут нет. Но когда это приходит к финишу, то ты

получаешь новые и новые эмоции, о которых даже не

помышлял в жизни. И они постоянно разные, ни разу

не повторялись. И это очищает тебя, ты словно

родился заново, чувствуя себя кем-то большим, чем

просто человек. Агрессия, которая живёт во мне, на

некоторое время исчезает, но это единственное с чем

мне сложно бороться. Потому что она не поддаётся

дрессировке и контролю, а вот так...там у меня есть

надежда, что я могу остаться человеком.

— То есть секс тебе не нужен? Тогда зачем...зачем ты

это делаешь со мной? — едва слышно шепчу я, смотря на Ника, повернувшегося в мою сторону.

— Нет, секс для меня никогда и не стоял на первом

месте, если только лет до двадцати. А потом стал

лишним в моём мире. И об этом все знают. И ты...я

хотел тебя. Захотел, как женщину. Я говорил правду, у

меня никогда не было девственниц. Но ты первая и

последняя.

— А сейчас? Тебе не нравится это все, да? Ты хочешь

снова чувствовать то, что ты описал?

— Я чувствовал это, даже без садистского отношения

к тебе. Но да, я хочу показать тебе больше, сначала

нежно, ванильно и легко. А затем глубже. Ты просто не

понимаешь, что такое сабспейс. Представь свой

оргазм, но очень долгим, примерно минут пять, иногда

десять. Это другая сторона жизни, где нет место

отношениям. В моём мире нет, и никогда не будет.

Потому что я могу убить, поэтому я меняю партнёрш

каждый раз. Никогда не повторяясь и не проводя

сессии с одной женщиной дважды.

— А Зарина? Ведь ты ей предложил контракт?

— Зарина...это было ещё в то время, когда я не

открыл для себя новые аспекты наслаждения. Нет, уже тогда я любил смотреть на кровь и боль, приносить их. Но не так сильно, как сейчас. А Зарина

была очень выносливой, на ней заживало все, как на

кошке. Она чувствовала меня лучше любой девушки, которая была у меня. Она была настоящей нижней, рождённой с этим предназначением, только очень

глупой. Она ещё верила в любовь, когда в моём

словаре такого понятия даже не прописали.

— Тогда я не понимаю, Ник, — я опускаю голову, чувствуя, как слезы катятся из глаз. Я остро ощутила

ревностный укол в сердце. Ведь даже после всего, что

она сделала, он отзывается о ней с такой теплотой. А

я...я совсем запуталась в себе и в нём. Не могу

придумать, что мне делать дальше, шагать больше не

хотелось.

— Не понимаю, зачем тебе я, раз ты так привязан к

этому миру. Ты не умеешь без него жить, а я не хочу

знать, что ты бьёшь кого-то. Я осознаю, что это не в

моей власти просить тебя забыть о твоей сущности.

Но тогда что в моей власти, Ник? Быть тут, рядом с

тобой и бояться, что ты уйдёшь туда? А ведь я не

знаю, где искать тебя потом, и хочешь ли ты

этого...захочешь ли вернуться. Единственное, что я

поняла, что вся твоя любовь забрана твоим демоном.

И у меня нет ничего, что предложить ему за тебя, — горько шепчу я.

— Мишель, но я же тут. Да, я вот такой, но ты

принимаешь меня таким. В твоей власти многое, крошка, — он тянется рукой к моему лицу и

дотрагивается пальцами до мокрых щёк, на что слезы

катятся быстрее.

— Ты спросила меня об ощущениях, и я рассказал

тебе то, что я чувствую. Но это не означает, что я не

буду бороться с этим. Ты...ты стала частью меня, понимаешь? Чем-то большим, чем я предполагал. И у

тебя есть так много силы, как ни у кого раньше. Я не

видел таких, просто не обращал внимания. Я не смогу

никогда стать обычным, потому что я другой. Так стань

рядом со мной такой же. Нет, я не прошу тебя о том, чтобы избить тебя или же хоть как-то показать всего

себя настоящего. Нет. Ты уйдёшь от меня, но я не

готов отпускать эту надежду из рук, которую