Она думала, что обошлось без жертв, но они были – по одной на каждую из воюющих сторон. Джинни Уизли бросилась вслед за Гарри, и ее еле удалось спасти – до конца дней одна половина ее тела будет изуродована мерзкими ожогами, словно напоминая девушке о ее двуличности. Беллатриса Лестрейндж погибла в синем пламени Грин-де-Вальда.
Но жертвы на этом не закончились. И Гермиона и подумать не могла, что совсем скоро потеряет то, что было ей дорого.
В этом году декабрь был совсем не снежным, даже каким-то теплым. Но у Гермионы даже кости дрожали от чего-то мерзкого, что должно было прийти с первым снегом.
Свои душевные раны Гермиона не топила в алкоголе, как это делали Малфои. Она пошла по стопам Нарциссы и нашла свое умиротворение, высаживая цветы. Она понимала, что раньше оранжерея была просто восхитительной, но сейчас выглядела катастрофически плохо. И Гермиона никак не могла понять, почему любые саженцы и семена моментально превращались в пыль, соприкасаясь с землей. Только один единственный куст рос, поражая своей стойкостью и красотой. И взвесив все «за» и «против», Гермиона безжалостно его выкопала.
И ее старания окупились – она нашла волшебную палочку. Палочку Нарциссы Малфой.
– Господи, спасибо, – всхлипнула Гермиона. Теперь она чувствовала себя практически полноценной волшебницей, ощущая в руках приятную тяжесть магического древка.
– И что ты тут делаешь? – раздался за ее спиной бархатистый голос.
Она вздрогнула и тут же спрятала палочку.
– Блейз! – обрадовалась девушка, заметив в дверях мулата. – Я тут живу, а вот что ты тут делаешь? – улыбнулась ему гриффиндорка.
– У меня тут были дела, – уклончиво ответил Блейз.
Врал. Никаких дел у него не было – просто Люциус уговорил его прийти, а потом еще и развел на непреложный обет. Замечательно начинался день!
– У Нарциссы всегда зимой тут были розы, – оглянулся мулат по сторонам.
– Но не у меня, – вздохнула Гермиона. – Я думала, что дружу с травологией, но нет.
Блейз щелкнул пальцами, призывая своего домовика, и что-то прошептал тому на ухо.
– И что это? – спросила Гермиона, когда домовик второй раз появился и что-то передал Блейзу.
– Подумал, тебе не хватает солнца в жизни.
Несколько взмахов палочкой, семена были посажены и политы.
– Они неприхотливы и быстро вырастут, – сообщил ей Забини.
– Но что это?
– Немного тепла в холодном мэноре, – улыбнулся Блейз и вышел из оранжереи. Хлопок аппарации, и Гермиона снова чувствует внутри себя пустоту.
Уже к вечеру семена стали всходить, небольшими ростками пробиваясь сквозь темную землю. И это дало Гермионе надежду.
Люциус Малфой куда-то собирался, в спешке раздавая указания.
– Но ты ведь недавно вернулся, – удивилась Гермиона тому факту, что Волан-де-Морт снова отправляет Люциуса чуть ли не край Земли.
– У меня нет выхода, – улыбнулся он грустно.
– Но я не понимаю…
– Правда? – его брови взлетели вверх. – Ты ведь умная, но ничего не хочешь видеть, – он чуть повысил голос, забывшись.
– Я буду тебя ждать, – улыбнулась Гермиона, игнорируя грубость от него.
– Я не вернусь.
– Я понимаю, что не сегодня.
– Не понимаешь, – перебил Люциус. – Запомни, самая сильная эмоция – это гнев, и если ты хочешь добиться чего-то от Темного лорда, то не брезгуй им.
– Люциус! – воскликнула Гермиона, всплеснув руками. – Я тебя не понимаю, ты прав.
– Поймешь, – одними глазами улыбнулся мужчина. – Ты обещала оберегать моего сына, – вдруг напомнил он.
– Да, но…
– Пусть ему будет больно, но он должен быть живым, понятно?
Он лишь кивает.
– Спасибо, – она вздрогнула, когда Люциус ее крепко обнял, словно прощался. Но не придала этому особое значение.
Ночью ее сон был тревожным, но что-то не давало ей проснуться. Она слышала, как за дверью носились домовики, быстро-быстро перебирая своими маленькими ножками, Но упорно не желала просыпаться.
А через несколько комнат от нее, в кабинете, на таком дорогом и кожаном диване лежал Люциус Малфой, вокруг которого суетились несколько домовиков и лучшие колдомедики Британии.
