Lina Mur - Fifty And One Step Bac

даже намного лучше для меня. Ведь в этом случае он

будет полностью моим.

Ник слабо улыбается и несильно кивает мне, подтверждая своё решение. Диалог без слов, который

мы начали в наш первый танец, продолжается и по

сей день. Его пульсирующая хватка моей руки. Его

огонь, текущий по венам, согревающий меня и

делающий безумной. Моя любовь, тихая и скромная, окутывающая его своими крыльями. Моё тепло, которое я готова выплеснуть из себя, только бы всегда

горела свеча неземного блаженства и понимания

между нами.

Мы оставляем одежду в гардеробной и входим в

ослепительный зал, блестящий миллионом

искусственных канделябров и хрусталём над нашими

головами. Я знаю это место как свои пять пальцев, да

и присутствующие не стали незнакомцами.

Нас проводят к нашему центральному столику, и я

чувствую, как за спиной моментально начинаются

перешёптывания, как цепкие скользкие глаза

неприятно осматривают нас. Но для меня это было

когда-то привычно, но сейчас...сейчас со мной рядом

Ник, и я больше не чувствую этого отвращения. Он

словно как кокон защищает меня, и я могу улыбнуться

менеджеру, благодарственно кивнув, и сесть на стул, ровно выпрямив спину. Я буду гордиться этими

отношениями.

— Они нас заметили, — издаёт смешок Ник, открывая

меню. Я хрюкаю, скорее всего, от нервозности и

яркости вокруг, от нашего первого раза такого

официального и совместного. Да, я нервничаю, но кто

бы нe чувствовал себя, как я? Я не могу даже прочесть

названия блюд, хотя знаю их наизусть...знала, но

сейчас не могу вспомнить ничего, кроме бокала воды.

Ник замечает моё замешательство и делает заказ за

меня, на что я поднимаю глаза и улыбаюсь ему.

Волшебно смотреть на него такого моего сейчас, любоваться, как он грациозно дегустирует вино и

держится намного лучше, чем я. Ведь я...боже, да у

меня ноги трясутся. И я не знаю отчего: от

возбуждения или же страха, но точно знаю, что одна

из причин моего состояния — это Ник.

— Часто бывал в этом месте, — задумчиво произносит

Ник, откидываясь на спинку кресла, и я удивлённо

перевожу на него взгляд от бокала белого вина, которое крутила в руке.

— Правда?

— Да, конечно, я не принадлежу...

— Нет-нет, Ник, ты не так понял, — перебиваю я его.

— Просто я ни разу тебя не видела тут, а мы раньше

ужинали в этом ресторане чуть ли не три раза в

неделю. И обязательно по воскресеньям.

— Я тоже тут ужинал каждое воскресенье

перед...хм...перед моим тематическим вечером, — медленно отвечает он.

— О, Господи, то есть ты и я были в одном месте и

даже не обращали друг на друга внимания, — я

закрываю рот рукой, тихо смеясь такой шутке судьбы.

— Получается, что так и было. Каждый из нас был в

своём мире, ты в вот таком ярком и блестящем, а я...я

в дальнем углу, в тени своего мира и не желал ничего

менять.

— Но сейчас все изменилось, так мало времени и так

много открытий, — с улыбкой говорю я, отпивая из

бокала вино. — Для меня это несколько необычно и

странно. Хотя мне это безумно нравится.

Его глаза лениво проходятся по моим губам, которые я

нервно облизываю от горячей крови, прилившей

моментально к щекам. Затем поднимаются по носу и

встречаются с моими глазами. Он улыбается ими, смотря на меня. Он умеет улыбаться глазами, оставаясь спокойным и равнодушным для

окружающих. Удивительные глаза, самые живые в

мире и глубокие. Мои. Люблю эту сочную композицию, как и все, из чего состоит этот человек.

— Странно. Непонятно. Быстро. Правильно. Но иначе

у меня не бывает, Мишель. Раньше было тихо, размеренно, точно. А сейчас...посмотри, что ты

сделала со мной, и мне это нравится не меньше, чем

трахать тебя, — его губы изгибаются в хитрой

обольстительной улыбке, а я давлюсь вином, откашливаясь и одновременно стуча себя по груди.

— Ник, — с укором, едва отдышавшись, произношу я, но не могу не улыбаться, смотря на него довольного

своей выходкой, мне остаётся только покачать головой

и приняться за салат, который поставили передо мной.

Мужчина напротив настолько свободен в своих

движениях, что я невольно вновь завидую ему. Я не

хочу есть, только смотреть, как он красиво поглощает

пищу, и понимать, что это меня заводит не меньше, чем его страсть. Ник вопросительно поднимает брови, замечая, что я замерла, наблюдая за ним, с

приборами в руках.

— Расскажи мне, как ты стал таким? — я не могу

отвести от него глаз, вопрос сам слетает с губ, и я

даже не хочу забрать его обратно, только услышать

ответ.

— Хм, Мишель, это неподходящее место для такого

рода разговоров.

— Нет, ты не понял снова. Я спрашиваю о другом. Я

жажду узнать, кто тебя учил держаться с таким

достоинством, когда я чувствую, как мои уши горят от

промывания нам косточек. Как ты научился быть таким

элегантным и статным? Как стал прекрасным тёмным

рыцарем, скрывающим плюсы под покровом своего

мира? Кто тебя учил манерам и стилю общения, который стравит всех на своё место одними только

словами или же взглядом?

Лицо Ника удивлённо вытягивается на мою странную

речь, но я устала таиться от него. Ведь сейчас тут мы

вместе и мы реальны.

Он откладывает приборы и уже задумчиво берет бокал

с вином, отпивая из него. Взгляд тёмных шоколадных

глаз изучающе смотрит на моё лицо, словно

обдумывая, насколько он хочет быть со мной честным.

Но я даже не подаю вида, что не верю ему. Он

расскажет то, что сам сочтёт нужным, а остальное я

узнаю позже. Нам некуда спешить. Больше некуда, теперь впереди нас огромное пространство, которое я

хочу заполнить знаниями.

— Меня учила сама жизнь. Когда-то я был юн и у меня

блестели глаза, когда я заходил в забегаловки. Они

были для меня не хуже этого места. Я чувствовал себя

королём и ел все подряд голыми руками, потому что

хотелось насытиться этим богатством стола. Ведь

тогда ещё я не знал, что будет завтра. Будет ли у меня

вода или же еда, где я буду спать и останусь ли я жив.

Но с годами эта жажда стала бессмысленной и пустой.

Еда больше не радовала, пора было двигаться

дальше. Я насытился этим. Меня не учила мать ни как