— Брату позвонишь, — сказал Динар возвращаясь. — Слишком много возни было, привлекли внимание. И скажешь блять, все строго по тексту.
Я голову вздернула. Смотрю на Динара снизу вверх. Под глазами тёмные тени, веки набрякли, то ли не спал давно, то ли слишком увлекался алкоголем в последние дни. Щеки заросли щетиной, но она не такая, как у Руслана — того колкого ёжика хотелось касаться. У Динара щетина грязно-серого цвета, и словно клочками растёт. На рубашке пятно…
Он так жалок в данный момент. Пытаюсь разглядеть в нем мальчишку, которого любила когда-то — не могу. Словно умер, а на смену ему пришёл совершенно чужой, незнакомый мне человек. Но главное — не это. Я по прежнему опасаюсь Динара, у него в руках моя дочь, моя жизнь. Но во мне больше нет слепого страха. Я словно изменилась за короткие часы своей свободы.
— Нет, — говорю я по возможности твёрдо. — Я не буду ему звонить. Я ничего делать не буду до тех пор, пока не увижу свою дочь.
Я сижу на полу, поджав колени, Динар шагает ближе, наклоняется, заглядывая в мои глаза. Улыбается нехорошо.
— Смелая стала? — спросил он. — Была унылым дерьмом все эти годы, теперь волшебного хрена отведала и с колен встать решила? Сделаешь все, что скажу.
И с размаху меня ударил. Не кулаком — оплеуха. Первый раз ударил. Удар был несильным, но голова моя мотнулась, а во рту появился солоноватый привкус крови. И я…я улыбнулась, показав розовые от крови зубы.
— Да, — даже спорить не стала. — Отведала. И правда, волшебно.
Он замахнулся, но ударить второй раз не решился. Вышел, когда возвращался, я шаги его слышала, и не только их — до боли знакомый весёлый перезвон таблеток в баночке.
— Будем из тебя послушную зайку делать, — хмыкнул Динар, опускаясь передо мной на корточки.
И кинул мне банку с таблетками. Я знала, выхода нет. Пить заставит. Подобрала банку, откупорила, заглянула туда, в оранжевое стеклянное нутро — таблеток порядком. А потом просто опрокинула в рот всю банку. Проглотить сразу не смогла, во рту пересохло. Да и не собиралась. Я хотела посмотреть, как он отреагирует.
Он испугался. Я видела этот страх, что заволок его глаза молочной плёнкой. Бросился ко мне, рот руками раскрыл, таблетки выковыривает, у самого пальцы трясутся.
Тогда я поняла — что бы не происходило, Динар слаб. Сейчас я нужна ему как никогда. Главное — суметь этим воспользоваться. Динар матерился, а я мягко уплывала на волнах — пару таблеток я все же проглотила, засыпала и улыбалась.
Глава 20. Руслан
Я на мгновение замер, метнулся взглядом — на силуэте, утопающем в темноте, не виднелось крови. Через секунду Макс, выматерившись, щёлкнул выключателем, загорелся свет, я опустился на пол рядом с Ильёй. Крови не было точно. А грудь… вздымалась.
— Он спит, — сказал Макс. — Натуральным образом спит. Я ему даже завидую, когда мы спали нормально в последний раз?
Я потряс Илью за плечо, он открыл глаза, уставился на меня мутным взглядом, затем всхрапнул.
Я бросился в комнаты уже зная, что там увижу. Пустоту. Зай не было.
— Она сбежала, — продолжил Макс. — Просто траванула Илью и сбежала. Ты сам это понимаешь. Если бы её украли, то вместо храпящего Ильи мы бы труп нашли.
— Замолчи! — заорал я, хотя он говорил очевидное.
Она сбежала. Просто подставила меня и ушла, смысла этой игры я не понимал.
— Нужно скорую вызвать, — послышалось за моей спиной. — Хрен знает, какую дозу ему эта чокнутая дала.
Я сжал кулаки, развернуться бы и дать в морду… Но — нельзя. Будет просто не по-человечески, ибо Макс прав, сотни раз прав. Мои люди рисковали жизнью, чтобы спасти Зай, а теперь все это просто лишилось смысла. Макс имеет право ненавидеть Зай.
— Вызывай, — кивнул я, — пусть проверят.
Снова кулаки стиснул так, что кости хрустнули. Сейчас я был зол сам на себя — купился. Знал же, что никому доверять нельзя, и плевать, что Зай такой беззащитной казалось, плевать, что взглядом карих глаз нутро мне выворачивает. Потому что себе доверять тоже нельзя, а своему члену — подавно.
