Я тянусь к краю его футболки и стягиваю ее, любуясь разрисованными руками, грудью и прессом.
Невесомо провожу кончиками пальцев по татуировкам и замечаю, как кожа парня медленно покрывается мурашками.
Он смотрит на меня исподлобья и я вижу, что он все ещё зол.
Я останавливаю взгляд на его глазах и пронзительно всматриваюсь в них, но Хардин резко хватает меня за шею, начиная грубо целовать.
Он задирает мое платье, сжимая мои бёдра с такой силой, что, кажется, на утро у меня будут синяки.
Хардин гладит внутреннюю сторону моей ноги, поднимая руку с каждым движением все выше, прямо к сокровенному месту.
Я стону ему в рот, когда он запускает пальцы в мои трусики, в которых уже стало влажно, начиная плавно двигать вверх и вниз.
Он изводит меня, как будто играется, потому что когда я почти дохожу до кондиции, он останавливается и начинает меня мучать медленными действиями.
— Пожалуйста, дай мне кончить, не издевайся надо мной. — томно шепчу ему на ухо, с трудом выговаривая слова.
— Сначала скажи, что ты моя. — он резко входит в меня одним пальцем, и вдох слетает с моих губ.
— Что-о? — с прикрытыми глазами выдавливаю из себя я.
— Скажи, что ты только моя, и я дам тебе кончить. — Хардин медленно выговаривает все слова, будто произносит все это под темп своих пальцев, вставляя ещё один.
— Я принадлежу только себе. — сквозь стон пищу я.
Брюнет резко останавливается, и высовывает свои пальцы из влагалища, после чего я чувствую некую пустоту, а после и вообще кисть из трусов.
— Нет. Так не пойдет. — он дышит мне в шею, и, кажется, я хочу его с каждой секундой все больше.
Он медленно ведёт своей ладонью по изгибам моего тела, останавливаясь на плечах.
А я сижу, как заворожённая статуя, не в силах пошевелиться.
Брюнет тянет за мои тонкие лямки в бок, и я слышу треск ткани, после чего верхняя часть платья спадает вниз, и я остаюсь с голой грудью.
Его глаза опускаются, и он припадает своими пухлыми губами к моим соскам, облизывая, покусывая и оттягивая.
Потом он начинает нежно целовать покрасневшие места, чем просто сводит меня с ума.
— Пожалуйста…не мучай. — обессилено выговариваю я.
Он стягивает с меня кружевную ткань, вновь припадая к моим губам.
Я тянусь дрожащими от возбуждения руками к его ремню, и резко вытягиваю из петель. Он с грохотом падает на пол, потом расстегиваю пуговицу и ширинку, спуская джинсы вниз.
Провожу по резинке боксеров, опуская руку на отчётливую выпуклость, которая натянула ткань трусов до предела. Сжимаю достоинство парня, и по моим искусанным губам проходит вибрация от стона, который только что вырвался изо рта Хардина.
Запускаю руку внутрь, ведя по всей длине мучительно плавными движениями.
— Быстрее. — шепчет он, прикусывая мочку уха, и проводит кончиками пальцев по моей промежности.
— Нет, малыш. — я смотрю ему в глаза. — Как ты со мной, так и я с тобой.
Хардин резко хватает меня за талию, окончательно порвав мое платье, и откидывает его куда-то в сторону. Он усаживает меня на своё тело и несёт к кровати.
Парень кидает мою тушу на покрывало, нависнув сверху. Зеленоглазый избавляется от всех ненужных элементов одежды на своём теле, и распаковывает презерватив, одним ловким движением натянув его на свой член.
Хардин проходится глазами по моему лицу, шее, туловищу и ногам.
Он сплетает наши руки, вытягивая их над моей головой, и не спеша входит в меня, с каждым новым толчком ускоряя свой темп.
Парень входит и выходит во всю длину, ни на секунду не церемонясь и не задумываясь, приятно ли мне.
Я хочу вырвать свои руки, чтобы доставить себе хоть немного наслаждения, но он не позволяет это сделать.
— Нет, милая. — хрипит он, облизав мою нижнюю губу. — Я же сказал, что не дам тебе кончить, пока не услышу то, что хочу.
Я молчу, ничего не отвечая, ибо я не собираюсь сдаваться.
