А еще с рассветом я не ощутила должного тепла, только лишь холод, что заморозил все мои эмоции, высосал все силы. Чувствую себя разбитой, без надежды на восстановление. Меня буквально корежит, мучительно медленно выворачивает внутренности, словно я отторгаю сама себя. До зубовного скрежета противно наблюдать в зеркале довольный блеск в собственных глазах. Я не лучше шлюхи и вполне заслуживаю к себе подобное отношение. «Дура, — тягучим эхом разносится в моей голове, — элитная шлюха для богатого папика». Разве о таком я мечтала?
— Мне долго ждать? — раздается ехидный баритон. — Я вздрагиваю от неожиданности и поворачиваюсь в сторону этого Кудряшки Сью. Он стоит в расслабленной позе, скрестив ноги и опершись плечом о дверной косяк. — Я в няньки не нанимался, так что давай в темпе. Съешь свой завтрак, и поедем.
— Я не хочу есть.
— Твою мать, вот где я накосячил, чем заслужил возиться с маленькой капризной девчонкой? — цедит сквозь зубы, неприятно скалясь и жестикулируя рукой в такт своим словам.
— Ты для всех его шлюх привозишь завтрак?
— Его шлюхи завтракают моим членом. Так что нет. Ты первая, кого я уговариваю поесть нормальную еду.
Горькая усмешка касается моих губ. Первая. Где-то я уже это слышала…
Тут все еще пахнет сексом, призрачный аромат Рафаэля будто касается моей кожи, и почему-то некомфортно разговаривать здесь с чужим мужчиной. Выдержав его хищный взгляд, я вздергиваю подбородок и устремляюсь прочь из ванной. Под тягостные мысли сажусь за стол и тут же болезненно кривлю лицо, роняя сдавленное шипение — между ног саднит так, словно там натерли наждачной бумагой. Правда, щетина Рафаэля будет пожестче. От подобных воспоминаний в паху поселяется ноющая боль. Беру бумажный стаканчик с уже остывшим кофе, откуда доносится горький аромат. Мне сейчас жизненно необходимо нечто такое же отвратительное, как и тот хаос, что творится в душе.
— Ты должна выпить это.
На столе появляются стакан воды и очередные таблетки, только в этот раз на одну больше.
— Для чего они? — Нахмурив брови, беру пилюли и скептически рассматриваю их, перекатывая на ладони.
— Я что, похож на доктора? Пей. У меня нет никакого желания заталкивать их тебе в глотку.
Я взглядом метаю в него кинжалы. Безумно хочется сказать этому грубияну пару ласковых, но сил на перепалку нет, поэтому кладу пилюли в рот и глотаю одну за другой, запивая водой.
— Поешь.
Он бросает на стол бумажный пакет, от которого исходит пленительный аромат сладкой выпечки. Я с интересом заглядываю внутрь, отчего запах еще сильнее ударяет в нос. Живот урчит и сжимается в спазме, требуя получить что-то съедобное, а рот наполняется вязкой слюной, которую я шумно сглатываю. Достаю круассан и откусываю воздушное тесто, во рту тут же взрывается насыщенный вкус карамели. Руки уже сами тянутся к кофе, и плевать, что он холодный. Этим утром холод мне по душе. Мягкая сладость и горький американо сливаются в упоительную смесь яркого наслаждения, и я уплетаю угощение за считанные секунды. И лишь увидев насмешливую улыбку Кудряшки, замираю.
— Что? — неразборчиво спрашиваю с набитым ртом и облизываю испачканный в карамели большой палец.
— Рабочий ротик, — роняет этот пошляк, неотрывно глядя на мои губы, отчего я давлюсь круассаном. — Шутка. — Поднимает руки вверх в знак капитуляции. — И лучше, чтобы она осталась между нами.
Проглатываю выпечку и перевожу взгляд на стакан с кофе. Я вовсе не ханжа, но как-то странно слушать такие шутки от незнакомого мужчины.
— Впервые вижу девушку с таким аппетитом.
— Я люблю поесть. — Безразлично пожимаю плечами и отпиваю кофе, возвращаясь к внимательному разглядыванию мужчины.
У него довольно правильные черты его лица, но внимание привлекают вовсе не они, а небольшой изъян в виде горбинки на носу.
— Если будешь так пялиться на меня, мне башку с плеч снесут. Поехали!
