Так и произошло.
Габриэль сделал то, что было необходимо для спасения Майкла. Так, чтобы тот мог жить жизнью вместо ночного кошмара.
Лишь затем, чтобы обнаружить, что кошмар только начался.
— Он думал, что это — ваше тело, месье. — Необычный всплеск эмоций озарил лицо Гастона. — Месье Майкл любит вас. Он часть этой семьи. Я не прогоню его. Jamais. Он заботился о нас, когда нам было некуда идти.
Два слова поразили Габриэля.
Jamais. Никогда.
Семья.
Они все были шлюхами. Сутенерами. Нищими. Убийцами. Ворами.
Их прошлое нельзя изменить. Они никогда бы не оказались вместе, если бы у каждого была своя семья.
Гастон устремил взгляд куда-то поверх головы Габриэля.
— Должен ли я выплатить себе двухмесячное жалованье в качестве выходного пособия, месье?
Левый уголок рта Габриэля непроизвольно дернулся.
Гастон был с ним на протяжении четырнадцати лет. Габриэль нашел его до смерти избитым в трущобах Севен Дайлс.
Дом Габриэля нельзя представить без Гастона. Он управлял не только домом, но и работающими в нем людьми.
— Чтобы ты мог устроиться работать к Майклу? — легкомысленным тоном спросил Габриэль. — Je ne crois pas, mon ami. Вы тогда откроете свой дом свиданий, а зачем мне лишняя конкуренция?
Остроумная реплика ни на минуту не ослабила напряженности Гастона.
— Люди напуганы, месье.
Ощущение легкости внезапно испарилось.
— Увеличь им жалованье, — напряженным голосом ответил Габриэль.
— Они хотят знать, кого они должны убить, месье, а не подскакивать на месте всякий раз, когда открывают бутылку шампанского. S’il vous plait. Если бы вы только описали мужчину, которого ожидаете…
Виктория сказала похожие слова.
«Вы не можете ожидать, что я буду отвечать на ваши вопросы, если вы не отвечаете на мои».
Габриэль открыл рот.
Это было разумное требование. Люди, которые подвергают свою жизнь опасности, чтобы спасти жизнь другого человека, должны знать, как выглядит потенциальный убийца.
Слова застряли в его горле.
— Сегодня вечером здесь был мужчина, — вместо этого произнес он.
— Сегодня вечером здесь было несколько сотен мужчин, месье.
Габриэль проигнорировал сарказм Гастона.
— У него седые волосы, возраст — где-то около 55–60 лет. Его зовут Джеральд Фитцджон. Мне нужно знать, где он живет в Лондоне. Пошли Джереми в библиотеку, чтобы это выяснить.
— Джереми только что лег спать, сэр.
— Тогда я предлагаю тебе разбудить его, Гастон, — опасно мягким голосом сказал Габриэль.
— Хорошо, месье, — без всякого выражения ответил Гастон.
— Пошли Жака в редакцию «Таймс» и «Ньюс».
Самые популярные газеты в Лондоне.
Гастон открыл рот, чтобы возразить: Жак тоже только что лег спать.
И закрыл его.
— Я хочу, чтобы Жак проверил объявления о найме за последние полтора года. — Габриэль вспомнил слова Виктории: «Если бы он знал о вашем доме, сэр, он бы не охотился за гувернанткой своих детей». — Скажи ему, чтобы он искал повторяющиеся объявления одних и тех же нанимателей о вакансии гувернантки. Если он найдет что-либо, пусть выпишет имена и адреса.
Виктория могла верить, что она случайная жертва, но Габриэль разбирался в людях лучше. У мужчины, который охотится за женщинами, обычно есть список жертв. Семья, в которой она работала, возможно, регулярно дает объявления о найме гувернантки.
— Très bien, — ответил Гастон.
— Пусть Дэвид сходит в агенства по найму. — Дэвид может очаровать человека любого пола и возраста. — И скажет там, что к нему обращалась по поводу работы гувернантка, которую зовут Виктория Чайлдерс, но он потерял ее адрес.
Глаза Гастона широко раскрылись, когда он узнал имя женщины в плаще и ее предыдущую профессию.
— Когда Джереми найдет адрес Джеральда Фитцджона, скажи ему, чтобы он поискал в архивах фамилию Чайлдерс. Если он найдет в списке Чайлдерсов дочь, которую зовут Виктория, пусть выпишет имена и адрес.
— Très bien.
Хорошо.
Не будет ничего хорошего, начиная с этой ночи.
Убийство началось.
— Гастон.
— Oui? — осторожно спросил Гастон.
— Мне нужна эта информация сегодня к полудню, — тихо произнес Габриэль. — Пусть служанка разбудит меня, когда они вернутся.
Габриэль внезапно почувствовал себя смертельно уставшим.
Мысль о том, чтобы спать на кожаном диване, не доставляла удовольствия.
Двадцать семь лет назад он посчитал бы это роскошью.
Нет, он больше не мальчик.
Он — мужчина и знает цену жизни.
— Très bien, месье. Я назначил Эвана, Джулиена и Аллена охранять женщину. Они будут менять друг друга каждые восемь часов.
— Merci.
Гастон мял свои руки.
Габриэль задался вопросом, спит ли сейчас женщина… или она тоже не находит себе места.
«Никто еще не держал меня в объятиях», — призналась Виктория.
Но она позволит ему держать ее… пропитавшуюся потом и сексом.
— Многие сочувствуют положению женщины, — выпалил Гастон.
Габриэль почувствовал, как волосы на его затылке встали дыбом.
— Я убью любого, кто позволит ей сбежать, — сказал он тихо. Угрожающе. — Скажи это тем, кто сочувствует ей.
— Им не нравится мысль, что вы наказываете ее.
— И почему же они так думают, Гастон? — спросил Габриэль с ядовитой мягкостью в голосе.
— Марсель не обсуждал найденную им записку, месье, — защищаясь, ответил Гастон. — Но люди чувствуют, что что-то не так. Вы могли остановить аукцион, однако не сделали этого.
Нет, Габриэль не остановил аукцион. Вместо этого он купил Викторию, и сейчас у него есть женщина.
К полудню весть о незнакомке в плаще, которая заинтересовала неприкасаемого ангела, облетит весь Лондон.
— Скажи им, что мужчина, который хочет убить меня, также хочет убить и ее, — приоткрыл правду Габриэль. — Если она сбежит, ей не жить.
Гастон пристально посмотрел в серебристые глаза Габриэля. В его карих глазах застыл единственный вопрос.
Почему?
Почему Габриэль построил дом, где может быть исполнено любое желание, лишь для того, чтобы завлечь убийцу?
Почему убийца так сильно хочет уничтожить двух мужчин-шлюх, что охотно последует в западню?
Что второй мужчина сделал с ним — после двенадцати лет занятия проституцией, — что Габриэль не может выносить даже простого прикосновения?
Гастон не задал эти вопросы. Но Габриэль знал, что Виктория их задаст.