Том Реддл сидел за столом, подперев подбородок руками, и наблюдал за суматохой. Это было не обязательно, но он хотел довести дело до конца. Теодор Нотт достаточно долго диктовал свои условия. И Реддл решил временно перенять инициативу – ровно настолько, насколько позволит золотая нить на запястье.
– Он приходит в сознание! – выкрикнул кто-то из докторов.
Люциус был одним из лучших генералов его армии, поэтому Темный Лорд встал рядом с диваном, внимательно смотря за Малфоем. Даже для Реддла картина, развернувшаяся перед глазами, была мерзкой, но он продолжал смотреть, как грудь Люциуса тяжело поднималась, как кровь бежала прямо на пол, собирая приличных размеров лужи, как дрожало горло, когда раненый пытался сделать вдох.
Он был бледным и походил на мертвеца. Но рваные хрипы свидетельствовали о том, что это был все еще живой человек.
– Я умираю, сир, – хрипит Люциус, выпуская изо рта красные пузыри.
– Что за вздор! – резко произносит Реддл. – Ты обязательно поправишься, мой скользкий друг, – бледные губы дрогнули в подобии улыбки.
– Я уверен в этом, мой Лорд, – произнес Люциус. – Практически также сильно, как в том, – тут он закашлялся, а спустя минуту продолжил. – Также сильно, как в том, что Лорд Волан-де-Морт любит мою жену!
– Вы бредите, Люциус!
Короткий взмах руки, и кабинет опустел.
– О да, мой Лорд, – Люциус даже смог улыбнуться. – Именно поэтому я и умираю. Я просто не смею стоять на пути у своего господина.
– Люциус, – взгляд Реддла смягчился на несколько мгновений, но Малфой уже этого не видел, провалившись в беспамятство.
Люциусу казалось, что он проспал целую вечность – именно так он объяснил себе свое подозрительно хорошее самочувствие. Опустил подбородок на грудь – и она была здоровой – в ней не зияла огромная дыра.
– И сколько же я проспал? – под нос пробормотал Люциус.
– Очень долго, – ответили ему.
Мужчина обернулся и прищурился, потому что солнце его слепило.
– Нарцисса? – недоверчиво спросил Люциус.
Женщина до боли был той, которую он любил. Которую он помнил именно такой – нежной, восемнадцатилетней и безумно красивой, с чертятами во взгляде.
– Но почему ты тут? – не понимал мужчина.
– Ждала тебя, любимый.
– Но ты ведь… – А потом все понял. Обернулся назад, где осалась телесная оболочка. – Я тоже, да?
Она лишь кивнула.
– Почему ты все еще в мэноре?
– У меня было неоконченное дело, но новая миссис Малфой нашла мою волшебную палочку, так что мои дела окончены, – улыбнулась Нарцисса. – И я ждала тебя. Мы все делали вместе, Люциус, и я не могла уйти без тебя, – грустно улыбнулась женщина. – Но как я вижу, ты со мной не пойдешь.
– Пойду! – с готовностью ответил он.
Она лишь рассмеялась молодым и звонким смехом, а потом взяла его руку и подняла вверх, закатывая рукав:
– У тебя тоже есть незавершенные дела, – кивнула она на след от обета. Люциус протяжно выдохнул, вкладывая все свое сожаление. – Но нам ведь некуда спешить? – ее широкая улыбка заставила Люциуса повторить ее.
Пара призраков вздрогнула, когда послышались шаги за дверью. Нарцисса обняла Люциуса, и они растворились, потому что живые никогда не должны видеть мертвых.
– И что это значит? – Гермиона поджала губы, когда Темный Лорд втолкнул ее в кабинет.
– Люциус вернулся.
– Сегодня?
Его следующие слова ее убили:
– Вы вдова.
Она смотрит на него и не может поверить. Это определенно шутка какая-то, но где нужно смеяться? Но что-то подсказывает, что это не шутка. Медленно она оборачивается назад, и взгляд тут же цепляется за мужа. Она негромко вскрикнула и бросилась к нему.
Босые ноги поскользнулись в луже крови, и она упала на колени.
– Нет, не может быть, – шептала Гермиона, пытаясь нащупать пульс в его холодеющей руке. Но к ее огромному ужасу его не было. – Пожалуйста, – надрывно просит она, словно это слабо и вправду было волшебным, как говорили родители, и могло вернуть жизнь.