***
За всю дорогу я не произношу ни слова, да и мой кудрявый спутник тоже оказывается не особо разговорчивым. Однако это не мешает ему практически неотрывно следить за мной в зеркало заднего вида. Такое пристальное внимание немного пугает, а с учетом того, что примерно половина пути проходит в какой-то жуткой глухомани, мне становится по-настоящему страшно. Мало ли что в голове у этого головореза. И только когда мы въезжаем на знакомую территорию, я немного расслабляюсь. Машина останавливается, но стоит мне заметить выбегающего из дома и буквально несущегося в мою сторону Матвея, я не сразу нахожу в себе силы покинуть салон. Только сейчас начинаю понимать, что не готова к этой встрече. Однако дверь резко распахивается, и я немного отшатываюсь.
— Рокси! — Он сгребает меня в объятия и вытаскивает из авто. — Прости, — шепчет на ухо и целует в волосы, а мне взвыть хочется оттого, что он передо мной извиняется. Матвей даже не догадывается, что этой ночью я предала его. Парень тем временем отстраняется и заглядывает мне в глаза. — Ты очень меня напугала. Не делай так больше, ладно?
Я быстро киваю и закусываю губу в попытке остановить подступающие слезы.
— Иди сюда. — Матвей крепко прижимает меня к себе и утыкается подбородком мне в макушку. А я начинаю рыдать, не в силах больше сдерживаться.
— Я так виновата перед тобой… прости… прошу, прости меня… — прерывисто шепчу ему в шею, сжимая в кулаках его кофту.
Мот отстраняется, нежно обхватывает лицо ладонями и всматривается в мои глаза, удивленно вскидывая брови.
— Что ты такое говоришь? Рокси, это я виноват. Я струсил и едва не потерял тебя. Больше такого не повторится. Слышишь? Я хочу быть с тобой и, если потребуется, пойду против всех, обещаю тебе, малышка.
До боли закусываю нижнюю губу и отрицательно мотаю головой, мысленно проклиная себя за подлость. Он не заслужил такого отношения.
— Идем, лисичка, тебе нужно отдохнуть. — Матвей приобнимает меня, утягивая в сторону дома.
Да, мне нужно отдохнуть, а точнее поспать. Лишь так я смогу избавиться от мучительных мыслей, которые ни на минуту не оставят меня в покое, пока нахожусь в этом доме. И самая главная из них: зная о своей измене, смогу ли я теперь быть с Матвеем? Как после ночи с его отцом я смогу подпустить парня к себе?
Потерявшись в переживаниях, даже не замечаю, как Мот заводит меня в комнату. Вытираю ладонями заплаканное лицо и прерывисто хватаю ртом воздух.
— Тебе что-нибудь принести? — заботливо интересуется он.
— Да, — сипло отвечаю я и судорожно вздыхаю, успокаивая последние отголоски истерики, — воды.
— Подожди здесь.
Парень целует меня в лоб и уходит, даря минутную передышку, чтобы окончательно прийти в себя и найти смелость снова смотреть ему в глаза. Едва передвигая ногами, подхожу к кровати. Лучший способ убежать от гнетущих мыслей — унестись в царство Морфея. Но, увидев на постели небольшую матово-черную коробку, впадаю в кратковременный ступор. С минуту не решаюсь открыть ее, но любопытство берет верх, и я поднимаю крышку. В красивой упаковке лежит новый телефон. И не ерунда какая-нибудь, а последняя модель айфона. Неуверенно вынимаю мобильный, но мое внимание привлекает не дорогая игрушка в руке, а записка на дне коробки. В ней каллиграфическим почерком выведена строка, заставляющая все внутри сжаться: «Мне нужна еще одна ночь».
Сердце снова пускается вскачь. Ни секунды не раздумывая, бросаю телефон на кровать и разрываю послание на мелкие клочки, чтобы его не прочитал Матвей. Честно признаться, на душе становится немного легче. Все-таки Рафаэлю не все равно, он хочет еще. Нет! Нет! Не будь идиоткой, Рокси! Надо вернуть ему эту подачку и окончательно закрыть тему. Он просто играет со мной. Я не должна этого позволять.
Стремительно покидая комнату, натыкаюсь на одного из охранников и едва не валюсь ему под ноги. Резко вцепляюсь в его пиджак и поднимаюсь, стараясь восстановить сбитое дыхание.
