— Я уронила самого Романа Константиновича, — смеюсь, закрывая лицо руками.
— Смешно тебе? — строго спрашивает он, но мне снова не страшно.
Сжимает мою талию, дёргает к себе, отнимает руки от лица и неожиданно целует, прямо лежа на снегу. Грубо целует, кусая губы. Но это так будоражит. Пытаюсь отвечать, сплетая языки. Его поцелуи всегда страстные, эмоциональные, словно только ими он может выражать чувства. Смелею и тоже игриво кусаю его нижнюю губу в ответ. Наверное, воздух здесь такой, хочется жить по-настоящему.
— Ох, Елизавета, чревато… — ухмыляется Калинин, поднимается, тянет меня за руки, помогая встать. Молчу, облизывая свои губы. Рассматривает меня внимательно, будто видит впервые. Отвожу взгляд, начиная отряхиваться. — Пошли обедать, хулиганка, — улыбается он. Искренне улыбается, как на тех картинах Марины. Мягкий, расслабленный. Такой, которому хочется довериться.
Садимся в местном ресторанчике в стиле шале. Рассматриваю обстановку, людей, вокруг звучат разные языки, и я впитываю их. Необычно. Интересно. Здорово.
— Нравится здесь? — спрашивает Роман, изучая меню.
— Очень, — признаюсь. — Я вообще никогда не была за границей.
— Ты впечатлительная, вот, думаю, хорошо это или плохо?
Пожимаю плечами.
— Я покажу тебе еще Европу, Азию, Америку. Через пару недель я лечу в Прагу, на встречу с партнёром. Думаю, супруга составит мне компанию.
— А учёба? Мне курсовую нужно писать.
— Ну это рабочая поездка, можешь учиться в процессе.
— А можно… — прерываюсь, потому что к нам подходит официант. После того, как он принимает заказ, я уже не решаюсь продолжить.
— Продолжай, — призывает меня Роман.
— Я хотела бы вернуться на работу, к Елене Сергеевне, — тихо сообщаю я. — Без зарплаты, в качестве опыта и практики.
Калинин, выгибает брови, задумываясь.
— Мне казалось, твой день расписан.
— Я найду время.
— Я подумаю.
— Хорошо.
— Видишь, не так страшно беседовать со мной и получать ответы вместо того, чтобы выдумывать.
Киваю. Да, так лучше.
Хочется спросить: что сейчас с Мариной, где она, и главное, что же с ними произошло? Очень хочется все же понять, кто такой господин Калинин. Чудовище, каким его рисует бывшая жена, или взрослый, состоявшийся мужчина, который живет по правилам бизнеса и просто не умеет любить? Но я не решаюсь, не хочется портить момент. Меня не покидает ощущение, что, несмотря на брак и интим, я только сегодня узнала этого мужчину. Нет, он по-прежнему серьёзен, сдержан, но другой. А может быть, я стала принимать его таким.
В нашу сторону идет женщина, высокая, красивая, в стильном спортивном костюме. Волосы распущены, блестят под светом ламп. Засматриваюсь и немного теряюсь, когда понимаю, что она идёт к нам.
— Добрый день, — расплывается в улыбке, обращаясь к Роману. Пробегается по мне оценивающим взглядом и снова смотрит на Романа. Теперь она мне уже не кажется такой привлекательной. Неприятная женщина. Роман окидывает ее прохладным взглядом и надменно приподнимает бровь. Женщина немного теряется от такого приема. Да, так тебе и надо. Мой муж такой. Впервые радуюсь его цинизму. — Видела, как ты катаешься, — настырно продолжает девушка. — Не дашь мне пару уроков? — говорит так, словно они приятели. Роман цинично ухмыляется, на секунду сжимая переносицу, словно эта женщина уже утомила его.
— Я даю уроки только супруге, — указывает глазами на меня. — Не обременяй нас своим присутствием, Жанна, — брезгливо произносит он и демонстративно отворачивается, словно она пустое место. А я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Женщина несколько секунд моргает длинными ресницами в растерянности.
— Хам! — нервно выдает она, разворачивается и уходит.
Молчим, когда нам приносят ароматный чай и еду. Кусаю губы, внимательно смотря на Романа.
— Ну, задай свой вопрос.
— Эм, что это было? Вы знакомы?
— Пришлось познакомиться вчера в баре, — спокойно отвечает он. — Навязчивая женщина, хуже шлюхи.
