Она тонула в собственной боли, отчаянье разъедало кожу.
– Я такая дура, – прошептала Гермиона.
– Ты просто заблудилась, – он ободряюще улыбнулся.
Конечно, бывает и хуже. Но может отбыто еще хуже?
Конечно, к примеру решения, принятые на нетрезвую голову.
– Я хочу… хочу вернуться на правильный путь, – шепчет Гермиона, цепляясь за его плечи.
Ей кажется, что он ее поцелует. Она даже закрывает глаза, когда видит, что его голова наклоняется к ее лицу. Немного складывает губы и чуть приоткрывает их.
– Знаете, в чем ваша ошибка, миссис Малфой? – его дыхание опаляет ее губы, но она не чувствует прикосновения его губ. Она готова разрыдаться, но берет себя в руки и открывает глаза. – Вы встречались с мальчиками, Гермиона, зелёными и глупыми. Я же мужчина. Я ищу нечто большее, чем секс.
Определенно, это все алкоголь, но она приподнимется на мысочки и шепчет ему практически в самые губы:
– Покажи мне.
А в следующую секунду она готова разрыдаться, ведь он ее поцеловал. Долгожданно.
И он был прав миллион раз, когда говорил, что он не такой. Ещё никто не целовал ее с таким одолжением, но так чувственно. Ничьи губы не заставляли гореть ее в такой лихорадке. Она еще никогда не срывала горло так быстро. Никто не целовал ей ноги, чертовки медленно поднимаясь выше. Туда, где желание просто било ключом.
Этот мужчина знал толк в сексе. Жёстче не значит быстрее, и завтра целый день ее ноги будут дрожать. Но это будет завтра. Завтра она будет придаваться самобичеванием и умирать со стыда. Но сейчас она готова молиться на этого человека, сжимая в ладонях его мягкие волосы. У нее есть сегодня, пока не взошло солнце.
Дважды. Она была благодарна ему дважды за эту ночь. И засыпала счастливая, чувствуя, как под ее ухом бьется живое сердце. Единственное, что она не понимала – так зачем Люциусу секс с ней.
Определенно, алкоголь играет злую шутку со всеми.
Гермиона пыталась встать на путь, с которого не так давно свернула, но взгляд все равно цеплялся за пустое место Теодора. Со временем, она перестанет и вовсе приходить на собрания, полностью сосредоточившись на стоящей перед ними задаче – Азкабан.
Ее меланхолия была нарушена самым наглым и приятным образом, как станет известно в самом конце. Ее одинокий вечер в библиотеке нарушит Тинки, которая сообщит, что привели новых пленников. Сначала девушка велит дождаться Люциуса, но потом подскочат и побежит вниз сама, перепрыгивая по несколько ступенек сразу.
– Ко мне еще никогда так не спешили, – поздоровался егерь, целуя ей руку.
– Струпьяр, – Гермиона крепко сжимает его руку. – Я так тебе рада.
– Миссис Малфой, я так рад это слышать.
– Удели мне пять минут, – просит Гермиона.
– Не могу, миссис Малфой. Я должен пристроить всех, – он указал назад, где люди жались друг к друг.
– Сколько они все стоят? – она подошла к вопросу деловито.
– Хочу пять сотен.
– Дам в три раза больше, если ответишь на мои вопросы, – тут же делает она ему предложение.
– Деньги вперёд.
– Тинки, заплати ему, – просит девушка, и эльфийка кивает. – И еще возьми сегодня несколько домовиков в помощь, и заприте пленников в темницах. Потом разберёмся, что с ними делать, – решает она.
Струпьяр пересчитал монеты, и кивнул Гермионе, давая понять, что готов к диалогу.
– Куда ты должен был меня переправить?
– В Албанию, – серпом мо сердцу.
– Как звали его?
– Не могу сказать, я поклялся…
Она перебивает:
– А кивнуть сможешь, если угадаю? – Он кивает. – Теодор Нотт, верно? – снова кивает. Вот сейчас больно, по-настоящему. – Как я могу его найти? – он отрицательно машет головой. – Пожалуйста, – она вцепилась в его руки, – скажи мне, как?
Несколько минут тишины, которые сводят ее с ума. Наконец он поднимет ее руку, где блестит кольцо. Даже два.
– У него такое же, миссис Малфой. Он сам тебя найдёт, если тебе будет угрожать опасность.
