Прошло несколько долгих секунд, прежде чем в ней возобладал здравый смысл.
Ради эксперимента она открыла кран с надписью «Холодная».
Но не услышала шума падающей воды ни из медного патрубка в ванне — Виктория ради эксперимента заглянула под медный капюшон, — ни из расположенного выше большого перфорированного диска.
Ее внимание привлек небольшой термометр над шестью медными кранами.
Согласно его показаниям холодная вода сейчас заполняла термостатический смеситель.
Она повернула кран горячей воды.
Термометр тотчас же показал увеличение температуры. Рядом с термометром находился индикатор, который отмечал уровень наполнения термостатического смесителя. Одна четверть, две четверти, три четверти… Заполнено.
Виктория быстро закрыла краны холодной и горячей воды.
От предвкушения кровь закипела в ее жилах.
На двери в ванную комнату не было замка. Это мысль ни на йоту не уменьшила ее решительности.
Виктория забралась в медную ванну, чувствуя, как сжимаются пальцы ног от соприкосновения с холодной поверхностью, и осторожно нырнула под медный капюшон.
Чтобы внезапно очутиться в замкнутом с трех сторон и сверху пространстве.
Она словно попала в медную пещеру; с двух сторон от нее, на уровне бедер, находились две небольшие медные форсунки, направленные вниз. В каждый из четырех углов была вмонтирована медная трубка; поверхности этих трубок сверху донизу были усеяны небольшими отверстиями.
Меднокожая женщина в отражении в точности повторяла движения Виктории — ее голова, грудь, руки оживали всякий раз, когда двигалась Виктория.
Виктория открыла кран с надписью «Игольчатый душ».
Тотчас же на нее со всех сторон хлынула вода. Ее грудь, ягодицы, левое бедро, правая лодыжка, лицо, живот, спина оказались под теплыми струями. Через несколько мгновений на теле не осталось ни одного места, куда бы ни попадала вода, бившая струйками из четырех перфорированных трубок.
Волосы прилипли к плечам и спине; пар заполнил легкие.
Она закрыла кран с надписью «Игольчатый душ»; вода тотчас же прекратила течь. Виктория смело повернула кран с надписью «Вертикальный душ».
И сразу же на нее сверху хлынул водопад.
Виктория никогда не чувствовала ничего подобного. Сила падающей на голову и плечи воды одновременно ласкала и жалила.
Она словно попала обнаженной под летний проливной дождь.
Виктория всем своим существом инстинктивно потянулась к его теплу.
На расположенной в нише медной полке лежали кусок мыла и бутылочка — Виктория поднесла ее к себе — шампуня. Из-за пара она не смогла разобрать надпись на этикетке, зато мыло определила по запаху — это было его мыло. Его шампунь.
Мужчины, который обещал защитить ее. Если сможет.
Виктория сначала вымылась мылом Габриэля, затем — его шампунем.
Закончив мыться, она подняла лицо под струи летнего ливня и стояла так до тех пор, пока не кончилась вода в термостатическом смесителе.
В течение нескольких коротких мгновений она наслаждалась ощущением чистоты. Но и это, как все в ее жизни, вскоре ушло.
Ее наслаждение.
Ее чистота.
Виктория открыла глаза и устремила взгляд на меднокожую женщину с темными гладкими волосами.
Медные панели были покрыты капельками воды, словно окна после дождя.
Серебристая вода извилистыми ручейками медленно стекала по телу меднокожей женщины; ее очертания были размыты, сюрреалистичны, бесстыдно чувственны.
Женщина перед осуждением мужчиной.
Удивительно, но созерцание меднокожей женщины породило в Виктории чувство вседозволенности. Даже тогда, когда она вышла из медной пещеры, иллюзия силы не пропала.
Бледно-голубое полотенце, висевшее на деревянной вешалке рядом с ванной, было мягким, толстым, дорогим.
Виктория вытерлась полотенцем Габриэля.
Зеркало над мраморной раковиной было запотевшим, не способным изменить бледный образ с темными волосами на меднокожее отражение, как в душе.
Виктория Чайлдерс на несколько мгновений перестала существовать.
Несколько серебристых волосков застряли между зубьями гребня из слоновой кости.
Резкая боль пронзила ее грудь.
«Вы не хотите меня», — обвинила она Габриэля.
«Вы бы удивились, узнав, чего я хочу», — ответил он.
Виктория причесалась гребнем Габриэля. Ее потемневшие от воды пряди смешались с его серебристыми волосами.
Горячие слезы обожгли глаза.
Твердо решив сохранять иллюзию самообладания, Виктория открыла верхний ящик под мраморной раковиной. Ее внимание привлекла зубная щетка с рукоятью из слоновой кости.
Зубная щетка Габриэля.
Ее собственная деревянная зубная щетка была в ридикюле вместе с письмами и небольшим гребнем, зубья которого имели разную длину и размер.
Прошлой ночью на обеденном подносе стояли две чашки au chocolat. Возвращался ли Габриэль после того, как Виктория легла спать?
Выпил ли он вторую чашку au chocolati?
Что именно тот мужчина сделал с ним, из-за чего Габриэль не может прикоснуться к женщине?
Тщательно осмотрев ящик из атласного дерева, она нашла еще одну зубную щетку, точно такую же, как и у Габриэля. Было не похоже, чтобы ею кто-нибудь пользовался.
Виктория почистила ей зубы. Чтобы сполоснуть рот, она воспользовалась стаканом Габриэля, стоявшим рядом с мраморным умывальником.
Виктория была чистой, какой она не была уже многие месяцы. Это было возбуждающе.
Ее панталоны были все еще мокрыми. Оставалось только ждать, пока они высохнут. И надеть платье, которое было не таким уж чистым, не смотря на все ее попытки сохранить его таковым.
Дрожа от холода и ощущая прилипшие к спине и ягодицам влажные волосы, Виктория открыла дверь ванной комнаты.
За которой уже не было темноты.
Яркий электрический свет заливал спальню.
Маленькая женщина с огненно-рыжими волосами стояла около стула, на который Виктория положила свое платье прошлой ночью. На маленькой головке с элегантно завитыми волосами красовалась небольшая изящная голубая шляпка с пером павлина. Позади нее в зеркале-псише отражалась такая же изящная женщина с огненно-рыжими волосами, ее со вкусом подобранная голубая шляпка и перо павлина.
Обе женщины с презрительным выражением на лицах держали на расстоянии от себя шерстяное платье Виктории, будто боялись, что в нем водятся паразиты. Узкая спина гостьи была напряжена; ее румяное морщинистое лицо выражало крайнюю степень отвращения.