— Грубо ты с ней.
— Думаешь, нужно было дать ей уроки? Такие фантазии у тебя? Так я могу её вернуть.
— Я не это имела в виду.
— Твоя ревность безосновательная.
— Я не ревновала, — принимаюсь за еду. Калинин лишь усмехается, не комментируя.
***
— Я не умею играть в бильярд, — смущенно сознаюсь я. Мне кажется, в мире Калинина я вообще ничего не умею. В нашем домике стоит огромный бильярдный стол из красного дерева.
— Это несложно, — Роман берет кий, натирая его кончик специальным мелом. — Сыграем в американку. В самую простую версию для новичков.
Слушаю его внимательно, но больше смотрю на руки мужа. У него очень мужественные и красивые руки. Роман собирает шары в пирамиду, один шар ставит немного дальше, параллельно углу пирамиды.
— Шестнадцать шаров, выигрывает тот, кто первый забивает восемь. Я разобью.
Наклоняется, ставит одну руку на стол, вкладывает кий и ловко разбивает шары, которые раскатываются по зеленому сукну. Кажется, легко.
— Иди сюда, — подхожу. И, несмотря на то, что я в легком и простом платье, становится жарко. Роман вручает мне кий. — Оценивай расположение шаров и выбирай тот, который хочешь забить. Например, этот, — указывает на один из шаров. — Наклонись над столом, — давит на спину, наклоняя меня, сам встает позади, прижимаясь к моей спине. Дышу чаще, сглатывая. — Правую руку на стол, вытяни, — наклоняется, ложась на мою спину. Закрываю глаза. Какой бильярд? У меня руки подрагивают, и низ живота приятно сводит, тело становится чувствительнее. — Пальцы вот так, — правильно поправляет мои пальцы, вкладывает в них кий. — Обхвати основание левой. Сосредоточься на шаре. — А я сосредотачиваюсь на его вибрирующем голосе. Мурашки по коже, дыхание сбивается, все плывёт. Роман обхватывает мою левую ладонь, сжимая ее на кие, и сам бьёт по шару, управляя мной. Шар ловко попадает в лузу. — Вот так, — говорит мне на ухо, а я кусаю губы, чтобы не простонать, поскольку чувствую его возбужденный пах, вдавленный в мою попу. Хочу подняться, но Роман не позволяет, нажимая на спину. — Попробуй еще, теперь сама, — оставляет кий в моих руках, выпрямляется, обхватывая мои бедра. — Шар рядом. Забей его. — Даже не пытаюсь сосредоточиться, потому что я чувствую только тело и его руки. — Лиза! — Вздрагиваю, когда получаю шлепок попе. — Сосредоточься. — Ставлю правильно пальцы, вновь пытаюсь ударить, но даже не попадаю кием по шару, потому что Роман задирает мое платье, поглаживая попу. — Плохо, — еще один шлепок обжигает уже голые бедра. — Пробуй еще! — тон становится приказным, голос грубее, а руки на моих бёдрах наглее. Он хватает трусики и резко стягивает их до коленей.
— Роман… — всхлипываю, пытаясь подняться, но сильная рука давит на спину.
— Забей шар, детка, — наглые, умелые пальцы проникают глубже, поглаживая лоно. Целюсь и издаю стон, когда пальцы находят клитор, лаская. Бью. В этот раз кий проскальзывает между шаров, и я кидаю его на стол, царапая сукно, ложась на него щекой, уплываю от того, что пальцы мужа играют с клитором, вынуждая меня содрогаться. — Плохая девочка, — в очередной раз шлепает меня уже сильнее. Больно, но возбуждает еще больше.
Роман хватает меня за хвост и тянет на себя, вынуждая подняться. Разворачивает к себе, подхватывает и сажает на стол. Стягивает трусики, раздвигает ноги, раскрывая перед собой, помещаясь между ног.
— Какая непослушная ученица, — усмехается, вынимает из кармана презерватив и вручает его мне. — Открой, — повелительно просит он, начиная расстёгивать ширинку…
А дальше… Я теряю себя в этом мужчине. Он, определённо, управляет мной, делает все, что ему хочется. И, оказывается, это так сладко, отдаваться ему снова и снова. Принимая нежность и грубость, крича от удовольствия. Я пропала. Настолько, что уже неважно, есть ли в нашем браке любовь.
