Нотт чувствовал боль своего собеседника.
– Тогда поблагодари меня, я в мэноре по несколько раз в день накачивал ее.
Один-один. Больно обоим, но у Нотта есть еще кое-что.
– А она тоже приходила к тебе в спальню и умоляла трахнуть ее в задницу?
– Не верю, – качает Малфой головой.
– Скажу по секрету, но она практически изнасиловала меня, оседлав. И я бы не сказал, что ее зад был разработан, как ты кичишься.
– Больно, – сказал Драко тихим шепотом.
– Да нет, – Нотт понял, но решил притворится. – Она так текла, что я выскальзывал и боялся трахнут ее в пи…
– Ты попался, Нотт, – победно улыбается Драко. – Ты признался, что она была у тебя. Ты трахнул ее! ЕЕ! Жену левой руки Темного Лорда!
Нотт рассмеялся – все по плану. Он потешил свое эго и запомнил Малфоя с болью в глазах, со страхом, что предпочли не его.
– А ты думал, кто его правая рука?
Драко удивленно смотрит на Нотта и качает головой, бормоча себе под нос что-то наподобие «брехня собачья» или «не может быть».
– Что ж, Драко, беседа у нас вышла крайне занимательной и поучительной, но мы же джентльмены и не должны сплетничать о наших дамах.
И Драко даже ахнуть не успел, как кончик волшебной палочки Нотта был прижат к его виску и извлекал воспоминания.
– Что произошло? – спросил Драко через несколько секунд, как Нотт закончил.
– Скажи спасибо, что ты не изливал душу по поводу Грейнджер, – улыбается Нотт.
– Она Малфой, – протяжно произносит Драко.
Нотт понимающе похлопал друга по плечу и вышел из комнаты, телепортируясь в Албанию, а оттуда в Италию.
Гермиона пришла в себя спустя несколько дней, а уже через неделю спокойно перемещалась по поместью без чьей-либо помощи. Силы к ней вернулись, как и воспоминания. Что Люциус, что Драко несколько раз врывались в ее разум, пытаясь разузнать, где же пропадала миссис Малфой. Но кольцо Нотта на ее пальце не давало им ничего увидеть лишнего. Чернота и чувство падения – вот и все, что они извлекли из ее воспоминаний.
Гермиона не была мнительной, но даже она чувствовала, что ветер стал дуть в другую сторону. Для начала ее удивило то, что Драко стал ее избегать. Они вместе не проводили и трех секунд в одной комнате. И то был плюс.
Люциус тоже ее удивил, решив позаниматься с ней безпалочковой магией. И к ее удивлению, у нее это получалось лучше, чем в Хогвартсе. Гермиона не смогла сдержать возглас удивления. Муж не понимал ее щенячьего восторга. И тогда Гермиона ему рассказала, как Нотт пытался научить ее в школе.
Люциус лишь закатил глаза, усмехаясь, но какой-то беззлобной усмешкой:
– Ты Малфой, вот и смогла.
– Я пыталась после свадьбы, но…
– Мы переспали, – перебил Люциус. – Брак совершен, вот ты и можешь теперь что-то.
Гермиона вспыхнула, когда Люциус напомнил ей о ее минутной слабости. Ладно, полуторачасовой слабости, но дело это не меняло.
– Надо же, – горячее дыхание обожгло затылок. – Побывала в постели моего сына и осталась такой невинной.
– Это все в прошлом.
– Я знаю, миссис Малфой. Именно поэтому вы случайно не упали с лестницы, – запечатлев практически отеческий поцелуй на ее волосах, он оставил девушку одну.
А еще ее мысли в последнее время стал занимать Том Реддл. Она проводила с ним так много времени, что даже перестала бояться. Он настаивал, чтобы она присутствовала на собраниях, где она уже сидела не рядом с Люциусом, но напротив него – на месте Нотта, по правую руку от Волан-де-Морта. Не спрашивал ее мнения, но прислушивался, иногда.
Это было странно, но она даже участвовала в нескольких сражениях. Хотя сражалась – сильно сказано. Она всегда стояла рядом с ним, пока он наблюдал. И его холодные пальцы сжимали нежную кожу на ее запястье. И все видели, как Золотая девочка стояла чересчур близко к Темному Лорду, как улыбалась, стараясь сдержать за улыбкой слезы, ведь впереди умирал Орден, умирала надежда.