Хардин рычит, когда понимает, что я его игнорирую, и выходит из меня, начиная водить своей головкой по клитору и половым губам, чем заставляет меня выгибаться до боли в позвоночнике.
Мучитель. Самый настоящий.
— Так и будешь молчать. — он посасывает мою грудь, а стоны непроизвольно вылетают изо рта.
Он прокладывает дорожку из поцелуев до пупка, облизывает его, и спускается ниже, начиная целовать, изнемогающую, от желания и возбуждения, промежность.
Потом он подключает язык, и вводит пальцы. Я зарываюсь в его волосах, оттягивая их.
Даже вспомнить не могу, чтобы кто-то мог делать так хорошо.
Когда я чувствую, что уже на пределе, и все между ног начинает пульсировать, Хардин останавливается и поднимается к моему лицу, опираясь на локти.
— Я жду. — шепчет он, требовательно смотря на меня.
Я закрываю глаза и выпускаю воздух через рот.
Мои ноги буквально сводит от желания, а его горячее тело и дыхание только добавляют проблем.
— Да. — он резко входит в меня.
— Да что, Ребекка? — хрипло шипит он, задавая бешеный темп своим движениям, что мое дыхание сбивается окончательно, а электрические разряды будто пронзают мое тело.
— Я твоя. — еле слышно произношу я.
— Повтори. — Хардин начинает водить круговыми движениями по моему клитору, а второй рукой сжимает грудь.
— Я…только…твоя. — сквозь громкие стоны выговариваю я, и чувствую, как тело парня напрягается надо мной, и он весь становится каменным.
Горячая субстанция наполняет латексную ткань, и он выходит из меня.
Хардин снимает средство защиты и запихивает его в серебряный разорванный пакетик.
Потом вновь переключает все своё внимание на меня, припадая к моим губам, он нежно их перебирает, запуская язык в мой рот.
Могу сказать одно: целуется он просто восхитительно. Будто был рождён для этого.
Парень, не отрываясь от моих губ, проделывает манипуляции пальцами, от которых я растекаюсь, как блин по сковороде.
Меня накрывает долгожданный оргазм, и я, совершенно без сил, расплываюсь по кровати.
Мы лежим в обнимку уже на протяжении минут пятнадцати, и я понимаю, что меня мучает жажда.
— Я хочу пить. — тихонько произношу я, поворачиваясь к парню.
Он умиротворённо лежит с закрытыми глазами и посапывает.
Что ж, видимо придётся идти самой.
Я откидываю его руку, стараясь это делать как можно аккуратнее, чтобы он не проснулся.
Ступни касаются приятного ворса ковра, и мое тело обдаёт мурашками.
Первым делом натягиваю на себя трусики, потом ищу платье, но вместо этого нахожу лишь разорванный клочок ткани.
Ну спасибо.
Хочу надеть футболку Хардина, но она плавает поверх аквариума, который я заметила только что, полностью промокшая.
Боже, да это издевательство.
Радует только то, что помимо нас дома больше никого нет.
В принципе, я могу взять что-то из его шкафа.
Но…беда в том, что шкафа тут нет. Скорее всего, у него гардеробная. И где мне ее искать?
Выйдя из комнаты, я прислушиваюсь, и не замечаю никаких посторонних звуков.
Захожу в первую попавшуюся дверь, и это ванная комната.
На стиральной машине лежит аккуратно сложённая рубашка молочного цвета в тонкую синюю полоску.
Наконец-то.
Я надеваю ее на себя, застегнув пару пуговиц в районе живота.
Подхожу к зеркалу, чтобы посмотреть, как выгляжу.
Что самое удивительное, красная помада все ещё на мне, тушь немного растеклась, но это не выглядит уродливо.
Рубашка доходит мне до середины бедра, но когда я хоть немного двигаюсь, открывается вид на красную кружевную ткань.
Волосы растрепаны и взъерошены, а глаза горят, как и щеки.
Я выгляжу живой. Красивой. Желанной.
И мне нравится это чувство.
Спускаюсь на первый этаж, и поворачиваю направо, но в итоге оказываюсь в гостиной. Возвращаюсь обратно, и теперь уже иду налево.
Матовая кухня чёрного цвета выглядит безумно стильно и выделяется на светлом фоне полов и стен.
Я открываю холодильник и нахожу заветную жидкость. Жадно выпиваю почти всю бутылку.
