Lina Mur - Fifty And One Step Bac

руках.

Я не знаю, что сказать ему. В голове до сих пор не

укладывается вся информация. Разум просто

отвергает её, не давая даже мыслить разумно.

Хочется только уйти. Уйти из этой жизни и забыть о

ней. Но я смотрю на мужчину, ставшим лучшим и

худшим сном в моей жизни, и не могу даже двинуться.

— Лесли...я приказал ей обдумать своё решение: или

она работает на меня и держит язык за зубами, или же

она уходит. Она согласилась и вот, что вышло. Я

поехал туда, когда ты была здесь. Я только желал

поскорее закончить с этим, чтобы вернуться. И тогда

на пароме, я решил, что отменю всё, передам другому

человеку, который покажет это. Но...я говорил, что

ревность для меня самый ужасный советчик. Когда

мне доложили, что ты поехала к Марку, то меня

захлестнул гнев, возможно, обида, возможно, твои

слова. И я решил, что, наверное, так лучше для тебя.

Марк — идеальный мужчина для такой как ты. Добрый, отзывчивый, без моего прошлого. Без всего, что может

причинить тебе боль. А я...я признаю, что с тобой мои

действия нельзя назвать разумными. Но я не могу

изменить их, не могу просить тебя принять это.

— А что ты можешь? Обманывать? Скрывать самое

главное в себе? — спрашиваю я, всматриваясь в

мрачное лицо, и понимаю, что это, скорее всего, последний раз, когда я вижу его.

— Вряд ли ты была бы счастлива узнать это. И не несу

счастья, ты права. Я не люблю, когда кто-то прав, а не

я. Принять правоту другого человека сложно, на это

требуется время и анализ. Но у меня времени не

было, была только злость и ревность. Я ведь говорил, не умею оправдываться, — он ставит бутылку обратно

и поднимает на меня голову, но отводит взгляд.

— Статья, я приехала к Райли...

— Да, я знаю. Он сказал мне, все отозвали и

пригрозили газете судебным разбирательством за

клевету, — перебивает он меня.

— А девушку? Вы проверили слова отца?

— Да, это тоже проверили. Мои люди встретились с

газетчиками и взяли имена, документы. Но все

оказалось фальшивкой. Кто-то решил подставить

меня. И я даже догадываюсь кто.

— Роберт? — это имя даётся с особой тяжестью, и

Ник кивает.

— Да. Но мои люди не доложили о том, что Люк привёз

тебя к нему. Он вышел с другого входа, с заднего. И

они его не увидели, решив, что вы находитесь дома.

Думаю, его предупредил Роберт о возможной слежке

за тобой. Люк тоже уволен, мало того...

— Не хочу знать, только одно — он жив? — категорично перебиваю я его, мотая головой.

— Ни царапины, ни синяка. Только психологическое

воздействие.

— Хорошо...хорошо, — медленно шепчу я.

— Я не знаю, как вести себя сейчас. Ты не позволяешь

дотронуться до тебя, и я понимаю это. Но тебе

следует поесть, выспаться, а завтра, может быть, что-

то изменится. Только дай мне шанс, ведь я понял, в

сравнении со всем понял, что не хочу, чтобы ты

уходила, — он встаёт и пересаживается на постель.

— Мне нужно время, Ник. Мне надо подумать и самой

решить всё, потому что сейчас я не могу. Просто не

могу...не знаю, что сказать тебе. Все оказалось

слишком болезненно, слишком ужасно и

отвратительно для меня. И я не смогу принять эту

сторону твоей жизни, а ты отказаться. Это тупик, и из

него нет выхода, — я опускаю голову, а в груди так

плохо, ещё хуже чем было раньше. Потому что знаю, что не вернусь. Нет того смысла, ради которого сейчас

мне стоит остаться.

— У меня много комнат, Мишель. Но я не хочу, чтобы

ты ехала к нему, — говорит Ник.

— Я не могу видеть тебя, прости. Не могу сейчас

видеть тебя, даже слышать слишком остро. Я

понимаю все, что ты сказал. Но я хочу уйти, просто

уйти и побыть одной, — мои глаза начинает щипать, но я жмурюсь, не разрешая себе плакать. Потом, только бы он не видел.

— Хорошо, только ты обвинила меня в том, что я не

задержал тебя в тот раз. А я не могу давить на тебя, как бы мне этого ни хотелось. И не потому, что мне

легко видеть, как ты уходишь. Нет. А потому что вот

такой я, считающий, что надо давать право выбора

любому человеку и затем принять его выбор, как бы

это ни противоречило внутренним ощущениям. Но я

скучал...каждую минуту без тебя скучал. Мне не

хватало мыслей о том, что ты тут, что я увижу тебя и

ты улыбнёшься, заверив меня, что продолжаешь

верить.

— Но я больше не верю. Я себе не верю, Ник. Я

должна подумать, и прости, что кричала. Я даже этого

вспомнить не могу.

— Ты была в шоке, это нормальная реакция. И я был в

шоке, поняв, что ты была там. Я начал прокручивать в

голове, как ты это все увидела. Но всё было не так, я

думал о тебе.

— Когда орудовал кнутом, думал обо мне? Спасибо, очень мило, — усмехаюсь я.

— Нет, ты поняла снова не так. Я думал о тебе, потому что точно знал, куда я поеду и что буду делать

дальше. Мне хотелось поскорее закончить, поэтому я

и взял кнут, поэтому и полил вином удары. Это

ускоряет процесс приближения сабспейса. И я изучил

всё, что любит Лесли. Мои сессии длятся от часа и

больше, а эта была быстрой даже для окружающих.

— Хватит, прошу хватит. Я не могу больше говорить

об этом, меня начинает тошнить, — цежу я слова, и

правда ощущаю неприятную волну в теле.

Она так резко поднимается по организму, что я

сжимаю рот рукой, закрывая глаза.

— Мишель, ты...давай вставай, — Ник дотрагивается

до моего оголённого плеча, и меня пронзает током, что

вода, выпитая буквально недавно вырывается изо рта

и попадает прямо на его одежду.

Меня рвёт настолько беспощадно, что я наклоняюсь

вперёд, изливая все на пол рядом с постелью. Ник

подскакивает с места, словно не замечая того, что ему

досталось не мало. Он резко убегает, оставляя меня, кашляющую и полностью униженную, одну. Мне

хочется разреветься от всего этого, но я сжимаю

покрывало руками, закрытая глаза и издавая стон.

— Вот, держи, выпей. У тебя...черт, крошка, у тебя

сотрясение. Не следовало мне говорить это, и ты

никуда не пойдёшь, поняла? Никуда не пойдёшь, потому что это моя вина, только моя вина, и я не могу

отпустить тебя. Я просто не могу, покричишь потом, а

пока, пожалуйста, делай так, как я говорю, — рядом

присаживается на корточки Ник, помогая мне сесть, и