— Распорядись, — повернулся я к Максу…
И замер. Потому что увидел её — девочку в надорванном по подолу платье в горошек. Такая мелкая. Так на Зай похожа. Стоит, жмется к стене, словно раствориться в ней хочет, глаза круглые, испуганные.
— Ебаный в рот, — с чувством сказал я, прикинув перспективы. — Только обвинения в киднеппинге мне для полного счастья не хватало.
Потому что я понимал, как это выглядит со стороны. Я отморозок двух метров роста, с дважды ломаным носом, из неблагополучной семьи, из нищего района, участник боев, которые большей частью нелегальными были, список моих сомнительных достижений можно продолжать бесконечно. И мелочь пятилетка. Из богатой могущественной семьи. Думаете, кто-то поверит в мой бред о том, что украсть ребёнка меня просила её мать?
— Блядь, — снова сказал я.
Прислонился лбом к стене. Думай, думай! Как теперь из этой ситуации выбираться? Бетон, прикрытый тонким слоем дорогих обоев, приятно холодил кожу, но думать от этого не легче. От девочки нужно избавиться. Не убить, нет. Её нужно отдать.
— Девочку нужно вернуть родителям, — в тон моим мыслям вторил Макс. — Ты же понимаешь, что теперь это не ребёнок, а бомба замедленного действия? Да кто, блядь, знает, может её мамаша тебя специально подставила? Ты им ничем не насолил?
Если только тем, что слишком много знал о её муже… Но Господь бог, разве Зай рискнула бы жизнью собственного ребёнка, только чтобы меня подставить? Да и могла ли она так играть? Вспомнил её беззащитно запрокинутую шею, тонко бьющуюся на ней жилку… Никому нельзя верить, Сафин.
— Жди скорую, — велел я. — Передай им Илью. Я позвоню.
— Ты вернешь ребёнка? — спросил он.
Я посмотрел на девочку. Молчит. Наверное, страшно. Но взгляд мой встретила уверенно. Ещё один храбрый заяц на мою голову.
— Да, — твёрдо сказал я. — Здесь оставаться с ней опасно, в любой момент могут нагрянуть. Нужно подумать, как все провернуть.
Девочка дернулась, как будто я её ударил. Я пошёл открывать сейф — наличка сейчас точно не помешает. Девочка маленькими шажками за мной. Собака кубарем выкатилась нам навстречу, залаяла тонко, выплясывая вокруг маленькой хозяйки.
— Тебе тут будет лучше, — сказала малышка собаке. — Тут тебя не обидят. Я не хочу, чтобы тебя, как первую Шанель, убил папа.
Вспомнил бред про то, что Бикбаев пугал Зай трупиком собаки, которая оказалась жива. Выбросил из головы — не до этого сейчас. Закидал в сумку самое необходимое, потом кивнул девочке.
— Пошли.
Она остановилась, словно не решаясь сказать. Снова подняла на меня взгляд карих глаз.
— Можно, я его возьму? — и на игрушку показала. Заяц, которого из брошенной машины притащила Зай. Я кивнул, а затем подхватил ребёнка на руки. Она устроилась уже почти привычно, а потом сказала тихо:
— Я знала, что ты спасешь моего зайца…
А я ребёнка держу и иду торопливо, потому что ни хрена непонятно ничего, потому что, возможно, я уже в розыске и дёргать отсюда нужно, избавиться от этой маленькой девочки.
Я руль стискиваю нервно, курить хочется, но рядом маленький ребёнок. Скосился взглядом в зеркало заднего вида — смотрит в окно. Считает что-то одними губами, непостижимый ребёнок. В окно глянул — ничего интересного. Ночь, редкие машины, городские огни.
— Что считаешь? — наконец спросил я, потому что тишина гнетущей была.
— Минуты, — коротко ответила девочка, и так посмотрела, что дальше беседовать никакого желания.
Этот ребёнок не заяц. Это ёжик. Колючий.
Я попетлял по ночному городу — на всякий случай. На востоке уже серая полоска начинающегося рассвета. Дурная ночка получилась. Макс отзвонился — с Ильёй все в порядке. Он просто под снотворным и проспит ещё пару часов. Убивать Зай его не планировала, уже легче. Собаку с котом отвезли парням, наверное, они в восторге. Квартиру заперли.