Не понимает ничего, но кивает. У нее будет время еще обдумать все это. А сейчас нужно готовится к свадьбе – ее лишили этого на собственной свадьбе, именно поэтому она согласилась помочь Астории. Но сейчас уже сто раз пожалела об этом порыве, ведь все эта суматоха отвлекала ее от чего-то важного.
Церемония прошла успешно. И Пожиратель на славу извлекались, ведь алкоголь так просто рекой, заполняя их пустые души и бездонные желудки. Гермиона гордилась собой – она была хозяйкой этого вечера, вот только Люциус не смог присутствовать – Темный Лорд отправил его отражать небольшой выпад Ордена. Он волен был придти хотя бы на банкет, но прислал сову, где сообщил, что будет только через день.
Гермиона чувствовала себя лишней тут. А Если быть честной, то было немного больно. Астория была слишком невинна в этом платье, слишком красива. И он тоже выглядел счастливым. Какая-то часть души хотела оказаться на ее месте, но она уверенно прогоняла эту мысль прочь.
Когда стало слишком невыносимо, она встала и ушла, никем не замеченная. Но он все видел, потому что не замечал никого, кроме нее. Ей нужно было на свежий воздух. И он, шепнув своей жене, чтобы она незаметно поднялась наверх, в их спальню, и ждала его там, выскользнул за Гермионой.
Она была прекрасна в лунном свете. Ласковый ветер нежно трепал ее волосы, и Драко залюбовался ею. Он тоже любил этот лабиринт из зелёного ограждения.
– Ты ушла, – он подошел сзади и накинул на ее плечи свой свадебный пиджак.
– Мне не холодно.
– Что ты тут делаешь? – прижался животом к ее спине.
– Уходи, я хочу побыть одна.
– А я устал быть один, – так просто сказал он.
– Ну так иди к своей жене. Она, наверное, волнуется, – бросает Гермиона.
Он смеётся и разворачивает ее к себе.
– Ревнуешь?
– Еще чего, – возмутилась девушка.
– А я тебя ревную, Грейнджер.
Она смотрит на него во все глаза.
– Я люблю тебя, Грейнджер.
Земля уходит из под ног.
– Я хочу тебя, Грейнджер, – выдыхает он, и тянется, чтобы поцеловать ее.
– Не целуюсь с женатыми, – уворачивается Гермиона, но он двумя пальцами приподнимает ее подбородок, заставляя смотреть в глаза.
– Ты тоже замужем, – напоминает он, и от этого грустно. – Давай представим, что мы женаты друг на друге.
Она сама не заметила, как так вышло, но они уже целовались. Так жадно и отчаянно, словно это был последний поцелуй в жизни. Здесь же, под лунным светом, Драко провёл свою первую брачную ночь.
Ее разбудят первые лучи солнца, но его уже не будет рядом. Но она будет чувствовать своей кожей прикосновения его пальцев и остаточную магию, которая не позволяла ей замёрзнуть всю ночь.
Утренний душ не смог смыть всю ту грязь и боль, из которой состояла Гермиона. Вот бы можно было отутюжить душу. Или хотя бы очищающее. На всем свете было только одно лекарство, что могло хоть как-то притупить боль. Но она не знала, где его искать. Любые сокровища мира, но у него было все.
А потом она поняла слова егеря. Она поняла. До нее дошло. Она старалась не потерять ни секунды. Привела себя в порядок, собралась с мыслями и решилась.
Тинки уже давно вернула ей сумку, и Гермиона иногда баловала себя отлучками из мэнора. Она нашла порт-ключи, и иногда дарила себе блаженные пару минут одиночества. Не встречалась с друзьями – была к этому не готова да и ломать то хрупкое доверие с Пожирателями не хотелось. Просто дышала полной грудью.
Пути назад не было. Наугад вытащила порт-ключ. Хотелось бы снова оказаться у Озера, но Гермиона знала, что места не повторяются. Тео все предусмотрел.
– Элли, – и ее затянула неизвестность. Желудок привычно скрутило, а в следующее мгновение она уже стояла на каком-то мосту.
Гермиона с интересом осмотрелась по сторонам, но так и не смогла точно определить своё местоположение. Наверное, это не Европа. Ведь кругом была ночь.
– Америка, – ахнула девушка, наконец-то признав город ангелов.
Это просто подарок судьбы, что она уже на мосту. У нее один шанс из тысячи, и одна попытка на миллион, что она правильно поняла.