И это было страшно. Но гораздо страшнее было то, что Реддл стал все чаще и чаще отправлять Люциуса на различные вылазки. Иногда он целыми днями не ночевал в поместье, и его место за столом занимал Темный Лорд. И Драко с Гермионой не понимали, зачем Волан-де-Морт играет в «семью», лишь Астория что-то без умолку щебетала за всех, не чувствуя дискомфорта или напряжения.
И Гермиона привыкла такому течению вещей, пока тридцатого ноября Лорд Волан-де-Морт не сжег поцелуем мост, что удерживал девушку на верной стороне.
Как обычно, он положил руку на ее талию, чтобы трансгрессировать в Малфой-мэнор, и сердце Гермионы даже не ускорилось от страха. Но вместо того, чтобы оказаться в гостевой комнате, где обычно останавливался Темный Лорд, они оказались в ее спальне, что она делила с Люциусом. Только сейчас Гермиона поняла, как сильно ей не хватало этого длинноволосого мужчины. С ним она чувствовала себя защищенной.
– Спасибо, – поблагодарила девушка.
Он не уходил, а она не знала, как выпроводить мужчину. Неловкое молчание затягивалось, перебирая натянутые нервы.
– Люциус вернется сегодня, – вдруг подал голос Реддл, и Гермиона вздрогнула, поднимая на мужчину глаза. – Завтра вы должны сравнять Азкабан с землей. У вас все готово?
– У нас есть план, – кивнула Гермиона. Одно название, а не план. Им бы волшебные палочки, но их нет.
– Тогда удачи, миссис Малфой, – его рот дерзко ухмыльнулся ей, и она растерянно ему улыбнулась.
Он указательным пальцем приподнял ее подбородок, вынуждая смотреть в щели своих глаз. А затем она ахнула, когда бледная рука сместилась ниже и сжалась на ее горле.
Рот приоткрылся, чтобы издать удивленный возглас, но Реддл весьма оперативно прошелся по нижней губе языке, а затем лишь на мгновение юркнул в девичий рот языком.
Какие-то доли секунды, будто он пробовал что-то ранее неизвестное ему. Отстранился также быстро, как и сократил расстояние между ними.
– На удачу, – бросил Реддл, и трансгрессировал в неизвестном направлении.
Она тут же упала на колени, выблевывая его привкус. Пока спазмы сокращали желудок, лицо умывалось слезами. Но больше всего убивало того, что Гермиона не понимала, почему не сделала попытки оттолкнть его. Почему не дала пощечину. Он ведь знал, то она его не боится, так что должен бы иметь такой вариант ввиду.
На помощь ей пришла Тинки, которая все убрала и помогла девушке принять душ. Эльфийка даже навестила кухню, чтобы взять пару зелий для Гермионы.
Ирония судьбы, но именно сегодня Драко почувствовал острую необходимость выпить перед сном какого-нибудь травяного чая.
– Что случилось, Тинки? – поинтересовался Драко, наблюдая, как домовик что-то ищет на полках.
– Госпоже плохо, вот и ищу несколько флаконов.
– А, – протянул Драко без интереса.
– Да, госпожу тошнит, – продолжала щебетать Тинки.
– Аа, – снова потянул Драко, чувствуя, как засосало где-то под коленной чашечкой.
– А до этого с ней в спальне был сам Тот-Кого-Нельзя-Назывть.
– Ааа, – картинка начинала складываться, разрывая грудную клетку. – Давай я сам ей отнесу, – Драко протягивает руку, требуя флаконы.
Дорога до Грейнджер оказалась длинной, потому что чем ближе он подходил, тем медленнее становился его шаг. Но вот он уже лбом упирается в дверь ее комнаты – отступать некуда, а он все равно медлил.
Он понял каламбур, перед которым столкнулся. У Малфоев всегда было по одному ребенку, поэтому Люциус был исключен из кандидатов в отцы. У самого же Драко слишком давно ничего не было с гриффиндокой, так что это было невозможно. А это значило, что древний род будет вынужден принять какого-то бастарда.
– Блять, – простонал парень, запуская пятерню в платиновые волосы.
Ногой открыл дверь, намереваясь в грубой форме высказать своей бывшей любовнице, что о ней думает. Но она была такой маленькой на такой огромной кровати. Такой потерянной, с этими коленками, прижатыми к подбородку.
– Сначала это, потом это, – дает указания Драко.
— В домовики заделался? — хмыкнула Гермиона.
