Lina Mur - Fifty And One Step Bac

никогда не предам. Это не только слова, но и я сама.

Мои шаги к нему, которые навсегда останутся со мной.

Я выхожу из ванной, двигаясь к гостиной, и мне

навстречу выбегает Шторм, кружась вокруг меня, а я

смеюсь на это появление, опускаясь на колени рядом

с ним.

— Привет, мальчик. Как я по тебе соскучилась, — говорю я, гладя его, а он пытается лизнуть меня, но я

откланяюсь, продолжая смеяться.

— Шторм, к себе, — раздаётся повелительный голос

Ника, и собака, обиженно бросив на него взгляд, отстраняется от меня, а я встаю на ноги.

— Не разрешай ему вольности, — говорит Ник, протягивая мне руку, и я вкладываю в неё свою.

— Почему? — удивляюсь я, пока он ведёт меня в

гостиную.

— Потому что он натренирован на другие вещь. А

вольность — это слабость, которая ему не разрешена, — чётко отвечает он.

— Но мне хочется дать ему эту вольность, — заявляю

я, а он улыбается, подводя меня к столу и помогая

сесть на стул.

— Я даже и не сомневался, что ты это скажешь, Мишель. Он это и чувствует, что ты мягкая, добрая и

уже любишь его. И тобой можно крутить так, как он

захочет.

— Ну и пусть, мне весело с ним, — пожимаю я

плечами.

Ник, тихо посмеиваясь, уходит за перегородку и через

несколько минут возвращается с подносом, расставляя передо мной ягоды с йогуртом, горячий

чай и тосты. Я прикусываю внутреннюю часть щеки, только бы не выдать насколько мне это приятно, насколько это не похоже на него, а мне безумно

нравится. Он ухаживает за мной, и пусть я могу

сделать все сама, но хочу дать ему возможность, так

относится ко мне. Ведь я совершенно не знаю, как

долго это между нами продлится.

— Приятного аппетита, — говорит Ник, садясь на своё

место, и я киваю, принимаясь за еду.

Ник внимательно следит за каждым моим действием, но это уже привычно. Мне хочется рассмеяться, пока я

кушаю, а он все так же смотрит. Но такая

невообразимая любовь внутри меня не позволяет мне

остановиться. И в итоге я уплетаю все, что он

поставил передо мной, откидываясь на стуле и

поднимая на него голову.

— Пациент сейчас лопнет, — говорю я, а он смеётся, и

я улыбаюсь, наблюдая за ним. Почему же я так редко

слышу такое настроение? Ведь он прекрасен в нём.

— Пациент молодец, — сквозь смех говорит он, а я

закрываю рот рукой, подавляя зевок. Мои глаза, как

будто сами начинают закрываться, и я моргаю, не

понимая, чем это вызвано.

— Это слабость, тебе нужно лечь, — моментально Ник

понимает моё состояние и уже стоит рядом, помогая

мне встать.

— Опять лечь? — снова зевая, недовольно бурчу я.

— Да, опять. Когда человек теряет кровь, ему

необходимо восстановление. И уж будь хорошим

пациентом до конца, отдыхай, потому что завтра ты

снова вернёшься в свою жизнь. А сейчас у тебя есть

возможность побыть рядом со мной, — говорит он, подводя меня к так же расправленной постели, и я

забираюсь на неё, вопросительно смотря на Ника.

— Ты сказал рядом, но ты ещё стоишь. Только при

этом условии, я буду слушать тебя, — поясняю я и

указываю на подушку рядом.

Ник закатывает глаза, но улыбается, сбрасывая обувь, и прыгая на постель, что я подскакиваю на ней и

смеюсь, падая на спину. Я поворачиваю голову к его

лицу, и он манит меня пальцем. Нет больше барьеров, и я счастлива рухнуть на его грудь и свернуться в

маленький комочек рядом с ним. Он обнимает меня

одной рукой, а другую кладёт себе под голову.

И мы молчим, он смотрит в потолок, а я дышу им.

Закрывая глаза, я впитываю кожей его аромат и

улыбаюсь, целуя его в шею.

Прекрасный мужчина, ради которого можно пойти на

что угодно. Прекрасный извращенец, ради которого

можно открыть новые максимумы своего тела.

Прекрасный человек, на которого нужно ровняться и

уважать. Мой. Всё это моё сейчас. И это

невообразимое тепло, качающее меня на волнах, поглощает меня, утягивая за собой и расслабляя

каждую мышцу тела.

— Мишель, — зовёт меня Ник.

— М-м-м? — мычу я, придвигаясь ближе к нему и

трясь кончиком носа о его щетину на подбородке.

— Мне надо тебе кое-что сказать. Это важно, — произносит он, и я открываю глаза, кивая ему.

— Хорошо, я слушаю, — тихо отвечаю я, а внутри все

замирает в страхе, смахнувшему все то, что я

чувствовала пару секунд назад.

— Я хочу сделать наши отношения открытыми, — быстро произносит он.

— Открытыми? — переспрашиваю я, поднимая на него

лицо, и он поворачивается в мою сторону.

— Да. Открыто, больше не скрываясь. Будем ходить в

кино, рестораны, и мне плевать, если мы кого-то там

встретим. Открыто, если хочешь, может сказать об

этом любому человеку, что мы с тобой вместе. Но не

про то, кто я на самом деле, ты подписала бумагу и я

требую выполнения того, о чём просил тебя.

— Что? — переспрашиваю я, поднимаясь с его плеча

и садясь на постели.

— Да. Пришло время сделать это, и я готов. Об этом

мне надо было подумать вчера. Я увидел, что у тебя

есть люди, старающиеся помогать тебе. Значит, ты не

особо нуждаешься во мне, и можешь уйти. Ведь я

ничего не могу дать тебе. Не единой надежды на

будущее, Мишель, — он отводит взгляд и глубоко

вздыхает.

— Мне она и не нужна, Ник. Я не просила тебя о

будущем, только о настоящем. Тебе не надо

переступать через себя, и ты мне нужен больше

остальных. С тобой только я могу быть самой собой, — я придвигаюсь к нему, заставляя посмотреть на

меня, положив руку на его щеку.

— Любая хочет будущего, крошка, — он накрывает

мою руку своей ладонью и подносит её к губам, оставляя поцелуй. — Но это пока максимум, что я

готов тебе дать. И я не переступаю через себя. Я

неожиданно даже для себя понял, что устал так жить.

Пора всему миру узнать, что ты со мной. И только

пусть кто-то попытается тронуть тебя, ему не жить.

Я не могу поверить в то, что он предлагает, во все

глаза смотря на него, и влюбляясь в миллионный раз в

теплоту его взгляда, наполненного решимостью, в эту

силу, которую он символизирует. В него.

— Ник, — шепчу я, улыбаясь и прикрывая глаза, утыкаясь носом в его шею.

— Мишель, — он обнимает меня так крепко, принося

боль всему телу, но она такая сладкая, я могу только